Я вернулась в спальню и буквально упала в кресло.
— Леди, герцог прислал для вас книги, — Сита с заметным трудом водрузила на столик стопку из десятка толстых и очень толстых книг.
— Уже? Когда быстро.
— Герцог заботится о вас, — заверила Сита.
О, да! Втянуть в схватку за трон — отличная забота.
Я схватила первую попавшуюся книгу и раскрыла.
Глава 33
Дурные предчувствия оправдались даже раньше, чем я могла предположить.
Я проснулась посреди ночи. Прислушавшись к мрачной тишине комнаты, я различила царапающий звук, доносившийся со стороны окна. Казалось, кто-то скребётся. Чем дольше я прислушивалась, тем отчётливее становился звук. Я медленно откинула одеяло.
Скальпель сам собой скользнул в ладонь. Синева, потёкшая между пальцами, успокаивала.
За окном словно почувствовали, что я проснулась, завозились сильнее. Больше не колеблясь, я поднялась — опасность следует встречать, твёрдо стоя на ногах. Я хотела выбежать из комнаты, позвать Ситу, но не успела. Едва различимая чёрная тень заслонила ночь за стеклом, а потом раздался звон, осколки посыпались в комнату, и тень перепрыгнула через подоконник.
Бежать поздно. Я лишь крепче сжала скальпель.
Однако тень почему-то не спешила нападать.
— Хм?
Я рассмотрела что напротив стоял человек, скрытый чёрной одеждой. На руках в тусклом свете полумесяцы поблёскивали когти, а на голове торчком стояли треугольники, подозрительно напоминающие уши.
— Чёрный Кот? — я вспомнила, как называл герцог преследовавших его убийц.
— Ты украла нашу жертву у смерти.
Вроде бы не спрашивает. На обвинение тоже не слишком похоже.
Собирался бы убить — атаковал бы.
— Зачем ты здесь?
— Верни украденное, воровка. Срок тебе сутки.
Кот выпрыгнул в окно, я бездумно кинулась следом. Хрустнули под подошвой осколки. Как хорошо, что я обулась. Я посмотрела вниз, стараясь не пораниться о застрявшие в раме обломки стекла.
Тень метнулась в сторону и растворилась в ночи.
Я почувствовала, что у меня дрожат колени. Руки стали ледяными, а скальпель медленно втянулся в ладонь. Острый испуг постепенно отступал, а страх остался. Если бы только Кот пришёл меня убить, у него бы, несомненно, получилось… Я с усилием сглотнула вставший в горле ком и выскользнула из спальне.
Глупо, но в коридоре мне стало легче.
Неужели герцог не знал, что Коты придут за мной? Или, учитывая, что они придерживаются строгих правил, знал, что они меня не тронут в первый раз? Вернуть украденное явно эвфемизм для убить спасённого, и на убийство мне даны сутки, обратный отсчёт начат. Только мигающего тревожным красным таймера не хватает.
Способность думать потихоньку возвращалась. Я открыла дверь в соседнюю комнату, где обосновалась Сита. Служанке же положено откликнуться на зов госпожи в любое время дня и ночи.
— Сита? — позвала я.
Тишина.
— Сита! — повысила я голос.
Чёрт-чёрт-чёрт! Забыв обо всём, я кинулась к девушке, коснулась шеи и выдохнула с облегчением. Пульс был, сердце билось ровно. Это из хорошего. Из плохого — Сита по-прежнему не реагировала, и как я ни пыталась её разбудить, не просыпалась.
Я перестала трясти её за плечо — бесполезно. Остаётся надеяться, что снотворное выветрится, и Сита очнётся.
Интересно, Кот только меня не усыпил? А зачем тогда крался? Я спустилась вниз. В спальню няни даже заглядывать не пришлось, я услышала заливистый храп. Я поднялась обратно — проведать жрицу. И если жрица сладко спала, не реагируя на тихий оклик, то Сахарок не просто бодрствовал, но и горел энтузиазмом. Стоило мне появиться на пороге, он прыгнул, цокнул копытцами по полу и даже не потребовал брать его на руки.
Прихватив зубами подол моей сорочки, оленёнок потянул меня прочь из комнаты вниз по лестнице.
Я потянула подол на себя. Оленёнок посмотрел на меня с заметным недовольством и даже рогом в моём направлении повёл.
— Иду я, иду. Не слюнявь, пожалуйста.
Единорог мягко фыркнул, отпустил и прыгнул, разом перелетев половину лестницы, обернулся, грациозно выгнув спину и, как мне показалось, посмотрел на меня с бесконечной насмешкой.
Догнать я его смогла только у перехода из флигеля в дом и то, только потому что Сахарок изволил меня подождать. Нетерпеливо постукивая копытцем, он рванул в сторону лестницы на второй этаж. Не понятно, что единорогу могло там понадобиться, и почему он тянет меня, а не едет с комфортом на руках у своей жрицы.
В доме я ориентировалась плохо, слишком смутные воспоминания у меня были, и слишком многое изменилось за прошедшие годы. Воспоминания о доме были в основном из детства Милимаи, когда ещё была жива мама.
Правый коридор, ведущий к спальням, Сахарок проигнорировал, мы повернули налево. У меня сердце в пятки ушло, когда я увидела полоску света под одной из дверей. В ночной тишине Сахарок топал слишком громко. А если кто-то выглянет?! Во мраке мы с Сахарком два белых пятна. Я протянула руку — понесу единорога сама. Не успела. Сахарок метнулся к двери, за которой кто-то был и встал, уперевшись в створку копытами.
— Да? — раздалось из-за двери. — Войдите!
— Мне туда? — шёпотом спросила я.
Сахарок одним прыжком скакнул к концу коридора и скрылся с глаз.
То есть в кабинет мне как раз не надо.
Разувшись, я схватила домашние туфли за задники и босиком помчалась по коридору прочь. Я ясно слышала, что человек за дверью поднялся и идёт посмотреть, в чём дело. А мне совершенно не стоит попадаться на глаза!
Створка начала открываться… Я прыгнула за портьеру.
— Никого?
— Я слышал шаги, барон, — раздался второй голос.
То есть отец с кем-то? Хм…
— Никого, — повторил папаша. Даже проверить не потрудился.
Снова шаги. Кажется, тот, второй, вышел в коридор.
— Барон, надеюсь, вы меня услышали и примете меры. Я верю, что вы не предали меня ради герцога, но меня категорически не устраивает, что он может подобраться к нашим делам через вашу дочь. Те шаги… Прежде я дважды бывал у вас, и всегда было тихо. Уж не дочь ли ваша подслушивает?
Мне было страшно, что меня обнаружат? Страшно стало сейчас! Аж мороз по коже пробрал. Если бы неизвестный только понял, насколько он прав…
— Что вы…, — промямлил барон.
— Я всё сказал, — перебил незнакомец.
Я не осмелилась высунуться, чтобы рассмотреть лицо, да и что там в темноте можно увидеть? Скорее, выдам себя.
