Книга БАМС! Безымянное агентство магического сыска, страница 34. Автор книги Тати Блэк, Полина Рей

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «БАМС! Безымянное агентство магического сыска»

Cтраница 34

Из плена кошмаров Настасью Павловну, спавшую чутко, в итоге вытянул посторонний шум, раздавшийся где-то рядом и предупреждавший о том, что на дирижабле находится кто-то еще, кроме них с лейб-квором. Поначалу она подумала было, что, может статься, то Моцарт, оставшийся внизу, решил подобраться поближе к хозяйке, но когда приподняла голову, обнаружила, что тень, крадущаяся по лестнице вниз, к трюму, принадлежала определенно человеку.

И поведение его, несомненно, было странно: зачем тому, кто не имел злого умысла, красться посреди ночи на дирижабль, точно вор? Да еще туда, где, должно быть, до сих пор находился труп последней жертвы?

Затаив дыхание, Настасья Павловна замерла, стараясь не издавать ни звука, дабы не быть обнаруженною. По счастью, от того места, где исчезла тень, их отделяла сейчас вторая лестница, две мачты и перегородка, и, по всей видимости, объект наблюдений Оболенской торопился так, что не вглядывался в гору тряпья, среди которой устроили себе ложе Настасья Павловна с Петром Ивановичем.

Но то, что миновало раз — могло не миновать дважды, а потому Оболенская рассудила, что лишняя осторожность не повредит. Выпростав из кучи тряпья особенно пышную дамскую юбку, она накинула ее на Петра Ивановича и следом сама зарылась в горы атласа и льна так, чтобы не видно было ее лица. Вернее — почти не видно, потому как Настасья Павловна оставила небольшой просвет, дабы наблюдать за тем, как неизвестный поднимется обратно на палубу, что он должен был непременно сделать, если намеревался покинуть корабль.

Так оно и получилось — сжимая что-то в руке, тень юркнула в сторону трапа и тут Оболенская решилась.

— Петр Иванович, — прошептала она, наклоняясь к Шульцу и убирая с лица его кружевные оборки, — там у трапа какая-то странная личность. Идемте скорее!

Лейб-квор очнулся ото сна мгновенно — сказывалась давняя привычка просыпаться тотчас, как того требовали какие бы то ни было обстоятельства. Особливо эта особенность, обретенная путем нещадных тренировок, помогала Шульцу во время выполнения чрезмерно долгоиграющих заданий, когда бывало, он закимаривал прямо на посту, но просыпался аккурат к чему-нибудь важному.

— Куда? Что? — вопросил Петр Иванович, сдувая с лица шелковую ленту от лежащего на его голове ночного чепца какой-то неизвестной ему дамы. — Что-то произошло?

Он во мгновение ока вскочил на ноги, озираясь, после чего стащил с головы чепец и отбросил его в сторону, ставши не просто Шульцем Петром Ивановичем, но агентом сыска, коему поручили важное дело.

— Странная личность? — также шепотом переспросил он скорее для порядка, чем нуждаясь в уточнении. — Тогда — за мной!

Они с Оболенской бесшумными тенями проскользили по палубе до трапа, с некоторым промедлением, дабы позволить «странной личности» взять фору. Спугнуть того, за кем им предстояло проследить, было весьма нежелательно. Могло статься, что они напали на след, связанный с покусителем, и уже нынче ночью им предстояло завершить сие дело, так сказать, не отходя от дирижабля.

Впрочем, вскоре выяснилось, что не отойти от дирижабля не получится. «Странная личность», в которой Шульц приметил знакомые черты, покинув «Александра» направилась прямиком в глубину таежного леса. В голове Петра Ивановича еще мелькнула мысль о том, что надобно было бы оставить Оболенскую на попечение дядюшки, но медлить было крайне нежелательно, посему пришлось взять Настасью Павловну с собой. Тем паче, что по пути она коротко и шепотом обсказала ему, что «странная личность» до момента, как покинула дирижабль, наведывалась в тот самый трюм, где по сей час лежал несчастный убиенный, чей труп они с Оболенской обнаружили прямо перед падением.

Дедуктируя прямо на ходу, но не приходя к какому-либо определенному выводу, Шульц шел впереди по следам «странной личности», а Настасья Павловна держалась за ним. Двигалась она почти бесшумно, не жаловалась ни на усталость, да страха не выказывала тоже, и это окончательно укрепило лейб-квора в мысли, что выбор его пал на Оболенскую не просто так.

— Стойте, — шепнул Шульц, когда «странная личность» наконец остановилась, вертя головою вправо-влево, будто искала что-то на относительно ровной небольшой полянке, где не росло ни единого деревца. Вероятнее всего, их убрали, тем самым расчищая для чего-то место. С нескольких шагов, где замерли возле ствола березы Шульц и Настасья Павловна, «странную личность» было видно как на ладони — и тому особенно благоприятствовала огромная, будто блюдо для пирожков, серебристая луна.

Лейб-квор собирался поделиться своими мыслями относительно того, где они могли оказаться, с Настасьей Павловной, но не успел. «Странная личность» вдруг сделала шаг вперед и… исчезла из виду, заставив Шульца так и замереть с приоткрытым ртом.

— Мистика! — выдохнул он, обменявшись с Оболенской удивленными взглядами. — Как есть мистика!

С подобными обстоятельствами, в которых был наверняка замешан какой-то магический ковен, лейб-квор сталкивался впервые в жизни, посему наряду с обычным своим треволнением, что неизменно сопровождало его участие в операциях, испытывал еще и священный ужас, коего не желал показывать Настасье Павловне. Найдя в себе силы и смелость, он все же шагнул из под сени леса к той самой полянке, после чего подошел к тому месту, на котором только что исчезла «странная личность», и тут же облегченно выдохнул.

Мистический ход, сделанный неизвестным, имел свое объяснение, весьма логическое, что не могло не обрадовать Шульца.

— Учалка мертвеца, — произнес он задумчиво, глядя вниз, в узкий темный лаз-колодец, расположенный прямо под его ногами. — Сие изобретение называют «учалкой мертвеца», — пояснил он Оболенской, указывая на притороченную к бревнам-лестнице веревку, по которой и спустилась вниз «странная личность». — А колодец этот, по-видимому, сообщается с подземной пещерою, что может иметь весьма большие размеры.

Он задумчиво смотрел на чернеющее в земле отверстие, раздумывая, что им делать — лезть вниз следом за неизвестным, или же ему остаться здесь охранять лаз, а Настасью Павловну снарядить обратно к дирижаблю за подмогой. Но мгновением позже приметил в глубине мелькнувший и тут же погасший всполох огня, будто кто-то передвигался по подземному коридору.

— Душа моя! — воскликнул он шепотом, поворачиваясь к Оболенской и испытывая в сей момент что-то настолько необъяснимое, что рождало внутри него поистине священный трепет. — У нас с вами только два пути. Служить короне вдвоем, подвергнув наши жизни опасности, либо же расстаться прямо здесь и сейчас. Я отправлюсь вниз, вы же — бегите за помощью к «Александру». Хотя, о чем я говорю? Я успел узнать вас как женщину бесстрашную, посему даже не надеюсь, что вы вдруг обретете благоразумие и не последуете за мной. А сейчас я все же вас поцелую снова, век воли не видать!

И с этими словами он снова припал к устам Оболенской, справедливо порешив, что ежели и умирать им под пулями врагов Российской Империи, так вкусив перед смертью хоть немного сладостных мгновений.

— Ежели для того, чтоб вы меня целовали, да еще так, требуется рисковать жизнью — то я, пожалуй, не возражаю, — выдохнула Настасья Павловна с улыбкою, когда уста их разомкнулись, и, лишь на миг заглянув с нескрываемой нежностью в глаза Петру Ивановичу, в коих можно было запропасть, решительно повернулась к колодцу. — Идемте, а то упустим добычу, — пробормотала она, тотчас же хватаясь за веревку и ставя ногу на первую ступеньку, будто бы торопилась спуститься вниз, покуда не передумала ни она сама, ни Петр Иванович в том, чтобы участвовать ей в данной, несомненно опасной, операции.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация