– Вот и я так мыслю, – постановила Ершова. – А ты же ведь у меня ого-го!
Она сделала какое-то неуловимое движение и вытащила разом все шпильки из моей причёски. Пучок рассыпался по плечам небрежными волнами.
– И очки снимай давай.
– Зачем?
– Снимай-снимай.
Я подслеповато уставилась на Лену, не понимая, чего она хочет. Та же, внезапно воодушевившись тем, что задумала, быстро расстегнула пару верхних пуговиц на моей блузке и, по-видимому, осталась довольна моим видом. Откинулась на спинку барного стула и кивнула сама себе.
– А теперь… вон видишь справа от нас два парня?
– Ершова, нет!
– Да-да, Баринова. Да-а-а. – И не успела я остановить Лену, как она уже повернулась к ребятам: – Мальчики, нам компанию составить не хотите?
– Не, ну тот, что тёмненький, ничего вроде. – Ершова, уже плохо стоящая на ногах, подкрасила губы и улыбнулась своему отражению. Мы с ней стояли напротив зеркала в дамской комнате, и я в очередной раз изобретала план, как наконец-то отправиться домой.
– Ага. Вот себе его и бери.
– А что? И возьму. А блондин весь на тебя запал.
– Лен, давай уже по домам расходиться. Завтра на работу мне.
– Ой, ну тебя, Тань… ну успеешь ты на эту свою кабалу. Горячие крошки хотят развлекаться!
Она выпорхнула обратно в бар с удивительной для её состояния грацией и скоростью, и я потащилась за ней. В целом собеседники из наших новых знакомых оказались весьма себе неплохие. По крайней мере, в основном рассказывали о себе, иногда спрашивали что-то у нас. Но как-то продолжать знакомство меня совершенно не тянуло.
– Танюха! Мы пьём. За тебя и вместо тебя! – выдала Ершова, когда я вернулась к стойке. Подруга опрокинула в себя какой-то гремучий коктейль, и я поморщилась. Возникло совершенно малодушное желание оставить Лену с нашими новыми знакомыми. Но меня останавливало одно – завтра в этом случае придётся мне выслушивать весьма обоснованные претензии.
– Ладно, Лен. Давай пойдём уже. Домой надо.
Поднявшись из-за барной стойки, я быстро надела пальто и очки и, накинув на плечи Ершовой куртку, которую та тут же сбросила, попыталась увести подругу. На удивление, парни поддержали мою затею, очевидно, решив, что мы переходим из бара в более интимную обстановку. Один из них приобнял Ершову, которая поплелась к выходу на не слушающихся ногах. Я же придерживала Лену с другого бока, пока второй новый знакомый расплачивался. Мы уже почти добрались до выхода, когда тот самый «запавший на меня блондин» нарисовался рядом и, положив руку мне на плечо, привлёк к себе. Однако возмутиться я не успела – прямо напротив меня вдруг появился Роберт, позади которого маячил Слава.
– Добрый в-вечер, – выдавила из себя я, стараясь не замечать того, как забилось сердце при виде Левицкого. Хотя, наверное, должно оно было в этот момент колотиться совсем не от радости.
– Ой! – пьяно выдавила Ершова, стоящая рядом, и я была с ней полностью согласна на этот счёт.
* * *
Если Роберт и думал, что все произошедшее в доме дяди можно будет легко забыть, переключившись на работу и прочие заботы, которых всегда хватало, то очень скоро стало ясно, что сделать этого ему просто не дадут. Ибо Петр Сергеевич нарисовался в его кабинете сразу же, как Левицкий на следующий после возвращения день переступил порог офиса. И то, что услышал от дяди, не ставшего долго ходить вокруг да около причины своего визита, было крайне далеко от того, на что Роберт надеялся.
– Роберт, у меня есть отличная идея для проведения вашей с Танечкой будущей свадьбы, – заявил Петр Сергеевич вдохновенно, едва войдя в дверь.
Услышав это, Левицкий инстинктивно сжал челюсти в попытке сдержаться и не высказать всего того, что он думает на этот счёт. И как его достало бесконечное вмешательство в его жизнь – в том числе. Но вместо этого он ответил – так спокойно, как только был на этот способен:
– Мне приятна твоя забота, дядя, но со своей свадьбой мы разберемся сами, – Левицкий особенно подчеркнул последнее слово, будто ставил тем самым невидимую преграду, после чего попытался переключить тему на более важную для себя:
– Лучше давай поговорим о делах. Когда ты передашь мне свои акции?
– Я вот и собирался к этому перейти, но ты, как всегда, нетерпелив, – расплылся дядя в подозрительно довольной улыбке и добавил:
– Как ты считаешь, акции фирмы в качестве подарка на свадьбу – это ведь неплохо, а? – и прежде, чем потрясенный Роберт успел ответить хоть что-то, продолжил:
– Как я понимаю, у вас с Танечкой всё идёт настолько замечательно, что ты, как честный человек, просто обязан срочно на ней жениться после того, как весь дом стал свидетелем вашей… кхм, бурной страсти. Так вот, у меня есть идея…
– Не нужно, – резко оборвал дядю Роберт. – Мы уже все решили. Хотим очень скромную свадьбу.
Ни хрена он, бл*дь, не хотел никакой свадьбы. Ни скромной, ни развратной. Но когда первая волна шока схлынула, Роберт не мог не признать, что этот итог крайне ожидаем. Глупо было надеяться, что дядя поверит в его серьёзные намерения на слово и передаст акции вот так вот запросто. А значит, фиктивной свадьбы и брачного контракта не избежать. И ему казалось, что он, в общем-то, готов к такому повороту событий, но сейчас, когда дело действительно зашло настолько далеко, испытал невыносимое желание послать все к херам. Сдерживало лишь одно – ощущение, что он наконец настолько приблизился к своей цели, что почти физически ее осязал. Точно зверь, напавший на след жертвы и уже чующий ее запах, он слышал шорох заветных бумаг и скрип стержня по листу, на котором Петр Сергеевич поставит заветную подпись. Впервые он чувствовал, что его шанс получить акции настолько реален, и отступить сейчас казалось уже совершенно невозможным. Ещё немного. Ещё шаг. Всего один шаг и он получит то, чего добивался так долго. И впридачу к этому – жену.
Жену, которая ещё даже не знала, что ей предстоит таковой стать.
– Вы уже назначили дату? – поинтересовался дядя все с тем же воодушевлением, которое так контрастировало с затаившейся внутри Роберта яростью.
– Завтра идём в ЗАГС, – ответил он механически и, демонстративно отвернувшись к монитору, сказал:
– Не волнуйся, мы тебя непременно позовём. А теперь извини, дядя, у меня много дел.
Да уж, дел и правда было по горло. И главное из них – сообщить своей невесте, что их маленький фарс перерос в нечто большее. Впрочем, всего лишь на бумаге. И если она будет противиться этому новому повороту в их сделке – он просто накинет ей ещё немного деньжат сверху к тем, что уже пообещал. Сухо и по-деловому – ровно так, как привык решать все свои проблемы. А уж с чувством неправильности и уродливости того, что собирался сделать, он как-нибудь справится. В конце концов, это всего лишь бизнес.
Несмотря на то, что план действий в голове Левицкого был четким и ясным, на пути его матримониальных стремлений, которые он намеревался воплотить в жизнь этим же вечером, встало весьма досадное препятствие: его будущая благоверная неожиданно пропала. На работе он ее не застал – узнал лишь, что за ней, по словам охранника, пришла «какая-то девка, такая вся рыжая, что их кот Васька, которого пригрели в садике повара, и бесстыжая наверняка такая же, потому что одета была так развратно, что смотреть прямо стыд и срам», и в этом описании, в общем-то, нетрудно было угадать Ершову. И один лишь тот факт, что Таня собралась куда-то с ней, уже внушал Роберту определенные опасения, которые только усилились, когда ему не удалось дозвониться до воспитательницы. Спустя полчаса бесплодных попыток, злой как собака Левицкий уже собирался было ехать к своей невесте домой, но в этот самый момент раздался звонок от Печеньки.
