— Не знаю. Супругу растерзали в лесу, — Зуфар вцепился руками в край стола.
— И вы боитесь об этом думать, потому что правда может быть слишком болезненной?
Он еле заметно кивнул, и отвернулся от меня:
— Я безумно любил Шанталь и ненавидел. Не знаю, как ей удалось, но она смогла разрушить истинную связь. Она была каким-то исключением из волчих правил, приковывала к себе кого хотела, а сама ни к кому не испытывала привязанности. И вы ошибаетесь, я пытался сопротивляться. Разорвал с ней союз, оборвал все нити, и полностью сосредоточился на семье. Даже зная, что у нас растет сын, я отгородился от нее настолько высоким забором каким мог, — он судорожно сглотнул, и только после нескольких глубоких вздохов и выдохов смог продолжить. — Она нашла поддержку среди вампиров, начала войну. Погибла моя жена, все вокруг погрязло в крови, и я приполз к ней, Шанталь раскрыла свои объятия, и больше не смог противиться ее силе. Я был побежден и безумно влюблен. Я уже не представлял жизни без ее тела.
— Вы знаете, кто ее убил?
— Я пытался выяснить, но ничего не вышло, — он развел руками и закрыл глаза, ресницы подрагивали, словно он сдерживал слезы.
— Зачем вы пытали Вардана? Зачем вам его смерть?
— Пытать была идея Дамира, он рассказал, каким унижениям подвергал его брат, как всячески издевался над ним. Я не мог допустить, чтобы мой сын страдал. Да и сам я недолюбливал Вардана, он был ее сыном от законного мужа, ее любимцем. Она гордилась старшим сыном, а младший сын, наш плод любви, был ее разочарованием.
— Насколько я знаю, именно Дамир всегда ходил в любимчиках, — я нахмурилась, вот теперь пазл почему-то не складывался.
— Могу вас заверить, именно вашему мужу Шанталь пророчила управление империей, которую она собиралась создать. И меня это задевало, даже после ее смерти, я хотел, чтобы мой сын показал, на что способен, чтобы он расцвел в своей силе и мудрости. И я пытался ему поспособствовать, как мог. Всегда поддерживал общение, давал советы, — он обессилено плюхнулся на стул, недалеко от моего кресла.
— И желая возвеличить подлого сынишку, вы дали добро, чтобы он пытал своего брата у вас на глазах? Зуфар, такой мудрости вы хотели его научить? — я до боли прикусила губу, сдерживая свой гнев.
— Я прекратил пытки, вышел с ним на бой. Хотел в честном бою остановить мучения. Но он удивил меня, сражался до последнего, без страха, честно, несгибаемая сила воли — я его зауважал, поддался и нас растащили. Хотел бы я иметь такого сына, — он тяжело вздохнул и опустил голову, разговор измотал его похлеще любой физической нагрузки.
— Так зачем сейчас снова это все затеяли?
— Сейчас это будет честный бой. Я готов принять поражение, готов получить избавление от душевных кошмаров. Вардан — достойный противник. Если же он падет, то Дамир получит стаю. Это мой способ положить всему конец, — его взгляд прояснился, лицо стало жестким, волевым.
— Дамир продолжает вами манипулировать, это он устроил бой, а вы как всегда идете у него на поводу! Не подумав, что будет с тремя ваши детьми, как они останутся без отца? Зуфар, как вы, мудрый человек можете быть одновременно таким безрассудным? — нет, Шанталь украла у своих мужчин не только сердце, но лишила их рассудка!
— Сын уверен в моей победе. Я тоже понимаю, что силы на моей стороне. Я позаботился о всех своих детях. И пусть Дамир не идеален, но он мой сын. А Вардан стоит на пути. Увы, — он развел руками.
— И это ваш драгоценный сынок, посоветовал, как преподнести вызов наиболее выгодно? Так чтобы избавится и от меня? Ведь я становлюсь опасной для его мнимой власти?
— Николь, чему вы удивляетесь, во все времена угрозу власти устраняли, — сентиментальный момент прошел, теперь волк излучал уверенность.
— И вы уверены, что бой будет честным? — я поднялась с кресла, дальнейший разговор не имел смысла. Он уже все решил и волка не переубедить.
— Я предупредил сына. Я не собираюсь прибегать к низменным приемам.
— Вы, может, нет, а вот Дамир, способен на все.
— Мы будем сражаться друг против друга, ваши опасения беспочвенны, — я ощущала беду, и мое чутье, к сожалению, не ошибалось.
— Спасибо за откровения. Мне пора к мужу, — я кивнула головой, и направилась к выходу.
— Николь! — я обернулась.
— Вам повезло, даже среди истинных такое нежное и открытое чувство большая редкость. Я бы многое отдал, чтобы испытать настоящую взаимность с той, которую любил больше жизни, — взгляд насквозь пропитан болью, а где-то в глубине таилась зависть.
— И вы собираетесь завтра разрушить это. Мне жаль вас, Зуфар, — я покинула его дом, больше мне нечего было сказать оборотню. Он уже сам себя похоронил, сплел такую прочную паутину, что из нее ему уже не выбраться.
Глава 75
Новая информация должна была породить в моей голове рой мыслей, сотни вопросов. Но когда я вышла, в моем сознании как загнанный в клетку зверь трепетала только одна фраза: «Я не могу его потерять!». Все остальное меркло, превращаясь в черно-белый фон.
И пусть Зуфар в чем-то был безумен, я его понимала, ведь сама в шаге находилась от похожего сумасшествия. Я никогда не смогу полноценно существовать без своего мужа, никогда. Если погибнет он, от меня останется только пустая оболочка.
Оборотень-охранник указал мне на домик, где ожидал меня Вардан. Я уже было направилась к нему, как мой взгляд привлекла маленькая поляна, чуть поодаль домика Зуфара. Даже не сама поляна, а солнечные лучи беспрепятственно проникавшие внутрь.
И этот свет манил меня сильнее крови. Я вошла и встала посредине, подняла голову к солнцу, тело мое пылало, первый раз я ощущала, как моя кожа сияет. Подняв голову, я протянула руки с золотистому свету, впитывая его, ощущая как он проникает в меня, течет по венам, заполняет мое естество.
На какой-то миг я стала единым целым, я горела в солнечном огне, купалась, плавилась, и ощущала себя на вершине. Никогда еще ощущение силы не было таким полным, всепоглощающим. Она росло во мне, билось ключом в сознании, словно внутри открылся целебный родник, обжигающе горячий и одновременно прохладный. Дикое пламя и холод во мне стали единым целым, образуя поток сокрушительной силы, я могла исцелять, могла казнить, энергия казалась необъятной. Она открывала мне глаза, заставляя видеть тончайшие материи мира, заглядывать в центр любой сущности.
Я принимала ее, больше не отталкивая, как часть себя, то что всегда было во мне, и сейчас достигло своего апогея. Пришло отчетливо осознание — мне больше не нужна кровь. Солнце будет кормить меня всегда, и даст мне столько силы, сколько я смогу вобрать в себя.
Момент насыщения ощутила, как щелчок внутри. Моя кожа больше не светилась, я могла контролировать себя, сияние было спрятано во мне, под кожей. И пока я не захочу, оно не прольется на поверхность.
