– Раньше тебя это не беспокоило.
– Раньше я не думал о том, что могу дать женщине.
– Решил все же окрутить Анечку? – насмешливо полюбопытствовал Роберт, делая ещё один глоток прямо из горла.
– Да ну тебя, ты не поймёшь, – отмахнулся Печенька и, потянувшись, встал на ноги. – Пойду спать. Много не пей. А то, если вспомнить наши прошлые похождения, очнешься, чего доброго, женатым.
– Кто бы говорил, – усмехнулся Левицкий и, проводив Печеньку взглядом, снова глотнул коньяка.
Наверное, надо взять из бара что-то покрепче. Настолько, чтобы выжечь алкоголем из груди поселившееся там – еще одно – странное и чужеродное ощущение, что он тоже не знает, зачем живёт.
Вопреки тому, что у него-то как раз денег было вдоволь. А вот был ли в них тот самый пресловутый смысл – он отчего-то уже не знал.
* * *
– Татьяна Баисовна! А домик тоже так клеем мазать, как и вы? – раздался голосок Павлика, и я вздрогнула. Напрочь забыла о том, где нахожусь и чем занимаюсь, а меж тем, поделка из картона, которую мы создавали с детьми, в моих руках превратилась в озеро клея. Он был везде – на крыше, окнах, трубе и на пальцах, разумеется. А всему виной – Левицкий.
После того представления для его дяди, в котором я вынужденно поучаствовала, устроив скачки верхом на Роберте, мы почти не общались. Утром проснулись как ни в чём не бывало – вернее, сделали вид, что случившееся для обоих совершенно нормально, – а после завтрака отбыли обратно в город. Левицкий докинул нас с Ершовой до моего дома, откуда сама Лена очень быстро испарилась, даже не оставшись на чай. А я была этому только рада. Хотелось побыть в одиночестве, что я и сделала, провалявшись остаток дня в постели и глядя какие-то дурацкие телепередачи.
И вот теперь, на работе, меня «накрыло». Преимущественно – мысли крутились рядом с Робертом, хотя, хватало и тех, которые были направлены на то, какое будущее меня ждёт. Когда мы с Левицким расстанемся, выполнив условия контракта, что меня ожидает? Всё та же однообразная жизнь, которая раньше казалась совершенно нормальной?
– Нет, Паша. Так делать не нужно.
Я выкинула несчастный домик в мусорное ведро и, вымыв руки, вздохнула. Придётся всё переделывать и перекраивать, хотя раньше со мной такого никогда не случалось.
– Так. Сейчас я быстро переделаю основу и расскажу, что дальше, – усевшись обратно, проговорила я и, решительно выбросив все мысли о Левицком из головы, взялась за работу.
– Баринова, я за тобой. Срочно идём отсюда… – Вошедшая в ворота Ершова, буквально подбежала ко мне и шепнула на ухо: – Мне нужно выпить.
– И тебе привет. – Я кивнула на тех детей, за которыми ещё не пришли. – Я бы с радостью, но завтра мне тогда будет некуда выходить работать.
– Тогда ждём. – Она притопнула ногами, вставая рядом. Поёжилась и засунула руки в карманы коротенького пальто. – Ждём, ждём, ждё-ё-ём.
– С чего такие аристократические замашки посреди недели? – поинтересовалась я, нахмурившись. Нам так и не удалось поговорить после поездки и обсудить «праздник жизни», на котором оказались.
– А чего, у тебя никогда такого желания не возникало, что ли?
– Возникало. Но я шла в таком случае домой, пила чай и ложилась спать.
– Вот и скучно ты живёшь, Баринова.
И я бы может даже сделала вид, что обиделась, если бы не понимала – Лену действительно что-то тревожит. Значит, не миновать похода за вином. Или за чем-нибудь покрепче.
– Ладно. Схожу с тобой. Но пить не буду. Мне завтра опять вставать рано.
– Окей. Мне твоей компании за глаза, чтобы мысленно не получить звание «Алкоголик года».
– Ну, тебе это не грозит, я думаю.
Кивнув очередному папе, который, быстро забрав с площадки одного из двоих последних остававшихся детей, я повернулась к Ершовой.
– Расскажешь, что у тебя стряслось?
– А зачем я тут, по-твоему? – искренне удивилась та. – Не только же чтобы винцом залиться. О! Вон, кажется, бабушка последнего пацана идёт. Сдавай ей парня и гоу ту бар.
– Бар? У меня нет на это денег.
– И это говорит обладательница полумиллиона евриков! Ладно, шучу. У меня зато есть. Разбила свинку-копилку.
– У-у-у. Значит, дело серьёзное?
– Более чем.
Первым делом, Ершова даже не дала мне зайти домой и переодеться, потому в бар пришлось идти с подозрением, что я туда могу не пройти по фэйс-контролю. Следом, когда этот квест мы всё же осилили, Лена ошарашила меня тем, что тут же залпом выпила поставленный перед ней барменом бокал виски и заказала ещё. Я ограничилась апельсиновым соком.
Нехорошее предчувствие, что всё случилось из-за друга Левицкого, не давало мне покоя. Неужели у них с Ершовой что-то не заладилось и она восприняла это слишком близко к сердцу? И точно – не успела я и рта раскрыть, чтобы поинтересоваться хоть о чём-то, как Лена выдала:
– Тань… вот чего я не богатая и не красивая, а? И почему из всех небогатых и некрасивых, которым всё же в жизни хоть чуточку повезло, на меня даже мало-мальски серьёзно никто не смотрит?
Странно. Мне всегда казалось, что уж это Ершову ну ни капли не волнует. Романы она заводила легко и так же легко между ними переключалась.
– Ну что ты говоришь? Ты красивая.
– Нет. Вон и Славик на меня даже близко не взглянул.
– Да ладно тебе. Вы же вроде бы так хорошо нашли общий язык.
Итак, сбылось если не худшее, то очень близкое к тому по эмоциональной окраске. Слава понравился Лене, а вот она ему – нет.
– Угу. Он как лахудру эту сисястую увидел, так вокруг неё и увивался. А я там себя… я там себя как мебель чувствовала.
– Блин, Лен… прости. Это моя вина. Не нужно было вообще с собой тебя брать. Но я ж не знала…
– А кто знал? – Ершова шмыгнула носом и выпила вторую порцию виски. Услужливый бармен тут же плеснул ей ещё. – Но вообще я рада, что поехала. Многое о себе поняла.
– Ой… ну чего ты поняла-то? Ну не получилось у вас. Всякое ведь бывает.
– Да нет. Это-то ясно. Я о другом – причина ведь просто в том, что Славик захотел богатую, а я ведь… у меня за душой ни гроша.
– Ну тогда тем более. Зачем тебе такой нужен?
– Точно.
Ершова заметно опьянела, и когда бармен вознамерился подлить ей новую порцию алкоголя, я отрицательно помотала головой.
– А вообще, Баринова, не фартовые мы с тобой. Ну, если исключить твои полмиллиона.
– Которые я пока в глаза не видела.
– Ну, увидишь. Но вообще деньги деньгами, а вот… вот Левицкий твой ты думаешь на тебя бы мог запасть?
– Нет.
Я скорее выкрикнула, чем произнесла это слово. Только сегодня же об этом думала. Ругала себя за эти мысли, но снова думала. И пришла к однозначному выводу – Роберта я заинтересовала исключительно как объект, которого можно было предоставить дяде, чтобы тот отстал. И точка.
