— Крыса. Не связывайся с этой падалью, какие бы горы золота он тебе ни обещал.
Рыжик вырвался из поймавшей его световой сети, ударил в Зельевара ветвистой молнией, но та только распласталась по умело выставленному щиту. Верон-два ещё раз метнул сеть, на сей раз не квадратную, как платок, а длинную, похожую на бесконечно длинный вязаный шарф великана, спеленал противника, словно младенца, довольно осклабился и повернулся ко мне:
— Варя, привет. Прости, что сразу не поздоровался. В одном эта дрянь права. Тебе неизбежно придётся схлестнуться с Кираном, поэтому смотри, как грамотно убивать богов.
Верон-два достал нож с чёрным лезвием и полупрозрачной чёрной рукоятью. Стеклянная? Скорее из какого-нибудь минерала. Я была настолько в ужасе от происходящего, что даже не дёрнулась, когда Зельевар задрал рыжику рубашку.
— Этот артефакт, — объяснял он по ходу дела, — способен вытягивать из богов энергию, передаёт её тому, кто держит нож. Если бить беспорядочно, то нанесёт ощутимые повреждения. Грамотный удар — воткнуть лезвие перпендикулярно в точку на три пальца выше пупка.
Произнеся это, Верон-два ударил. Рыжик выгнулся дугой, задёргался. Полупрозрачная рукоять стала стремительно наполняться чернотой. Сияние вокруг рыжика начало стремительно тускнеть, а вокруг Зельевара с каждой секундой разгоралось всё ярче и ярче. Я глотала воздух и сама себе напоминала вытащенную из воды рыбину. Мозг отказывался воспринимать картинку. Хотелось остановить творящееся безумие и в то же время я понимала, что возможности вмешаться у меня нет, да и права, наверное, тоже. Это не просто убийство, а месть за невесту. Янита подтвердила, что Зельевар не солгал.
Рыжик потух, и Верон-два вытащил нож, убрал за пояс, другой рукой продолжал удерживать сеть.
— Дальше что? — прошипел рыжик.
Сейчас он был всего лишь душой умершего, которую вот-вот заберёт туманница. Двойник Верона хищно улыбнулся:
— Ты думаешь, что получишь от своих поклонников крохи энергии, которой хватит, чтобы выбраться из Тумана и начать всё сначала?
Судя по всему, рыжик так и думал, по крайней мере, он не выглядел окончательно побеждённым. После слов Верона-два бывший Заклинатель насторожился, что-то сообразил, рванулся, но шансов у него уже не было, нож выпил из него все соки, любой «светлячок» окажется сильнее.
Верона-два вытянул руки вперёд, соединил ладони. Я смотрела как завороженная. Между пальцами бога потёк чёрно-алый дым, казалось, он удерживает крошечную копию какой-нибудь далёкой галактики. Верон-два чуть развёл ладони, скатал облачко в плотный шар.
— Нет, — застонал рыжик. — Хозяйка, не позволяйте, я же теперь ваш.
— В каком смысле? — тупо переспросила я.
— Он имеет в виду, что раз теперь он всего лишь душа умершего человека, вы должны проводить его в Туман. Не лично, наверно…
— А я должна?
— Нет.
Зельевар продолжил катать в руках шар, постепенно уплотняя его и уменьшая в диаметре. Добившись размера некрупной виноградины, он подошёл к рыжику, дёрнул за волосы и попытался втолкнуть горошину ему в рот. Рыжик отбивался.
— Сам напросился.
Из ладони Зельевара вырвался тонкий алый луч, похожий на лазерный. Рыжик закричал, а Зельевар резко толкнул шарик в образовавшуюся прореху. Аура рыжика восстановилась, но чёрно-алая горошина оказалась уже внутри его тела.
Верон-два отступил, в очередной раз вскинул руку, и на сей раз из неё вырвались световые ленты всё той же чёрно-алой гаммы. Ленты ударили в рыжика. Дикий вой, крик. Я, не в силах смотреть дальше, зажала уши и крепко зажмурилась. Зачем это устраивать при мне? Ненавижу! Никогда не справлюсь с пережитым. Уверена, сегодняшняя ночь будет вечно преследовать меня в кошмарных снах не один десяток лет.
Неожиданно меня погладили по спине. Я дёрнулась, убрала ладони от головы.
— Всё кончилось. Я его уничтожил, — сказал бледный как смерть Верона-два. Окружавшее бога сияние заметно поубавилось. Сколько же он сил потратил? Я сглотнула ком подступающей тошноты и ничего не ответила.
— Демонстрация получилась слишком жестокой? Прости, но жизнь сама по себе жестока.
— Значит, Зельевар? — обычно с знакомства начинают, но я предпочту им закончить, потом уползти к себе, забиться под одеяло. К чёрту Серого, бал и всех остальных. Кажется, быть богиней не для меня.
— И Зельевар, и Ядодел. Иметь две личины очень удобно.
— А я думала, близнец.
Верон рассмеялся, но невесело. После схватки он выглядел побитым, измученным, остро нуждающимся в отдыхе, но почему-то не уходил. У меня начали дрожать колени. Я доковыляла до стола и буквально упала на стул. На глаза наворачивались слёзы.
— Теперь ты знаешь, как уничтожают души, и какое это безумно сложное занятие. Не каждому богу под силу. Я выложился так, как никогда раньше, того и гляди рассыплюсь.
— Отпустите меня.
— Куда.
Я всхлипнула, взяла себя в руки и, не поворачиваясь, буркнула:
— К маленьким деткам в песочницу. Им такие ужасы не полагаются. Буду сидеть с формочками и строить куличики.
— Варя, взрослей. Мы и так с тобой нежничаем. Хочешь отправиться к тёте на воспитание? У неё помимо цивилизованных дроу, живущих в Чёрных горах близко к поверхности, есть на попечении дроу-ортадоксы, обитают глубоко под землёй. Можем назначить тебя матерью какого-нибудь некрупного Дома. Вот тогда узнаешь, почём фунт лиха.
— Я не эльфийка.
— Вроде бы в твоём мире придумали пластическую хирургию. А у нас есть аналог — пластическая магия.
Верон прерывисто втянул воздух, замолчал. Я краем глаза увидела, как пульсирует окружающее его сияние, словно огонёк задуваемой свечи, но это ни капли не взволновало, слишком опусташённой я себя чувствовала. А Верно справится, даже не сомневаюсь. Сильный и головастый. Надо же так ловко придумать! Сначала к нему приходят с просьбой помочь создать особый яд, молятся, приносят жертву, потом к нему же, но как к Зельевару, приходит жертва и молит спасти. Несостоявшийся убийца вновь идёт в храм за новой порцией более мощного яда, и так бесконечный цикл, пока жизнь не внесёт коррективы.
Появилась Янита, оценила вид коллеги, выругалась, дала Верону подзатыльник и увела восстанавливаться. Наконец-то, я одна. Не тут-то было. Шевельнулся Серый.
Глава 26
Остаток ночи прошёл… интересно. Первые два часа Серый осваивал элементарное: беспорядочно дрыгал ногами, тянул к потолку руки, сжимал и разжимал пальцы, агукал. Словом, в течении двух часов он был натуральным младенцем. На третьем часу Серый начал ползать, потом встал и сумел вполне твёрдо пройти от стены до стены. К нему вернулась уверенность в движениях, даже едва уловимая грация появилась. Мы сыграли в ладушки, затем стали перебрасывать друг другу мяч, им послужила моя тряпичная туго закрученная сумка. Серый уже не агукал, а пытался произносить первые слова. Пожалуй, есть шанс, что к балу он «созреет». Если же не успеет, то придётся терпеть Виана, потому что идти с мёртвым кавалером, у которого к тому же уровень интеллекта, как у пятилетнего ребёнка, я не рискну.
