Шульц вышагивал по тротуару, не замечая ничего кругом. Свет от фонарей становился все более тусклым, сигнализируя о том, что Петр Иванович неминуемо приближается к кварталу, который в Шулербурге часто именовали трущобами. Но, охваченный бурей воспоминаний и чувств, лейб-квор не видел ничего кругом.
— Петя!
Окрик наверняка принадлежал Фучику. Это Шульц понял сразу, стоило только ему заслышать свое имя. Он повернулся, находя невидящим взглядом паромобиль в трех шагах от себя. Встрепенулся, помотал головой, прогоняя неуместные мысли, и нахмурился. Увидеть в трущобах Аниса Виссарионовича было столь неожиданным, что в голове Шульца немедля родились сразу несколько предположений касательно того, что здесь мог делать фельдмейстер. Впрочем, делиться своими соображениями с самим Фучиком он не торопился.
— Что ж ты, голубчик, оглох, что ли? — с улыбкою на добродушном лице вопросил Анис Виссарионович. — Трижды окликал тебя прежде чем ты заслышал.
— Прощения прошу, Анис Виссарионович! — бодро откликнулся Шульц, делая шаг к паромобилю. — Задумался о деле.
От слов Петра Ивановича Фучик сразу весь будто сдулся и сгорбился. Вздохнул, как будто речь шла о чем-то безнадежном, и кивнул на соседнее с собою сидение.
— Едем, Петя. Ждут нас… там.
Анис Виссарионович махнул рукою в неопределенном направлении, и Шульц понял, что под «там» подразумевается встреча если не с самим великим князем, то с кем-то из его окружения. Это обстоятельство словно бы стряхнуло с него дурман очарования, исходящей от весьма конкретной особы. Петр Иванович распрямил плечи, устроился подле Фучика в паромобиле, и мгновением позже они с фельдмейстером уже мчались по пустынным улицам Шулербурга навстречу неизвестности.
Во все время пути Фучик молчал, попыхивая сигарою, не стремился нарушать тишину и Шульц. На сей раз измышления его касались того, что он не продвинулся в своих поисках ни на толику. Все предположения о том, кто мог скрываться за личиной убийцы, не имели под собою никакого основания, а версии, одна другой краше, были высосаны из пальца.
В особняке в три этажа, к которому привез его Анис Виссарионович, находиться лейб-квору раньше не доводилось. Но и задавать вопросов где же они очутились, Шульц не торопился. Что толку любопытствовать о том, что и без того откроется ему через несколько минут?
Взойдя следом за фельдмейстером на каменное крыльцо, Петр Иванович огляделся, будто опасался, что за ними устроена слежка, и, вздохнув с безнадежностию, толкнул перед собою внушительную дубовую дверь.
Голоса, доносящиеся откуда-то справа, Шульц расслышал сразу, и в одном из говоривших распознал великого князя. Нехорошее предчувствие, что их с Фучиком не только вызвали сюда, дабы объявить, что больше не нуждаются в их услугах, но еще и нынче же их ждет наказание за то, что своими действиями поставили под угрозу жизнь великой княгини, охватило лейб-квора, заставив его помертветь.
— … нужно отправляться немедля!
Окончание фразы, произнесенное громким басом и сопровождающееся ударом ладони о стол, заставило Шульца вздрогнуть. Они с фельдмейстером как раз входили в малую гостиную, обставленную в лиловых и сиреневых тонах. Всюду пестревшая роскошь бросалась в глаза, понуждая лейб-квора нервничать сильнее с каждым сделанным шагом. Шульц впервые чувствовал такую чудовищную растерянность, не представляя, какие казни египетские могут обрушиться на их головы с Фучиком в следующее же мгновение.
— А! Вот и наш герой! — басом проговорил великий князь, и Петр Иванович нашел в себе силы. Поднял взгляд и встретился с серо-стальным взором Романова. От ощущения, охватившего его в следующую секунду, лейб-квор едва не задохнулся. Его Высочество изволил назвать Шульца героем? Право слово… верно, он потешался над несчастным Петром Ивановичем, не иначе.
Но князь, шагнувший к Шульцу и схвативший его за руку, был серьезен, что позволило лейб-квору перевести дух и теперь смотреть на Его Высочество с восторгом, коий заполонил все члены его тела.
— Я… Я… Мы с Анисом Виссарио…
Договорить Шульц не успел — князь вдруг сотворил чудное. Привлек лейб-квора к себе и, коротко обняв, поспешно отошел, оставляя Петра Ивановича в изумлении.
— Княгиню мою спас. Герой! — донеслось до Шульца приглушенное бормотание. — Век не забуду.
По всему выходило, что Его Высочество ошибочно предположил, будто Петру Ивановичу повезло встать на защиту великой княгини, когда убивец напал на нее в ложе. Не то чтобы Шульц был излишне склонен к правдолюбию, но и подливать масла в огонь ошибочного мнения не желал.
— Т-с-с! — зашипел Анис Виссарионович, предвосхищая порыв лейб-квора сознаться в том, что он никоим образом не был причастен к чудесному спасению княгини. — Позже, Петя.
И Шульц повиновался. Прежде всего потому, что разговор дальнейший, что вновь вернулся в деловое русло, занял все его мысли, вытеснив желания личного характера.
Окружающие его люди тихо переговаривались, князь более не оглашал гостиную громовыми окриками, и Петру Ивановичу ничего не оставалось, как прислушиваться, то кивая наедине с собою, то отмечая какие-то детали.
— Что же ты, Петр, думаешь по этому поводу?
Вновь Романов обращался к нему, и вновь все члены Шульца закаменели от чувства, коему он даже не мог найти подходящего определения.
Князь интересовался, что он думает по этому поводу? Святые угодники! Да он и слова в присутствии Его Высочества произнесть толком не мог.
— Я думаю… Я считаю…
Лейб-квор замялся, но почти сразу найдя в себе силы, произнес скороговоркой:
— Я считаю, что напавший имел возможность узнать загодя, что княгиня будет сегодня в «Ночной розе». — Он заложил руки за спину и принялся прохаживаться по гостиной, сосредотачиваясь на своих мыслях, а не на взглядах присутствующих, которые, как по команде, повернулись к нему. — Что ему могло понадобиться от Ее Высочества?
— Похищена только фамильная драгоценность.
— Фамильная драгоценность?
Петр Иванович резко остановился и повернулся к князю. Сегодня в «Ночной розе» он успел заметить лишь испуганную княгиню в окружении бесполезных остолопов из Охранного. О том, что Ее Высочество лишилась безделушки, уведомить Шульца было некому.
— Да. Серьга с гагатовым камнем.
— Хм…
Вновь начав прохаживаться по гостиной, лейб-квор призвал на помощь всю дедукцию, коей природа его не обделила. Итак, они имели дело либо с ковеном мистиков, либо с вором, действовавшим столь изощренно, что его преступления сумели сбить агентов со следа.
— Вы желаете знать, что я думаю по этому поводу, Ваше Высочество? Так вот… Ежели преступник имел целью похитить у великой княгини серьгу с гагатом, то смею предположить, что безделушка эта представляет какую-то иную ценность, помимо той, что принадлежит вашей супруге. И нам нужно выяснить, какую именно. А так же понять, откуда странный человек мог знать, что Ее Высочество будет нынче в «Ночной розе». И — самое важное — наденет именно эту пару серег. И мы возвращаемся к тому, что по всей вероятности, покуситель близок к вашему окружению, что сужает круг наших поисков.
