Ирсен прервал мои размышления самым действенным способом — поцеловал.
Я обхватила его за шею, прижалась. Вечерний холод? Мне стало жарко, внутри разгорался самый настоящий пожар, а его ладони, уверенно скользившие по спине, лишали рассудка. Я окончательно позабыла обо всём на свете, застонала в голос, попыталась забраться под ворот его рубашки и очнулась, только когда Ирсен на руках перенёс меня через порог дома:
— Обычно это принято делать после свадьбы, — невозмутимо хмыкнул он, — но кто нам запретит повторить?
Сита встретила нас в холле, доложила, что ужин подан и отступила.
Ирсен донёс меня до малой столовой на втором этаже, усадил на стул.
Блюда подал… незнакомец.
— Твой дворецкий, — коротко пояснил Ирсен.
Видимо, полноценное знакомство состоится позднее. Ирсен жестом отослал дворецкого, сам положил мне лучшие кусочки, себе набрал мяса.
Я понятливо сосредоточилась на еде. Отрывать голодного мужчину от ужина себе дороже. После ресторана я была сыта, поэтому поклевала закуски: сыр с орехами и мёдом, фрукты, выпила чай. И всё остальное время, облокотившись на стол и подпирая щеку кулаком, любовалась Ирсеном.
— Оказывается, когда на тебя смотрят влюблёнными глазами, это так приятно.
— Тогда я буду смотреть на тебя почаще.
Ирсен снова хмыкнул отодвинул пустую тарелку, и вернулось то жёсткое выражение, которое я не успела понять, но теперь оно не исчезло, а осталось.
— Ирсен?
— Мили, объясни мне пожалуйста, почему у моей невесты нет денег?
— Деньги, которые я взяла тогда за лечение…
— Мили, я не спрашиваю, куда ты их потратила. Я спрашиваю, почему ты не сказала, что нужно добавить? Я, к сожалению, плохо представляю, сколько тратят леди.
Я покачала головой:
— Я не тратила.
— То есть? Обокрали? Зачем ты молчала? Видела этого самоубийцу?
— Я отдала деньги няне. Все, кроме нескольких кубиков серебра и меди.
— Все?!
Кажется, я шокировала Ирсена до глубины души.
— Послушай, я понимаю, это выглядит глупо, особенно после того, как няня… После того, как няня просила вернуть ей настоящую Милимаю. Честно говоря, у меня не получается её винить за это. Она любит свою девочку. Понятно, что она готова цепляться за любую, даже призрачную надежду вернуть свою подопечную. Я просто выполняла то, что обещала настоящей Милимае.
— Так. Стоп.
Я послушно замолчала.
Ирсен тяжело вздохнул:
— Подарила и подарила, Небеса с ними. Мили, почему ты не сказала, что осталась с пустым кошельком? — до него начало доходить, на лице отразилась смесь изумления пополам с возмущением. — Погоди-ка. Ты на себя вообще не тратила? Неприемлемо.
— Но…
На стол лёг тяжёлый кошелёк.
— Мили, моя жена не может нуждаться в деньгах. Тратить на свои причуды, заметь, свои личные, а не чьи-то ещё, считай, твоя обязанность. Я хочу, чтобы мелочь, которую я сейчас дал, ты потратила до окончания праздников.
Я открыла кошелёк. Не знаю, что для Ирсена мелочь, но в кошельке вперемешку золото и серебро.
— Шутишь? На что?
— Не мои трудности. Придумай. Главное условие — на себя. Считай, что это мой тебе приказ властью герцога как вассальной графине.
— Ирсен!
Ирсен слушать не стал, встал, вернулся с чистым листом бумаги, что-то быстро написал, приложил к листу кольцо-печатку и протянул документ мне.
«Приказ. Я, Ирсен из рода Анрес, герцог Варильский, повелеваю леди Милимае, вассальной графине Льёр, в течение трёх дней с момента получения приказа потратить на личные нужде полученные вместе с приказом…» Сумма, подпись.
— Ты не шутишь, — констатировала я.
Ирсен издевательски улыбнулся, абсолютно довольный собой.
Ёжики святые, он транжирит так, как будто больше не хочет быть богатым!
Я вздохнула.
— Может быть, поговорим о чём-нибудь хорошем?
— Например? — живо заинтересовался Ирсен.
— Ты пришёл, и ты в отличном настроении. Тебя можно поздравлять с победой?
Ирсен слегка скривился:
— Поздравлять пока рано. Ещё три-четыре дня мне понадобятся.
— Всё-таки принц?
— Я ещё разбираюсь. Я почти уверен, что так или иначе он замешан, но не уверен, что именно он главный организатор. Знаешь, — Ирсен помрачнел, — эта не та информация, с которой я хочу идти к дяде. Я пойду, как только у меня будут неопровержимые доказательства его вины. Дяде придётся снять с кузена неприкосновенность и отдать приказ арестовать. Давай лучше о чём-нибудь другом? Как продвигаются твои дела со школой?
Я коротко рассказала, как провела день, упомянула, что Кара прислала преданную ей леди, а затем перевела тему на поцелуи. Нам обоим надо расслабиться. Ирсен увлёк меня в спальню, но на пороге всё же опомнился:
— Мили?
— В моём родном мире провести ночь вместе до свадьбы не считалось чем-то зазорным, но, само собой, я буду соблюдать нормы, которые для тебя важны.
— Мили, у меня есть теория, что традицию до свадьбы изображать из себя глыбу льда изобрели те, кто вступали в нежеланный договорной брак. Уж если не избежать неприятного, то отодвинуть.
— А ты напротив торопишься провести брачный ритуал, — я с удовольствием пропустила пряди его волос между пальцами.
— Мили, я люблю тебя, — просто и серьёзно сказал Ирсен.
Шутливый настрой моментально испарился.
— Я тоже тебя люблю, — ответила я, прямо глядя ему в глаза.
Ирсен подхватил меня, бережно опустил на кровать, присел на корточки и помог разуться, пробежал подушечками пальцев вверх по лодыжке. Простое прикосновение, а меня захлестнуло небывало острым наслаждением. Ирсен поднялся, скинул обувь, избавился от мундира, опёрся коленом о кровать, навис сверху и выжидательно на меня уставился, давая шанс передумать. Ха, не дождётся.
Я первая потянулась за поцелуем.
Глава 24
Утром Ирсен сбежал ни свет ни заря. Я сквозь сон почувствовала его губы на своей щеке, тихое, на выдохе, извинение, что преступники ждать не будут.
— Спи, — шепнул он.
Кажется, я пыталась сказать, что люблю, но получилось у меня невнятное мычание. Ирсен хмыкнул, и ощущение его тепла пропало. Последнее, что я смутно, но помню.
Я проснулась гораздо позже.
Сладко потянувшись, я почувствовала во всём теле лёгкую ломоту. Да… Ночь прошла сладко. И мне уже хочется повторения. Я предвкушающе зажмурилась, не торопясь вставать. Немного повалявшись, я всё же выпуталась из одеял, подошла к окну. А время-то… Сита ждала под дверью, не иначе. Два раза стукнув, она вошла.
