А нас от площади отделала полоса пустыря в метров сто. И почему-то возница не подъехал ближе, хотя дорога была открыта.
— Идём, — поторопил меня господин Тай.
Босиком по остывшему камню само по себе не слишком приятно, а когда камень время от времени колется… Я не жаловалась, но господин Тай сам заметил мои страдания и сбавил шаг.
Я сглотнула.
Сейчас у меня последний шанс признаться. Извиниться за то, что заставила на ночь глядя тащиться невесть куда, показать, объяснить, попросить помощи и пообещать отработать котлом… Но стоит ли? Во мне говорит страх. Если же отстраниться от эмоций… Путь я запомнила, уверена, что обратно доберусь.
Опасно ли одинокой девушке оставаться вечером одной среди весьма сомнительных личностей? Тысячу раз да. Могут сделать всё, что угодно.
Но.
Я-то не беззащитна. При малейшей угрозе нырну в пространственный карман, стану котлом. Пока они будут искать девушку, я далеко укачусь. Да даже если превратиться придётся на глазах у зрителей, буду котёл не простой, а боевой. Как пойду миниатюрным танком крушить всй подряд.
Да и не трогают меня пока, кидают мимолётные взгляды. Кто-то с лёгким любопытством, кто-то равнодушно. В отблесках всполохов костров, в темноте, моё лицо не рассмотреть. Своя я или чужая, никто не знает.
Я присматривалась.
Девушки в общем веселье держались вольно, отплясывали, позволяя широким юбкам закручиваться вокруг ног и на миг обнажать лодыжки, прыгали через огонь, в одиночку или держась за руки с парнями, водили хороводы, просто кружились или сидели у костров и пели.
Я не обольщалась. Они свои, я чужачка, и отношение ко мне может быть другим.
Господин Тай крепко удерживал меня за локоть, чуть ли не тащил. Если бы не это водоворот толпы меня бы закрутил и унёс в дальние дали.
Чем дальше мы пробирались, тем спокойнее становилось. Нет, по-прежнему было многолюдно, но всё же ощущение толпы исчезло. Кто-то ужинал, женщина лет тридцати баюкала ребёнка, умудрившегося уснуть в непрекращающемся гвалте. Пенси и танцы продолжались, но без прежнего неукротимого буйства.
Перед квадратным шатром было и вовсе свободно, словно шатра или, скорее, его обитателя избегали. А может быть, слишком уважали, чтобы устраивать игрища у порога.
Откуда выскочил щуплый паренёк, я не поняла. Телосложением мальчик напоминал радужного чудика, такой же тощий и костлявый. Мальчик безбоязненно встал у нас на дороге, и господин Тай остановился.
— Скажи бабушке.
Мальчик понятливо кивнул и нырнул в шатёр. Мы остались ждать снаружи. Я с удивлением покосилась на господина Тая. Мне казалось, что мужчина, у которого в невестах королевская родственница, не будет выказывать простолюдинке почтение. Ко мне волокун просто добр, но разницу в положении не забывает. А тут… Чую, не зря я рискнула.
Полог, закрывавший вход, откинулся, мальчик неслышно шмыгнул в сторону и приглашающе указал рукой:
— Бабушка вас примет, господин Тай.
Волокун уверенно направился внутрь, утягива меня за собой.
Мы вошли.
На низкой скамеечке, кутаясь в цветастую шаль, сидела пожилая черноволосая женщина. Лицо сморщилось от морщин, но седина не тронула ни один волос. Я вздрогнула под пронзительным взглядом.
— Долгой и доброй дороги, вечная странница, — поприветствовал господин Тай старуху и кивнул на меня. — Твоя?
Глава 15
Старуха вновь посмотрела на меня. Казалось, она видит мои мысли, моё прошлое и даже будущее. Я не смогла сдержаться — неприязненно передёрнулась. Старуха усмехнулась, погасила взгляд:
— Как она может быть моей? Каждый из нас свой собственный.
— Ты знаешь, о чём я.
Голос волокуна упал на тон ниже, зазвучали нотки угрозы.
Старуха ни капли не устрашившись молчала, лишь загадочно улыбалась.
— Эту девушку я нашёл в своём доме. Я готов проигнорировать незаконное проникновение, но мне нужны внятные объяснения.
— Девушка, пришла своей Дорогой. Дорогой в нашем смысле. Я вижу, что кто-то из Старших направил её., уводя от смерти. Твой дом не был целью.
— Ясно. Я так и подумал.
— Спасибо, что привёл её. Дочка, добро пожаловать, не бойся, ты не останешься без помощи. Господин Тай, это всё, что ты хотел? — старуха наклонила голову к плечу.
«Господин», но на «ты».
Кем же она может быть?
— Что с моим заказом?
— Собрали по твоему списку две трети. Могу отдать прямо сейчас. Самые редкие травы придётся ждать. Но если ты отменишь условие, ждать придётся значительно меньше.
— Исключено. Доброй ночи.
Господин Тай не стал ничего забирать, развернулся и покинул шатёр, но перед уходом он бросил взгляд на меня. Он не сказал ни единого слова, не снизошёл до прощания, но всё же почудилось, что он пытается меня запомнить, сохранить о нашем мимолётном знакомстве память. На сердце потеплело.
Он уже ушёл, а я смотрела ему вслед на опустившийся полог.
Из грёз меня выдернуло покашливание старухи:
— Условие? — машинально переспросила я, ещё не отойдя от мыслей о господине Тае.
Удивительно, но старуха ответила:
— Господин Тай один из лучших алхимиков, а алхимикам часто нужны особые ингредиенты. Порой щепотка размером с горошину стоит как гора золота. Да-да, представь, что мой шатёр снизу доверху забить золотыми слитками, и всё равно этого золота не хватит.
— Оу.
— Мы, простые дети дорог, не смыслим ни в алхимии, ни в ценах, — она лукаво улыбнулась, усмехнулась.
Я оценила юмор. Как же, не смыслит.
— Легко пришло — легко ушло, вот наш принцип. Нам легко достаются сокровища, и мы легко расстаёмся с ними в обмен на звонкую монету. Что касается условия, то господин Тай слишком принципиальный. Он запретил… ненадёжно спрятанные сокровища брать без спросу.
— Воровать запретил?
Старуха посмотрела на меня укоризненно, но кивнула и продолжила:
— Господин Тай требует, чтобы предыдущие владельцы его приобретений расставались с ними осознанно и добровольно. Хоть отчасти добровольно. Проиграв в карты или в винном дурмане пообещав черноглазой смешливой красавице «во-он тот мешочек». Мы не вливаем вино насильно, мы не усаживаем за карточный стол против воли.
— Вау!
Господин Тай только что прибавил в моих глазах, вымахал в исполина. Я почувствовала, как губы сами собой расплываются в глупой улыбке.
— А ну брось из головы!
Старуха неожиданно рассердилась, звучно хлопнула ладонью по столу.
