- Ох, и влипла ты, Карина, - шепчу, закусывая губу, позволяя себе еще немножечко побыть непозволительно счастливой. Совсем чуть-чуть, потому что спустя минуту в сознание врывается…тишина. А следом накрывает понимание: метель стихла! Исчезла, растворилась в фейерверках новогодней ночи. И…что теперь?
Смотрю на пустую половину кровати рядом и тихо вздыхаю. Возвращаться в реальность не хочется совершенно, как и выходить из комнаты. Почему-то кажется, стоит мне выйти и все закончится. Все, что было спрятано под пологом ночи, просто исчезнет. Станет иллюзией, которую я приняла за реальность. И я глупо прячусь под одеяло, скрутившись клубком. Обхватываю колени, утыкаюсь в них носом.
Я давно разуверилась в сказках и знаю точно – чудес не бывает. Как и любви. Со мной не бывает. Слишком часто обжигалась. Слишком больно, оказывается, когда ты – всего лишь бесплатный придаток к неиссякаемому денежному морю. Компас, позволяющий правильно плавать в этом денежном океане. Больно, когда сама ничего не значишь и тому, кто рядом, плевать на то, что ты тоже, оказывается, хочешь любить.
- Я же просила, Рих, - отпила глоток кофе. Мы встретились через неделю после его измены в старом кафе на окраине города. Рих хотел отужинать в фешенебельном ресторане в центре, выпендриться, а я — сбежать от всего мира. И от себя самой. – И мы вроде договорились. Что тебя не устроило? – взглянула в его глаза цвета песка на пляже Бора-Бора.
- Господи, Кэр, это всего лишь секс, - вздохнул так, словно пытался вразумить непутевую школьницу, что нужно учиться, а не прогуливать уроки. – Это природа. Полигамная мужская природа. Не нужно устраивать истерик.
- А где ты видишь истерику? – холодно, почти равнодушно в ответ. Пряча за семью печатями дикий вой одинокой души. Кажется, в этот раз ее разорвет на куски от понимания, что снова не нужна. – Мне просто любопытно: что не так? Просто скажи правду.
- А что это изменит, Кэр? – по его красивым губам растеклась усмешка. – Развод я тебе не дам, ты и сама это прекрасно знаешь.
Кивнула. Да, я прекрасно знала, за кого выходила замуж. Но мы подписали контракт, в котором черным по белому прописаны условия нашего сосуществования. И пункт о любовницах и любовниках там тоже прописан. И его нарушение…
- Ты ничего не докажешь, Кэр, - кажется, мои мысли слишком явно отразились на лице. А вот Рих помрачнел. От его игривости не осталось и следа. Что, запахло жареным, мой друг? – А если попытаешься, я легко оберну это против тебя. Когда у нас с тобой последний раз был секс, Кэр?
Секс? Я смотрела на своего мужа и…не могла вспомнить, когда же это было. Ведь было же? Или…
- Что, не можешь вспомнить, родная? – хмыкнул и тоже отпил из своей чашки. Чай. Рих пил только зеленый чай без сахара. За год семейной жизни я изучила его вкусы и повадки лучше своих. Я вообще старалась стать хорошей женой. Старалась полюбить человека, которого знала с детства. И ничерта не вышло. Может, и правда все дело во мне. – А я тебе напомню. Это было месяц назад. Быстрый перепих на банкете твоего отца. Тебе тогда захотелось экстрима. Ты была такой горячей… - облизал губы. – Как никогда. Ни до, ни после.
Задумалась, постукивая ложечкой по блюдцу. Месяц назад, за неделю до того, как я застукала Риза с другой, отец подписал очередной выгодный контракт и устраивал по этому поводу банкет. И на том банкете был мой брат со своим конюхом…
Выбираюсь из-под одеяла, вытягиваюсь на постели и смотрю в белоснежный потолок, расписанный причудливыми тенями и солнечными зайчиками. В ту ночь, о которой говорил Рих в день нашей последней встречи полтора года назад, я в пух и прах рассорилась с Егором. Этот конюх увел у меня из-под носа шикарное помещение в центре мегаполиса, где я планировала оселиться с офисом своей скромной конторы. Предполагалось, что переедем мы вместе с Рихом, который должен был возглавить очередной филиал папиной корпорации. Он и возглавил, только без меня.
Прикрываю глаза, вспоминая.
- Ты… - наступала на хмурого конюха, и не подумавшего двинуться с места. Скрестил на груди руки и смотрел так…снисходительно, что ли. И у меня от этого снисхождения злость прожгла изнутри каленым железом. – Ты что себе возомнил, а? – кулаком в плечо стукнула, а удар у меня поставленный правильно, спасибо братику. Конюх отступил на шаг и во взгляде вспыхнул огонек. Вспыхнул и погас тотчас, сменившись выгнутой бровью. – Это мое помещение, конюх неотёсанный! – шиплю, замерев в шаге от него. Так близко, что в нос ударил едва уловимый запах мужского парфюма: древесный с ноткой какой-то пряности. Чисто мужской. На мгновение я опешила. И пропустила, как его рука притянула меня к крепкому мужскому телу.
- Что-то я не заметил твоей печати на входной двери, - шепот обжег ухо и горячим клубком прокатился по коже, рассыпался стаей мурашек, колких, почти болезненных. Поморщилась, выгнувшись, чем только усилила его хватку. – Не дергайся, принцесса. И заруби себе на носу, что в этом мире не все крутится вокруг тебя.
Вспыхнула и застыла, когда он слегка прикусил мочку уха. И стая бабочек вспорхнула где-то в солнечном сплетении. Что? Да не может быть!
- Скотина! – прорычала, повернув голову и со всей силы цапнув его за ухо. Конюх зашипел, отпрянув. И в его синих, что августовское небо, глазах сверкал…смех. Да он же издевается! – Не надейся, что тебе так просто это сойдет с рук.
- Папочке пожалуешься? – подначивал, пальцами стерев с уха кровь.
Знатно я его укусила. И странное удовольствие растеклось по выкрашенным алым губам злорадной усмешкой. И это самое удовольствие вдруг вспыхнуло ярко, горячо, обращая в пепел оживших бабочек.
- По-твоему я похожа на маленькую девочку? – фыркнула, скрестив на груди руки. – Сама…
- По-моему ты похожа на капризную принцесску, которую нужно хорошенько отлюбить, - парировал, сощурившись и похабно осклабившись. Чертов конюх!
Вспыхнула и рот уже раскрыла, чтобы ответить, но вмешался папа со своей речью, а я просто…сбежала. Злая, взвинченная и…возбужденная его словами. Отлюбить, значит? Меня есть кому любить, конюх упертый. Взглядом нашла Риха. Поманила за собой. Рих нагнал меня в коридоре, где я искала хоть какую-то незапертую дверь. Я горела, а в ушах звенел искушением низкий баритон конюха. И это желание сбивало с толку, потому что я ничего подобного не чувствовала раньше. Рих схватил меня за руку, прижал к стене.
- Кэр, что…
- Заткнись, Рих, - перебила, нашаривая за спиной ручку. Щелкнул замок, и мы ввалились в темную подсобку. Потянула его на себя и…
- Просыпайся, Спящая красавица, – голос Егора выуживает из воспоминаний. Прогибаюсь словно кошка, выставляя напоказ уже налившуюся желанием грудь, провожу по ней ладошками, острые сосочки. Поворачиваюсь на бок, проигнорировав сползшее одеяло. Перекидываю одну ногу через другую, пряча между бедер влажную плоть.
Егор стоит в пороге с разносом в руках. Нереально красивый. Робкие лучи солнца оглаживают его поджарое тело, обрисовывая каждый мускул, каждый шрам, которых…так много, что я невольно закусываю губу. И вся игривость куда-то исчезает. Растворяется в осознании, что он мог умереть. Каждый шрам, оставленный пулей или острым лезвием, мог его убить. И тогда…что тогда?
