Второй, третий, трактиры тоже не порадовали. Ни Гориса, ни его семьи. Я не унывала. Не сдамся, даже если придётся перерыть весь город. Время перевалило за полночь, когда я добралась до «Кусачей собаки». Я вошла в очередной едва освещённый зал и споткнулась о храпящее, издающее винное зловоние, тело. Подобрав юбку и брезгливо перешагнув «бревно», я подошла к стойке и негромко побарабанила костяшками пальцев. Нет ответа. Я стукнула по дереву ладонью. Нет ответа.
— Эй, хозяин! — рявкнула я.
Из подсобного помещения высунулся заспанный мальчишка лет десяти. Увидел меня, моргнул. — Г-госпожа?
Я мило улыбнулась:
— Доброй ночи. У меня срочное послание для…, - я повторила привычную тираду. Семья, заселилась, имена, внешность.
Пока мальчишка сонный, может сболтнуть лишнее, но ребёнок оказался не так прост. Выслушал, покивал и пожал плечами:
— Не велено, госпожа, про постояльцев говорить.
Использовать денежный аргумент? Не-а.
— Так не говори, — предложила я. — Просто позови Гориса.
Мальчик нахмурился.
— Ты учти, — продолжала я миролюбиво. — Я-то подожду до утра, но своему господину объясню, из-за кого задержка вышла.
Мальчишка подкинул на ладони мелкую монету. Я намёк проигнорировала. Не буду платить.
— Хозяин встанет, вот с ним и разговаривайте.
Я пожала плечами и покинула трактир, мимоходом пнув «брёвнышко» у входа. На секунду храп прервался. Ушла я не с пустыми руками, а с информацией, мальчик сам не понял, сколько важного выдал. Во-первых, намекая на деньги, он явно дал понять, что что-то знает. Вряд ли спросонья мальчишка врал. Допустим, я даю ему щедрое вознаграждение. Дальше? Он либо рассказывает нечто полезное, либо огребает по ушам. Во-вторых, отказавшись передавать сообщение сразу или подняться рассказать обо мне Горису, он дал мне ещё одну подсказку. Горис с семьёй съехал. Некому передавать. Впрочем, доверять догадкам, я не собираюсь.
Массивная входная дверь закрылась, и я осталась стоять у стены, прислушиваться. Вот мальчик вернулся в подсобку, никуда не побежал, докладывать никому ничего не стал, разговор с хозяином отложил до утра, лёг. Хо-ро-шо.
В отличии от него я ждать не стала, обошла трактир, убедилась, что зрителей нет, скинула платье, ещё порвать не хватало, и быстры вскарабкалась по водостоку на третий этаж. Ставни умные люди запирают изнутри, внутрь не пробраться. Но ведь мне и не надо. Я снова почувствовала прилив хищного азарта, дотянулась до ближайшего окна и рявкнула:
— Горим! Пожар! Спасайся, кто может! Пожар! Пожар!
И съехала вниз, едва не ободрав кожу.
Мой крик подхватили. В трактире забегали.
— Пожар!
— Пожар!
Я спокойно оделась, вернулась на улицу, и притаилась в тени соседнего здания, приготовившись наблюдать. Из трактира уже выбегали первые постояльцы. Услышав страшное слово, люди выскакивали, в чём были, прихватив лишь самое ценное. Скоро они поймут, что никакого пожара нет. Кто-то увидел слишком яркий кошмар, закричал, крик приняли за чистую монету. Бывает. А может, кто-то зло пошутил. Тоже бывает. Переполох уляжется, но к тому времени я увижу всех-всех. Как я и предполагала, ни Гориса, ни его родни в трактире не оказалось.
Сейчас с хозяином поговорить? Он разбужен, зол и занят. Значит, утром. Я отступила глубже в тень, развернулась и зашагала к последнему из списка заведению, в котором бритоголовый детина лет тридцати, широко зевая, уверил, разыскиваемых мною постояльцев у них никогда не было. Зевал он настолько искренне, что причин не верить у меня не было.
Я вновь вернулась на улицу. Итак, утром — к трактирщику. До утра ещё часа полтора-два в запасе. Распорядиться ими желательно с умом.
Мои размышления прервали самым бесцеремонным образом. Из проулка змеёй выскользнул мужчина в тёмном и двинулся мне наперерез. Я его заметила, но виду не подала. Еда сама идёт в руки? Ням-ням.
— Девушка одна? Девушка нуждается в помощи?
— Благодарю за заботу. Всё хорошо.
Я улыбнулась и мысленно облизнулась.
— Я провожу, — заявил мужчина тоном, не терпящим возражений.
— Вы так любезны. Мне нужно в «Кусачую собаку», но я, кажется, заплутала.
— Да, точно. Заплутали.
Наверное, он подумал, что я дура. А я подумала, что это он дурак. Моя вкусняшка отведёт меня в тихое спокойное место, я перекушу. Уж что-что, а понять, что мы от спрошенной мной «Собаки» удаляемся, я могу.
— Траш! — я сбилась с шага и остановилась.
— Что? — опешил провожатый.
Приличные девушки не ругаются, даже если им сундук на ногу уронить.
— «Траш» говорю.
Огонь развести нечем. Куда я труп дену и как ликвидирую следы?! Ранний завтрак отменяется. Проклятие! А как? Просто так убить? Головой об стену приложить? Не могу — всё равно что в лютый голод свежий хлеб выбрасывать, потому что в буханку волос пекаря попал.
— Извини, приятель, нам дальше не по пути, — вздохнула я.
По голове тюкнуть всё-таки пришлось, иначе бы он не отстал. Мужчина распластался на дороге. Через минуту или две очнётся. Череп крепкий, била я слабо, можно сказать, нежно. В общем, дёру! Я быстро свернула в проулок, попетляла. Чутьё прекрасно подсказывало, где живые и с какой стороны их лучше обойти. В конце концов я забралась на приземистой здание с плоской крышей и пошла верхом. Небольшое приключение скорее развлекло, чем расстроило, хотя обидно отказываться от добычи.
Я не задумывалась, куда иду, и само собой получилось, что вернулась к трактиру. Хм… Кажется, даже нежити требуется отдых. Мёртвое тело готово работать дальше, я по-прежнему сильна и быстра, но усталость давит на сознание. Хочется лечь и полежать в тишине, позволить мыслям свободно течь, расслабиться. Собственно, а почему нет? Я вскарабкалась по водостоку, на сей раз прямо в платье, угнездилась на крыше, откинулась на спину, раскинула руки и уставилась в чёрный небосвод с бриллиантовой россыпью звёзд. Тьма, как же мне хорошо.
Глава 4
Восточный край небосвода окрасился в розовый. Я перевернулась на живот. Как я успела убедиться, солнце не жжёт, не вредит, даже не вгоняет в сонливость, но раздражает. Повалявшись всласть, я ощутила себя готовой к новым свершениям. Я плавно поднялась, потянулась. Внутри что- то подозрительно хрумкнуло. Я прислушалась. На улице никого, живые спят. Самое время спускаться на землю.
Я подгадала, и в трактир вошла, когда хозяин закончил завтракать. Сытый значит благодушный. Кучерявый, как баран, толстый, как бочка, мужчина промокнул салфеткой лоснящиеся жиром губы, заметил меня.
— Госпожа? Как вы прошли сюда?
— Ваш охранник отвлёкся.
Уточнять, что отвлёкся он на устроенный мною шум, не стала, зато улыбнулась, тщетно изображая безобидность. Трактирщик не поверил, но и звать на помощь никого не стал.
