— Не злись, брат. День ещё. Всё отдам.
Рослый ударил дважды.
— Ты, Гоня, не понимаешь. Я тебе, как человеку, поверил. А ты что? Обманул. И сейчас врёшь. А я очень не люблю, когда меня за идиота держат.
— Я отдам.
— Конечно, отдашь.
Рослый потрепал Гоню словно пса.
— Но сначала я тебя жизни малость поучу. Нехорошо врать старшим, особенно мне.
Парнишка что-то в ужасе пискнул, сполз на землю закрывая руками голову, скрючился. Второй рослый, тот что до сих пор ни звука не издал, по-прежнему молча ухватил мальчишку и отбросил от стены — будут бить. Я примерилась, прикидывая, как лучше спрыгнуть.
Первые пинки ногами. Мальчишка заскулил. Я мысленно досчитала до десяти, позволяя рослым увлечься процессом. Жалости к щуплому я не испытывала. Всякое бывает, но совсем дураком надо быть, чтобы у таких «братиков» в долг просить. Сегодня они просто поколотят по-братски, а завтра утопят, ибо долг, по их мнению, святое. К тому же щуплый из любителей травки, не удивлюсь, если в долг брал «дозу».
Стоящий ко мне спиной молчун меня не заметил. Говорун, впрочем, тоже. Я положила первому руку на затылок.
— Какой ты сладкий, — не удержалась я от комментария.
Смерть наступила почти мгновенно, тело стремительно высохло до состояния мумии. Я отбросила труп и метнулась к говоруну. Тот от растерянности и шока даже не дёрнулся.
— А ты, пожалуй, ещё слаще.
Вторая мумия.
Щуплый толком ничего не понял. Я сорвала с ближайшего тела куртку, накинула щуплому на глаза. Парнишка испуганно заскулил и даже дёрнулся неожиданно сильно.
— Перебирай ногами, — велела я, вздёргивая его в вертикальное положение.
Щуплый пошатнулся. Пришлось полпути удерживать его за шкирку. Не так уж и пострадал парень. Синяки останутся, но вроде бы обошлось без серьёзных повреждений внутренних органов, да и звука ломающихся костей я не слышала. Очухается.
Я доволокла парня до улицы:
— Лети отсюда. Бегом и не оглядывайся.
Сорвала куртку, она мне ещё пригодится, а парню отвесила прощальный пинок. Трупы он не видел, меня — тем более. Пускай живёт.
Я вернулась к мумиям, быстро обыскала. Деньги перекочевали в карман моего Рысёнкиного плаща. К сожалению, мало. Несколько бумажных свёртков с травкой тоже забрала. Вряд ли понадобится, но ведь даром. Забрала нож. Одежду выброшу, но не в огонь — гореть будет плоховато. Увязала тряпки комом. Ничего не забыла? Кажется, нет. Щёлкнула предусмотрительно прихваченным из таверны огнивом, и с первой же искры мумии вспыхнули. Пламя жадно облизало останки, разгорелось, освещая ночь красно-оранжевыми бликами.
Сейчас торгаши из притона прочухаются, набегут с вёдрами. Надо их отвлечь… Махнула на крышу, сорвала деревяшку, спрыгнула, ткнула в огонь. Дерево ярко занялось. Поднесла палку к стене. Сарай загорался тяжелее, но всё же у меня получилось запалить дверь. Я курткой разметала оставшуюся от мумий горстку пепла. Будем считать, что следов не оставила.
— Что там происходит?!
Вовремя я. Прыжок, подтянулась и закинула себя на крышу. Всё, можно уходить.
— Твою! Пожар! Пожар!
Я перебралась на противоположную сторону сарая и задумалась. Первое дело я сделала — временно решила проблему с голодом. Теперь второе — деньги. Рысёнку нужна обувь, одежда. Кормить его надо каждый день. Да мало ли расходов. Поэтому я осталась лежать на крыше и прислушиваться.
На тушение пожара бросились человек пять, все они, как я поняла, продавали травку, а сами либо вовсе не баловались, либо очень осторожно. Остальным даже не шелохнулись, большинству было без разницы, горят они или не горят, им было слишком хорошо, чтобы беспокоиться о столь примитивных вещах. Трое выбежали на улицу и остались наблюдать. Я юркнула внутрь и с порога же случайно наступила на чью-то ладонь.
Белобрысая девица лежала, вольготно раскинувшись, и даже не заметила, что я её слегка потоптала, только заливисто всхрапнула. Я двинулась дальше. Чутьё подсказывало, что кто-то здоровый и бодрый за стеной. Навестим-ка.
— Ты кто?!
Поджарый немолодой мужчина вскинул голову и моментально связал пожар с моим появлением. Движение руки, в меня полетел короткий метательный нож. Траш! Переговоры у мужчины явно не в почёте. Я уклонилась, перекатилась. Вскочила, оказалась точно перед ним. И задала мой любимый вопрос:
— Ты убивал невиновных?
— Э? Ты, любитель высокой морали.
— Значит, убивал.
Я бы удивилась, если бы это было не так.
Вообще-то продолжать пир я не планировала, но само получилось. Не оставлять же свидетеля, и не пропадать же добру. Как-то плохо я продумала свои действия. Ладно, обыскать, забрать одежду в общий ком, мумию сжечь, пепел убрать. Принюхавшись, я определила щель в полу, которую часто трогали потными ручищами — тайник. Я выгребла деньги. Знатная добыча, хорошо я с притоном придумала. Закрепила увесистый мешочек на поясе, запасы травки оставила. А вот теперь пора и драпать. Время не ждёт, а у меня ещё два дела — покупки и визит к свёкру.
— Ш-ш-ш, Наэн Дамиран.
Из притона я ушла незамеченной.
Глава 21
Перво-наперво я избавилась от кома одежды: сорвала решётку с канализационного слива и швырнула тряпки вниз, сгодятся крысам на гнёзда. Оглядела себя. Переодеться? Общение со свёкром в мои планы не входит, да и плащ прекрасно скрывает белое бельё. Сойдёт как есть. И вообще, лучше поторапливаться, потому что светает, и на улицах скоро станет людно. И передвигаться лучше не по тротуарам, а по крышам. Девушка, бегущая с невозможной для человека скоростью, неизбежно привлечёт внимание, а тень, переметнувшуюся с крыши на крышу, не заметят.
Я вскарабкалась на ближайшее здание. Ну что, рванули? Ко мне вновь вернулось полузабытое чувство полёта, когда только ветер в ушах, и бьёт в лицо, а стопы едва касаются поверхности. Когда за спиной будто крылья вырастают, а мир вокруг становится зыбким, размазывается, расплывается. И приходит ощущение всесилия и бескрайней свободы. Я летела над столицей. Подо мной проносились кварталы, улицы. Я почти не чувствовала ног. Оттолкнуться, взмыть в воздух. На миг соприкоснуться со следующей крышей пальцами ноги, оттолкнуться. Выше, дальше, быстрее.
Раздавшийся треск был совершенно неуместен. Полёт оборвался стремительным падением. Обломки досок. Я с грохотом рухнула на чей-то чердак, стукнулась спиной. Что сказать… Переоценила я удобство забега поверху.
— Траш!
К счастью, потолок оказался крепче, да и крыша приняла основной удар на себя. Я поднялась, отряхнулась. Боли я не чувствую, но такие падения не безобидны. А если бы ногу сломала? Траш.
Плащ защитил руки, спину, живот. Лицо, я ощупала голову, не пострадало. Досталось ногам. Щепы расцарапали кожу, под коленкой и вовсе рассекли довольно глубоко. Из самых крупных ран выступила бурая слизь. Фу.
