Кажется, он собирался вскочить.
— Сидеть!
— Сидеть! — получилось слаженно, будто мы с парнем репетировали.
Почему в последнее время мне так не везёт на пациентов? То истеричка отрезвляющую пощёчину назвала избиением, то парень в меня ножом кидался, теперь очередной буйный пациент. Мысли проносились фоном, не задерживаясь в сознании. Я работала.
Я повторила трюк с усыплением — уколола Ёна в плечо, и он безвольно обмяк, запрокинув голову. Я перехватила его руку за запястье, ещё раз осмотрела, уже внимательнее.
— Да он счастливчик, — фыркнула я.
Подоконник вместо хирургического стола…
Я метнулась к комоду. Бинты и шёлковые нити я ещё вчера с небольшим запасом приготовила. Как чувствовала, что пригодится.
— Почему? — парень наблюдал за мной с нескрываемым интересом.
— Потому что поражены только концевая и средняя фаланги, основная — лишь частично.
— Хм…
Я отмахнулась.
Чёрт, туплю!
Мокрым полотенцем я быстро избавила подоконник от пыли, затем обеззаразила, щедро залив синевой. Дезинфицировала нарванные ленты ткани, будущие бинты. Подготовка к операции закончена, и можно приступать.
Я удобнее перехватила скальпель. Осилю перебить обе кости разом? Нет, лучше по одной — кровопотеря будет незначительной, так что небольшая задержка обойдётся без последствий. Я примерилась.
— Э-э-э…, — вчерашний пациент подозрительно завозился. Если бы не вред от магии смерти, его бы тоже стоило отправить поспать. Слишком уж он впечатлительный, на войне суров, а при виде девочки с хирургическим ножиком напрочь теряет хладнокровие.
Хлоп.
Я вложила в удар всю силу, сработала магия. Скальпель рассёк и мягкие ткани, и кость, не встретив сопротивления. Некрозный мизинец отделился, хлынула кровь.
Зря я сомневалась, можно было смело чикнуть оба пальца сразу.
Хлоп.
Готово.
Теперь антисептическая обработка… Всё же магия потрясающе универсальна! Скальпель опережая мысленный приказ превратился в хирургическую иглу, и я быстро зашила обе раны. Осталось приложить стерильный тампон, которым послужит плотно свёрнутая полоска ткани, и слабо забинтовать.
По-моему, я превзошла себя.
Я втянула скальпель обратно в ладонь. Движение кажется настолько привычным, что боль в момент прокола кожи почти не чувствуется.
— Ты отрезала ему пальцы!
Ампутировала. Только вот произнести правильное название никак не получалось. В лексиконе Мили его просто не было! Или вообще в языке?
— А как бы я иначе спасла Ёна?
Парень моргнул.
— Эй, ты же сам видел поражение, рана загнила, зараза грозила очень быстро захватить всё тело. Поскольку обернуть омертвение вспять я не могла, я пресекла распространение. Вроде бы очевидная вещь.
— Никогда о подобном не слышал.
Я пожала плечами.
— Мили, — он впервые на моей памяти обратился ко мне по имени.
Учитывая, что я личным именем не представлялась… Ён выяснил и доложил?
— Да?
— Мили, это гениально! Потрясающе, феноменально, божественно!
— Всё гениальное просто, — изрекла я книжную мудрость и, застеснявшись незаслуженных похвал, ведь не я хирургию придумала, поспешила сменить тему. — Признаться, я не понимаю, почему целители не делают ничего подобного.
— Потому что они все без исключения маги жизни. Ты не знаешь, в чём суть целительства?
Я отрицательно мотнула головой.
— Маг отдаёт пациенту жизненные силы, которых даже у слабого целителя всегда переизбыток, и тем самым целитель в разы ускоряет процесс естественного заживления. Но в случае Ёна с заражением никакая ускоренная регенерация не справилась бы.
Ха? Ёжики святые, получается, что медицина в этом мире вообще не развита?! С ума сойти.
Пока я осмысляла высокие материи, Ён открыл глаза и уставился на свою руку.
Глава 13
— Не болит, — зачарованно протянул он, глядя на повязку.
Уверена, что рана ноет, но в сравнении с тем, что было, конечно, не болит. Удивительно, как он вообще мог терпеть. Ён перевёл взгляд на меня, поднялся и низко поклонился:
— Благодарю вас, госпожа Дарс.
— Это было нетрудно, — хмыкнула я, потянулась убрать оставшиеся неиспользованными полоски ткани и нитки.
Ён невольно проследил за моим движением, и кроме ниток, естественно, увидел оставшийся после операции «биологический материал». Он перевёл взгляд на свою кисть, на тканевую «нашлёпку», слишком короткую, чтобы скрывать пальцы, снова на подоконник.
— Либо так, либо сгнить заживо, — пояснила я, прежде, чем он что-либо сказал.
— Госпожа отрезала мне пальцы?
По-моему, Ёна этот факт поразил настолько, что он даже не осознал, что лишился этих самых пальцев. Смотрел он на меня с каким-то священным ужасом. А потом его взгляд метнулся к господину.
Парень ещё и масла в огонь подлил:
— А мне вы внутренние органы случаем не удалили?
— Нет, но, если понадобится, я всегда к вашим услугам.
Парень кашлянул и развивать тему резко передумал.
Ён всё ещё осмыслял перемены. Первый шок, похоже, прошёл. Он снова смотрел то на руку, то на подоконник. Я вызвала скальпель и прицельно выплеснула концентрированную синеву. Стоило сделать это до того, как Ён проснулся.
Смерть в считанные секунды уничтожила органику, обратив в бурый прах с вкраплениями белых костных обломков. Я распахнула окно пошире, полотенцем вымела порошок на улицу и захлопнула створку.
— Госпожа, благодарю вас за спасение моего телохранителя, — одной этой фразой парень лишил Ёна права на какое бы то ни было возмущение. Ёну не оставалось ничего, кроме как смиренно повторить:
— Благодарю вас, госпожа.
— Могу я дать добрый совет?
Ён явно не горел желанием слушать, но за него снова решил парень:
— Разумеется, госпожа.
— Думай об этом иначе. Ты отделался малой ценой. Ещё бы немного, и мне бы пришлось отнять не пальцы, а кисть полностью.
Ён побледнел.
Я пожала плечами и обернулась к парню. Он так и не назовёт мне своё имя? Спрашивать принципиально не стану. Дождусь. Или не дождусь, что вероятнее.
— Господин, раз уж я здесь, раздевайтесь.
Перевязку никто не отменял.
Рана подживала на удивление хорошо, я быстро очистила «бинты», обработала кожу вдоль бордовой полосы. Шрам, наверное, останется.
