Пройдя еще дальше, за деревьями увидела несколько домиков, и один довольно большой двухэтажный. Направилась к строению, откуда доносились наиболее оглушающие звуки, открыла дверь и оцепенела. Два оборотня забавлялись с тремя исцарапанными и окровавленными девушками, и по выражению лиц всех участников этих извращений они были в диком восторге от происходящего. Где-то в темноте раздалось шуршание и рык муженька:
— Николь, какого хрена ты приперлась?!
Глава 31
Он ее почувствовал, еще до того как увидел. Жена стояла у открытой двери, замерев как статуя. Вардан даже отчетливо представлял ее огромные глаза, распахнутые от ужаса. Он был полным кретином, если надеялся удержать ее в неведении, Милана, отец, все, задолго до появления Николь, поставили на ней печать слабости, глупости и запуганности. И он принял все за чистую монету. Теперь же, после предшествующих событий, волк отчетливо понимал, насколько ошибался, как сильно недооценил ее.
Удивительно, если раньше ему было глубоко плевать, кто и что подумает, то сейчас его ранила сама мысль о падении в ее глазах. Он не хотел выглядеть монстром, но по сути таковым и являлся. Неужели недолгое знакомство с той, кого он всем сердцем презирал еще до того как увидел, настолько поменяло его?
Зачем позволил волкам из стаи сегодня остаться. Понадеялся, что она не проснется? Верил, что все пройдет гладко? Глупец!
Николь не отреагировала на его фразу, не повернула головы. Волки ее увидели, и по всей видимости сейчас шла жуткая игра в гляделки. Холодный, предательский пот прошиб оборотня. Он подбежал к ней, захлопнул дверь, и потащил ее прочь.
— Не прикасайтесь ко мне. У меня нет слов, чтобы охарактеризовать увиденное. Я просто не желаю находиться рядом с вами, — в ее голосе не было истерики, злости, только ледяной удушающее спокойствие, которое хлестало по щекам гораздо больнее открытой ярости.
— Пройдем в комнату, поговорим, — он продолжал держать ее чуть выше локтя.
— Не уверена, что хочу слышать объяснения. Меня беспокоит только одно… эти девушки… они будут жить? Или… — она сглотнула и очень тихо добавила, — там уже все решено?
— Вот поэтому нам и стоит поговорить, иначе твое воображение дорисует еще больше дичи, — они вошли в дом.
— Я не хочу вас видеть. Не хочу говорить. А лучше всего, если вы навсегда исчезнете вместе со своими тайнами из моей жизни, — холодное лезвие ее слов нещадно резало по живому. Еще несколько дней назад, он бы рассмеялся, кому угодно в лицо, повернулся и ушел, теперь же волк отчаянно хотел оправдаться. Для кого? Для нее? Или для себя?
— Мы поговорим, я расскажу все, и только тогда делай выводы, — произнес это намного резче, чем планировал.
— Порой мне кажется, вы как наказание, преследующее меня и днем и ночью, — она тяжело вздохнула и прошла в комнату.
Вардан вошел следом, закрыл дверь и замер в нерешительности. Сейчас он себя ощущал нашкодившим пацаном.
— Говорите, что хотели и исчезнете с глаз моих, — Николь села в кресло, спина прямая, руки на груди скрещены.
— Мне жаль, что тебе пришлось узнать о другой стороне оборотней подобным образом, — он замялся, не зная как начать говорить правду, неприятную, а для его жены и вовсе отталкивающую.
— А мне кажется, вы и не особо скрывали. Или считали меня настолько глупой, что я не замечу дикого спаривания у себя перед носом? — ее черная бровь изогнулась, в глазах плескались льдинки.
— Я не хотел, чтобы ты это видела, Николь! — он покачал головой, проваливаясь в ледяную пропасть ее глаз. — У оборотней есть голод сродни вампирскому. Пока самец не нашел свою истинную пару, он испытывает практически не прекращающийся голод. Это подобно безумию, природа, зверь внутри требует своего, ты не можешь ни о чем думать, пока не удовлетворишь нечеловеческую тягу близости. Эта хрень выгрызает внутренности и отравляет сознание. Как вампир должен утолить свою жажду крови, так и оборотень ищет облегчения. Это своего рода наше проклятье, вечная борьба с собой, опустошающая, изматывающая. И поверь, эта жажда не приносит радости, она подминает под себя, уничтожает, и заставляет ежедневно вести борьбу со своим естеством, — волк прошел к дивану и присел на краешек, ноги с трудом слушались, признание давалось тяжелее, чем он предполагал.
— Только вампиры давно научились существовать в социуме, не привлекая к себе внимания, не бегая по городу в поисках жертвы. Мы учимся усмирять инстинкты, не позволяем им повелевать нами. Конечно, у каждого вида или группы, бывают исключения, те кто идут против системы. Но их наказывают, с ними идет непрерывная борьба. Что-то сродни преступников у людей, и соответствующего наказания для них. В вашем случае оборотни смирились со своей жаждой, и идут у нее на поводу. Хорошее прикрытие, мы по-другому не можем? И оно должно оправдать все? Улавливаете разницу? — Николь склонила голову набок, продолжая сидеть практически неподвижно.
— Согласен, нельзя тупо переть на поводу у своих желаний. И поверь, работа ведется. Если дать волю стае, неизвестно чем бы все закончилось. Природа толкает нас непрерывно искать свою пару. Во время сношения звериная суть проявляет себя, и неподготовленная партнерша может получить серьезные увечья. Потому и есть запрет, никто из членов стаи не имеет права без специальной подготовки, без согласия и учета всех рисков вступать в контакт.
— Я так полагаю, подготовкой… ммм… дам, вы и занимались? — если бы взглядом можно было убить, то Вардан уже бы пал замертво.
— Поверь, есть много женщин, которые сознательно идут на связь с оборотнем. Если есть знания, подготовка, то секс доставляет удовольствие… со временем. И слюна волка своего рода афродизиак для женщины. Если ты думаешь, что я с каждой проводил время — нет. Я просто слежу за процессом, не позволяю ничему выйти из-под контроля. Даю нужную информацию. И в итоге нет никаких плачевных последствий. Николь, я жил один, и как у будущего альфы, моя главная задача — забота о стае, других обязательств у меня не было.
— И в своем доме вы организовали некие пристанище для свиданий?
— Так проще все контролировать. Если у волка есть потребность, голод его ломает, лучше пусть придет ко мне, чем выбежит на улицу обезумевший и жаждущий спаривания. Сегодня они пришли, заинтересованные последними событиями, я не должен был допускать. Что и говорить, облажался, — Вардан корил себя последними словами, что не отказал, не запретил, а пошел на поводу у волков. Старые привычки не так просто искоренить.
— А тут пришла я и перебила вам все удовольствие, — она резко отвернула голову, словно пряча неприятную для нее эмоцию во взгляде.
— Я не принимал участия и не собирался. Раны у девушек заживут очень быстро, и процесс заживления будет им приятен. Все было по обоюдному согласию. Может я в твоих глазах и монстр, но я против насилия, и не допускаю, чтобы женщину брали силой.
— Почему не принимали? Разве у вас нет этого голода? Даже, если следовать логике, как у будущего альфы он должен быть сильнее? — было видно, она изо всех сил старается выглядеть невозмутимой, только учащенное дыхание, выдавало волнение. — Еще не поздно, бегите, присоединитесь к всеобщему веселью, не тратьте время на разговоры со мной.
