И на ум приходили только слова о мужчинах, что когда-либо касались меня. Улыбнулась, покачала головой.
Глупый-глупый Стас. Такой взрослый, а все равно еще мальчишка. Ревнующий мальчишка.
Никого и никогда у меня не было, кроме тебя и мужа. Никого и никогда.
Поднялась по ступеням к высоким стеклянным дверям клуба и только тогда обратила внимание на название.
«Home House». Ахнула, отойдя на пару шагов.
«Home House» — элитный мужской клуб, членство в котором доступно только мужчине и то не всякому. Поговаривают, что в этом клубе состояла вся наша правительственная верхушка. А еще ходили слухи, что в этом клубе проводились незаконные бои. Клуб оброс самыми разнообразными слухами, но официальная информация говорила, что бои в этом клубе действительно проводили, но вполне легальные. И что самые именитые боксеры нашей страны тренируются именно здесь.
И сюда вошел Стас. А в памяти вспыхнули его слова Звонарю: «Хотел отменить наш бой»…
И вихрем воспоминания о той проклятой ночи, когда я едва его не потеряла…
…Пустой коридор больницы…Холодный кафель стен…Осунувшееся и словно постаревшее на десятки лет лицо Анны – матери Стаса…и время…тягучее, неумолимое и жестокое, ворующее веру и остатки терпения.
Она влетает в коридор, переполошив все отделение. Собранная и в тоже время растерянная, как маленькая девочка, потерявшаяся в огромном магазине. Она требует доктора, говорит, что ее сын здесь. Возмущается, почему он в обычной больнице. Почему его не привезли к ней! Кричит на медсестру, а та…та отправляет ее ко мне.
Неловко поднимаюсь, плечом ощущая поддержку Богдана. Тот выступает вперед, загораживая меня, принимая первый удар на себя, но я не позволяю.
Анна налетает, как фурия, встряхивает Богдана, требуя объяснений. Не обращая внимания на меня.
— Анна Васильевна, — зову, и она замирает, словно налетела на глухую стену.
— Евгения Матвеевна? А Вы…
— Я привезла Стаса, — отвечаю на невысказанный вопрос и вижу волну осуждения и…черт знает чего в ее черных, как у сына глазах.
— Что произошло? — на последних крохах самообладания.
— Я же сказал, Анна Васильевна, на нас напали…
— Помолчи, Бродин, — перебиваю я, поймав растерянный и умоляющий взгляд Богдана. Хмурюсь, отчетливо понимая, что сейчас я, возможно, совершу самую большую глупость в жизни. И что виновник той потасовки останется безнаказанным, но…
— Это моя вина, Анна Васильевна.
— Евгения Матвеевна, не надо, — просит Бродин. — Вы здесь ни при чем.
— Да вы объясните толком, в чем дело? — требует Анна.
— Я задержалась в школе допоздна, возвращалась одна. А в переулке на меня напали, — натягиваю рукава блузки на самые запястья. — Стас с Богданом оказались рядом. Они…моего сына с тренировки привозят. Они к одному тренеру на тхэквондо ходят. Вы, наверное, знаете?
Анна рассеянно качает головой и в ее глазах пролегает тень невыносимой боли. А у меня все внутри скручивается в морской узел. Я вру. Вру матери парня, что мог и не выжить…Нет! Сжимаю кулаки. Нет! Стас будет жить, иначе я пойду за ним и найду, обязательно найду и верну с того света!
— Анна Васильевна, — я беру ее за руку. Она вздрагивает и смотрит на мои пальцы, перепачканные кровью Стаса. — Все будет хорошо, слышите? Стас выживет. Обязательно выживет, потому что обещал. А Стас Беляев всегда держит слово.
И она смотрит на меня так, словно я только что вложила в ее ладони все богатства мира, и кивает. Поверила. Устало опускается на стул рядом. Выдыхает судорожно.
— А я уже решила, что опять, — ее голос шелестит опавшей листвой. — Опять эти бои. Он же дерется, Евгения Матвеевна. Приходит домой побитый. Отмахивается, что все нормально. А у самого в глазах такая чернота. И я…я совершенно не знаю, что делать. Грозила в полицию заявить, а он в ответ заявил, что откажется от меня. Представляете? А две недели назад вообще съехал. Мне страшно. Так страшно…Даже с братом перестал общаться…А теперь вот…
— Все будет хорошо, — повторяю, как мантру. Теперь точно зная, что нужно делать. Только пусть выживет…Только живи, Стас.
Брат Стаса приезжает часа через полтора после Анны. Обжигает такой ненавистью, что все черти ада обзавидуются.
— Что она здесь делает? — рычит на Богдана, не особо таясь меня, воспользовавшись моментом, что Анна отошла.
— Хватит, — резко говорю я, ударив его по рукам, вцепившиеся в ворот куртки Богдана. — Не смейте трогать Богдана. Есть претензии ко мне, мне их и предъявляйте.
Он навис надо мной, такой злой и невероятно похожий на Стаса.
— Ты…все из-за тебя, маленькая шлюшка, — толкает меня к стене, прижимает одной ладонью, перекрывая кислород. — Что, своего мужика мало? Решила на молоденького прыгнуть, да? Только хер тебе, а не Стас.
Богдан рванул было мне на помощь, но я выставляю вперед ладонь, останавливая его.
— Я костьми лягу, но ты никогда не будешь с ним… Никогда, слышишь, тварь. А если еще хоть раз…я тебя просто уничтожу. И тебя, и всю твою семейку. Так что сделай одолжение, сука, убирайся нахер из этого города. Завтра же, иначе пожалеешь…
— Думаешь, мне страшно? — улыбаюсь криво, понимая, что он не будет нападать без доказательств. Уже знала старшего брата Стаса. Он всегда оперирует фактами, а я даже не пытаюсь анализировать, когда и где он мог нас видеть. Между нами был только один вечер, одна крыша и хриплое признание Стаса. Смахиваю его руку. И откуда только силы взялись? — Легко сражаться с женщиной, да? Что же ты, такой любящий брат, не уберег Стаса, а? Что же ты позволяешь ему гробить себя в незаконных боях?
Злость плещется в венах кислой отравой, пенит адреналин, который подбирается к запредельным цифрам.
— Не боюсь я тебя, Михаил, — спокойно, выверяя каждую эмоцию. — Так что сделай одолжение, отойди и больше никогда не заговаривай со мной. Даже не смотри в мою сторону, иначе пожалеешь, — возвращаю ему его же слова, всем своим видом показывая, что нет у меня страха перед ним. Только один – дикий, парализующий, когда за спиной Михаила появляется доктор. Анна кидается к врачу, а я стою, как парализованная, боясь сделать вдох.
— Кто из вас Ева? — окидывает нашу компанию усталым взглядом молодой врач.
— Она, — Богдан обнимает меня за плечи, подталкивает вперед.
— Что с моим сыном, доктор?
— Вы мать, значит, — кивает врач. — Меня зовут Марат Рифатович. Операция прошла успешно. У вас крепкий парень.
— Так он…он жив? — и сейчас Анна меньше всего походит на успешного хирурга.
— Жив, не то слово, — ухмыляется доктор. — Я, если честно, такого еще не видел, да. Он не только жив, но и в сознании. Жену свою требует.
— Кого? — в один голос выдыхают Анна с Михаилом.
