Как назло ничего подходящего не попадалось. Брюк я вообще не нашла. С тихой руганью влезла в бордовое платье, в котором была первый день. Светлое кружево можно прикрыть шалью. Обернувшись к зеркалу, убедилась, что в темноте останусь тёмной тенью.
Я погасила свет, прихватила ночник — в библиотеке он мне понадобится — прислушалась к тишине вокруг.
— К чёрту сомнения! — подбодрила я себя вслух, пересекла спальню и решительно распахнула дверь в общий холл.
Шаг вперёд, и я уткнулась в живую стену.
— Ой, — я скорее удивилась, чем испугалась.
— Ай, — передразнил меня Тшан, обхватывая за талию. — И далеко ты собралась?
Не успела…
Не дождавшись реакции, Тшан утянул меня обратно в выделенные мне комнаты, захлопнул, но не закрыл на замок дверь, отпустил меня, прошёл вперёд, зажёг свет.
— Хали, зачем тебе ночник?
Я отложила вещь в кресло.
— Вместо фонаря.
— И куда же ты собралась?
Подходящего ответа у меня всё ещё не было. Я смутилась окончательно. Вроде бы рассказать про предчувствия как раз правильно, но ума не приложу, как изложить достоверно, и при этом не упоминать ни самолёт, ни Глеба, ни сделку с Фатали та Верде.
— Хали, по-моему, нам пора поговорить откровенно, не находишь?
Я склонила голову к плечу, разглядывая дракона. Я смотрела на него и в знакомых чертах искала незнакомое. Вот что он сейчас предложил? Откровенность хороша взаимная, а Тшан ждёт признаний от меня. Сам он почему-то не торопиться рассказывать о своих планах, отделывается общими размытыми фразами. Кто ты, Тшан, парень, от души желающий помочь симпатичной тебе девушке, попавшей в трудную жизненную ситуацию или расчётливый Ревизор, вплотную подобравшийся к моей смертельной тайне?
Я смотрела в его изумрудно-зелёные с золотыми искорками глаза и не находила ответа. Я помню, чего мне стоили недомолвки. Но так же я помню, чем можен обернуться откровенность.
А Тшан явно терял терпение.
Я почти физически ощущала, как между нами вырастает стеклянная стена, причём стекло явно пуленепробиваемое. Тшан стиснул челюсти. Эмоции, которые всего несколько секунд назад искрили, потухли. Дракон замкнулся и резко отвернулся.
— Что ты хочешь знать?
Смотреть на него такого мне было больно, и в то же время я всё меньше верила Тшану. Он умеет давить на чувства, умеет правильно нажимать на кнопки, добиваясь нужной ему реакции. Мы это уже проходили. Так кто сказал, что сейчас он искренен? Слишком уж хочется мне во всём признаться. Нет, не верю.
— Что ты скрываешь, Хали?
Что я оказалась одна в целом мире, что я очень нуждаюсь в твёрдой опоре под ногами, но опора шатается. Скрываю, что я улыбаюсь, когда предчувсвие скорой смерти бьёт по нервам. Скрываю что, кажется, я влюбилась, хотя зарекалась пускать кого бы то ни было в своё сердце. Скрываю, что предательство Глеба ранило меня гораздо сильнее, чем я привыкла думать. Я всегда была скрытной. То ли укоренившаяся привычка, то ли черта характера. Теперь уже не понять, да и не важно это. Мне не хватает сил, чтобы открыться.
— Я не скрываю…
— Ложь!
Тьфу. Совсем забыла.
— Артефакт, да?
— Нет, — голос прозвучал совсем убито.
Я протянула руку, но остановила движение до того, как каснулась Тшана. Зачем он требует от меня невозможного? Разве я виновата, что не готова довериться? Это слишком страшно, слишком мучительно. Попросить клятву? Во-первых, я не знаю, как правильно составить текст. Тшан умный, при желании он лазейку найдёт, так что клятва никакая не гарантия безопасности, лишь её иллюзия. Во-вторых, попросить клятву означает признать, что тайна есть.
— Я…
Слова не шли. Шею словно петлёй сдавило, и признание застряло в горле. Я смотрела на Тшана, а видела Петербург, фонтан, Глеба. Сейчас я скажу, что я самозванка, и Тшан… Я даже поискала острые углы, о которые можно приложиться виском. Прошлое меня почти не посещало, а сегодня, здравствуйте, воспоминания ожили.
Я обессиленно опустилась в кресло, отодвинула ноник. Глядя на напряжённую спину моего дракона, мне хотелось крчать. Тшан, помоги мне разорвать паутину молчания. Я сама не справляюсь. Но я молчала. Молчал Тшан.
— Что же…
Когда он резко развернулся, я вздрогнула.
Сейчас дракон смотрел на меня с почти неприкрытой ненавистью.
— Что ещё было ложью, девочка? Твой смех, твои улыбки, поцелуй? Решила, как и прочие, воспользоваться наивным дураком?! То, что жизненные реалии таковы, что отношения до свадьбы для меня закрыты, не значит, что природа лишила меня мозгов!
А это здесь при чём?
— Тша-ан…
— Решила, что тебе нужен покровитель, расчётливо сыграла на своей инаковости и думаешь, что я у тебя на поводке?!
Мне вспомнилось, что рассказывали Флоя и Рэмиль. Дорвавшиеся до "сладкого" драконы и правда, наверное, могут… терять берега.
— Тшан, я…
— Можешь не утруждаться. Всё я знаю. У та Верде тебя ждёт смерть, и ты нашла выход. В целом разумно, только в одном просчёт. Использовать себя в тёмную я не позволю.
— Тшан…
— Хоть бы поинтересовалась, почему на совершеннолетие Разума я стал Бессердым.
Сейчас я соберусь с силами и объясню, что никакого расчёта в моих действиях и подавно не было, просто я актриса плохая, вот и не справилась с элементарной задачей сидеть тихо и не отсвечивать.
— Влюбился, как же…
Что?!
Тшан налетел меня ураганом, схватил за плечи. Я от неожиданности клацнула зубами. Я сказала, что эмоции потухли? Да они кипят! Сейчас ошпарит.
— Что тебе стоило рассказать?! Пришелица из иного мира — нашла тайну, которая чиха не стоит! Носишься со своим секретом. Только какой он секрет? Думаешь, я не нашёл того некроманта и не допросил? Жить ему хотелось, знаешь ли, так что рассказал он мне всё. И про убийство настоящей Халиалы, и про свою никчёмную попытку вернуть отлетевшую душу, и про то, что поймал, но не ту. Рассказал, что светлейшая приказала, оставить, как есть, и под видом родственницы отправила на отбор иномирянку, лишь бы не отвечать за смерть возможной жены дракона.
У меня сердце пропустило удар, и я захлебнулась своим отчаянием. Я напрасно скрывала — ничему меня жизнь не учит. А Тшан всё совсем не так понял. Я всхлипнула, с трудом сдерживая слёзы.
— Ну-ну. Слёзы, конечно, на меня подействуют, — едко процедил Тшан отстраняясь.
Как мне больно…
— Я одного не пойму, — Тшан снова заледенел, превратился в говорящую статую. — Смысл врать, девочка? Был бы хоть какой-то смысл врать, я бы ещё мог понять. Хотя нет, что же я очевидного не замечаю. Смысл был. Ты боялась, что иномирянка в отличии от Хали-загадки внимание не удержит.
