— Можете идти. После обеда будьте готовы ехать в лабораторию, а до той поры разберите, наконец, эти чертовы бумаги.
В лаборатории «Левандовски», располагавшейся в современном здании за чертой города, царила настоящая какофония запахов, в которой, казалось, ничего невозможно было разобрать. Но его опытные парфюмеры с их заточенным нюхом умели вычленять из всего этого именно то, что было необходимо. По крайней мере, так Адам думал до этого дня.
Его всегда забавляло то, как выглядели сотрудники перед его запланированным визитом. Напряжённо-сосредоточенные и опрятные, на халатах — ни пятнышка, от чего создавалось впечатление, что они здесь не работают, а стоят, как манекены на витрине. При его появлении все вытянулись по стойке смирно и, поздоровавшись с каждым, Адам прошел в святая святых — туда, где его ждал будущий взрывной аромат «Левандовски».
Надо сказать, что именно таким — взрывным — он и оказался.
Адам с трудом сохранил нейтральное выражение лица, когда отстранил от себя пузырек с концентратом.
— Как по-вашему, чем это пахнет? — поинтересовался он по-английски у своего ведущего парфюмера, приглашенного им из Франции.
— О, там лимон, мускус, камфора, мелисса…
— Это я чувствую и сам. Я спрашиваю, чем это все, по-вашему, в итоге пахнет?
— Ммм…
— Не знаете? А я вам скажу: это пахнет кошачьей мочой, — сказав это, Левандовский весьма душевно улыбнулся, но в улыбке этой сквозила издевка.
Пока парфюмер смотрел на Адама ошарашено, тот повернулся к Еве, стоявшей у него за спиной, и сунул пузырек ей под нос:
— Вы, как несомненный специалист по кошкам, должны распознать родной запах.
Секретарша осторожно вобрала в себя аромат концентрата и тут же закашлялась. Он удовлетворенно кивнул:
— Будем считать, что я получил ответ.
— А про кошачью мочу — это записывать? — донесся до него ее сдавленный голос.
— Обязательно, — усмехнулся Левандовский и снова посмотрел на несчастного парфюмера.
— Мой дорогой Этьен, то, что такой опытный специалист, как вы, не замечает того, что наш будущий флагманский аромат воняет — именно воняет — тем, что женщина может получить и бесплатно, заведя в доме кота, означает, что уровню бренда «Левандовски» вы больше не соответствуете. — Адам говорил все это с такой жуткой любезностью, что у бедолаги-француза на лбу выступил пот. — А если вы это замечаете и позволяете себе тратить месяцы работы на то, что — я повторюсь — бесплатно можно понюхать в результате недержания у кота — вы не соответствуете уровню компании вдвойне.
Парфюмер в ужасе молчал, и Адам, продолжая глазами сверлить беднягу так, что тот уже должен был превратиться в решето, все тем же ласковым тоном поинтересовался:
— Как вы считаете, на кого ориентирован наш новый продукт?
— На уверенных и знающих себе цену женщин? — предположил опасливо француз.
— И много таких, по-вашему?
— Должно быть…
— Ошибаетесь. И наша задача — создать именно такой аромат, который помог бы любой женщине — даже самой скромной и зажатой — почувствовать себя уверенно и неотразимо.
— Но… но ведь об этом раньше не говорилось, — пролепетал Этьен.
— Верно, — охотно согласился Адам, — я это придумал только что. — Он кинул взгляд из-за плеча на удивлённо воззрившуюся на него секретаршу и приподнял бровь: — Записывайте, Ева, записывайте, — и, снова повернувшись к парфюмеру, добавил: — Так вот, Этьен, я хочу, чтобы вы в кратчайшие сроки создали мне такой аромат. Это ваш последний шанс сохранить даже не свою немаленькую зарплату, а в первую очередь — свою репутацию.
Когда за Левандовским и Евой закрылась дверь лаборатории, выпуская их на улицу и позволяя сделать глоток обжигающего стылого воздуха после удушливой смеси миллионов ароматов, Адам сказал, приподнимая воротник пальто:
— Спасибо.
— За что? — не поняла Ева.
— За идею, — коротко кинул Левандовский и начал спускаться по ступенькам к стоявшей у тротуара машине. — Ну что, вы идете? — кинул он застывшей на месте секретарше через плечо.
Глава 6
Ночь накануне поездки в лабораторию Ева провела почти без сна. Проснулась в четыре утра от какого-то кошмара, в котором её заваливало бумагами, потом кофейными зёрнами, а следом — фотографиями невесты Левандовского. И сразу поняла — она лучше будет бодрствовать, чем снова уляжется в постель и увидит ненавистное лицо ухоженной Вероники, смотрящее на неё с нескольких снимков.
Пройдя на кухню с плеером, Ева уселась на уголке, обняла колени руками и включила музыку. Пожалуй, пора было расстаться с уверенностью, что она сможет не думать о Левандовском. И смириться с тем фактом, что все её мысли были только о нём.
Например, спит он сейчас или нет? Что ему может сниться? Новые контракты или разработки? Или что-то спокойное? А если не спит — чем занимается? Любовью со своей невестой? Или с какой-то другой женщиной?
Ева поморщилась, когда воображение свернуло не туда. Всё же она мазохистка, и даже спорить с самой собой в этом вопросе бессмысленно.
Она приехала в офис к восьми, справедливо полагая, что больше проверок, подобных вчерашней, босс затевать не будет. У Евы было четыре часа на то, чтобы избавиться от причиняющих неприятные ощущения мыслей, но этим временем она не воспользовалась. Напротив, умудрилась накрутить себя ещё больше, так что в офис Левандовского поднялась в каком-то странном раздрае. Чего только стоила первая встреча с боссом, когда она скорее почувствовала, чем заметила, как Адам срывает злость на ней. Это тоже было неприятно и болезненно, хотя, стоило просто вспомнить, что Левандовский платит ей большие деньги, так что вполне можно было и перетерпеть.
Но терпеть Ева не намеревалась. Зачем-то соврала боссу, что добавила в кофе желток, что впрочем возымело неплохой эффект. Фотография Ники, которую та так заботливо поставила на стол своего жениха ещё вчера, теперь выглядела как тот самый хлам, да ещё и весь в неприглядных потёках. Ну, хоть какой-то бонус от её маленькой лжи.
Ева не знала, что крылось в мыслях Левандовского, когда он задал ей тот вопрос.
«Вы ничего не хотите мне сказать?»
О, нет. Она не хотела. Успела передумать за предрассветные часы о миллионе вариантов того, как действовать дальше, и решила, что всё должно оставаться так же, как и сейчас. Кто знает, может, это такая проверка — или со стороны Адама, или со стороны Вероники. Или со стороны обоих. Так что лучше держаться от подобного подальше, но не забывать подмечать какие-то вещи, которые ей самой покажутся важными.
В лаборатории было… странно и непривычно. В нос ударяли самые разнообразные запахи, от которых у Евы едва ли не слезились глаза. Неужели из всего этого многообразия не слишком приятных ароматов впоследствии на полках магазинов оказываются те, от которых женщины сходят с ума и скупают их галлонами? Ева не знала, что за ароматы производит фирма «Левандовски», у неё попросту не было денег, да и поводов ходить по таким дорогим магазинам, где продавалась эта парфюмерия. Но сейчас почему-то захотелось, чтобы у неё был флакон тех самых духов, о которых говорил Адам.
