– Точно! Танец новобрачных! Мы ждём!
Роберт нахмурился, быстро окинул Лену взглядом, после чего пожал плечами и, вновь поднявшись, подал мне руку и повёл к небольшому танцполу. Отлично. Теперь у нас будет возможность поговорить с глазу на глаз. Хотя, я очень сомневалась в том, что у меня есть право лезть в то, к чему я не имею ровным счётом никакого отношения.
– Если больше не выдерживаешь это великое собрание, можем просто сбежать. Нас поймут, – улыбнулся Роберт, положив руку мне на талию, когда мы оказались на танцполе.
– Это великое, как ты успел заметить, собрание, состоит в основном из моего окружения. И если оно тебя напрягает…
– Не напрягает. Хотя про рассветы и туманы я бы уже слушать перестал.
– Может, это единственная радость в их жизнях? Михайлов, обсуждение его творчества…
– Самогона и охоты, – подсказал Роберт, пряча улыбку.
– А если и так? Не всё крутится вокруг огромных денег и владения… овладевания… в общем, я про пакет акций. Весь этот сыр-бор из-за него?
– Как ты слышала, – пожал он плечами. – Дядя вбил себе в голову, что перепишет на меня свою часть акций только если я обзаведусь женой.
– Здорово. Значит, тот брачный контракт…
– Нужен для того, чтобы ты не претендовала на мои акции. – Он снова растянул губы в улыбке, которую так отчаянно хотелось стереть с его лица. Потому что Левицкий должен был понимать, что я бы не стала претендовать на какие-то там непонятные акции даже под дулом пистолета. Или он этого не понимал?
Я запрокинула голову и всмотрелась в его лицо. Мелькнуло сожаление, что я – всего лишь оружие в его руках, чтобы он добился того, чего хотел. О каких-то других аналогиях даже думать не желалось.
– Кстати, я сказала, что мы с тобой отправляемся в свадебное путешествие. В Италию. Не знала, что именно ответить на заданный вопрос.
– Исключено. У меня очень плотный график на ближайшие недели.
– М-м-м…
Как можно было объяснить себе, что я почувствовала… разочарование? Ведь всё это не взаправду. И никакого медового месяца у нас не предусмотрено. Ненастоящая свадьба. Ненастоящая церемония. Даже праздник этот – ненастоящий. Мой взгляд скользнул по губам Левицкого. В памяти вспыхнуло воспоминание о том, как Роберт меня целовал. И поцелуй этот тоже настоящим не был. Так – спектакль, чтобы Роб мог наконец получить свои чёртовы акции.
– Ты же не думаешь, что… – осторожно начал Роберт, и я отстранилась.
– Спасибо за танец, я бы хотела вернуться к столу.
– Таня…
Это его «Таня» ещё долго звучало в воздухе, когда я возвращалась к нашим гостям. Здесь веселье уже шло полным ходом. Дедушка и Пётр Сергеевич вовсю обсуждали методы охоты и стрельбы, Печенька и Лена ворковали, не забывая пить на брудершафт. И только Елена Викторовна сидела с блаженной улыбкой, приложив трубку к уху, вызывая подозрения, кто именно поёт в динамике телефона.
– О! Молодожёны! Горько! Горько! – крикнула Славик, и я покосилась на Роберта. Наш очередной поцелуй был более чем невинным. Левицкий скользнул по моей скуле губами, после чего залпом выпил бокал виски и налил себе ещё.
Печенька, махнув на нас рукой, снова вернул всё своё внимание Ершовой, а у меня возникло желание немедля уехать домой. Оставаться и дальше в этом ресторане среди гостей, которым до нас уже не было никакого дела, не хотелось.
– Я отойду, – буркнул Левицкий и, прихватив с собой бутылку виски, вышел из-за стола. Мне оставалось лишь проводить его взглядом. Итак, я осталась одна посреди собственной фиктивной свадьбы. Все остальные были увлечены кто охотой, кто друг другом, кто Стасом.
Можно было смело поздравить себя со званием «неудачница-невеста года». Хотя… я ведь отдавала себе отчёт в том, на что иду?
– Разрешите вас пригласить? – Рядом со мной нарисовался весьма привлекательный мужчина, который протягивал мне руку. Я подняла на него взгляд. Недурён собой, немного нетрезв – впрочем, как и я. И гораздо больше подходит мне, чем Роберт Левицкий.
– Разрешаю, – царственно согласилась я, после чего поднялась и позволила увести себя из-за стола.
Мы снова оказались на танцполе, где недавно я исполняла брачный танец с Робертом. Я прислушалась к своим ощущениям, когда незнакомец привлёк меня к себе и закружил. Он действовал с нахрапом, совершенно не заботясь о том, чего я хочу. Когда же я танцевала с Левицким, у меня и мысли не было, что он делает что-то не так.
– Раз-раз, – раздалось мгновением позже, когда я уже начала продумывать пути отступления. Я посмотрела туда, откуда доносился этот голос, и поняла, что свадьба, кажется, начала перетекать в режим «безудержного веселья». – Меня слышно? – огласил ресторан голос Ершовой.
В ответ послышался нестройный хор голосов.
– Отлично! Сегодня у нас большой праздник. Моя лучшая подруга вышла замуж.
Мне в лицо ударил яркий свет. Софиты наверху танцпола были наведены на меня и… какого-то незнакомца. А меж тем Ершова продолжала свою речь.
– Вы не представляя-яете! Не представляете, как я счастлива! И в тот момент, когда любящие сердца бьются в унисон, мы со Славиком хотим поздравить мужа и жену песней!
Одновременно с последним произнесённым словом в ресторане зазвучала заунывная мелодия, под которую Печенька и Ершова закачались, прилипнув к одному микрофону.
– А ничего, что жених здесь вовсе не он?
Левицкому можно было смело выдавать приз за звание самого внезапно появляющегося из ниоткуда мужа. Не успела я возмутиться тому, что незнакомец прижал меня к себе, очевидно, решив сыграть роль новоиспечённого супруга, как Роберт оторвал от меня парня и занял его место.
«И всё, что было, набело, откроется потом», – послышалось от микрофона.
– Скажи, Тань… тебе и вправду всё равно, с кем танцевать, если уж наш брак настолько фиктивен?
Я даже не поверила своим ушам. Левицкий это серьёзно? Его это вправду волнует?
– А тебе действительно не всё равно, с кем я танцую?
«Дорога мой дом и для любви это не место».
– А если не всё равно?
– А почему?
– Потому что мы с тобой расписались пару часов назад?
– Это вопрос?
– Это риторический вопрос.
– Не похоже на то, чтобы наша свадьба была для тебя поводом хоть для чего-то.
– А поводом для чего она должна была стать?
«Прольются все слова как дождь, и там, где ты меня не ждёшь…»
– Я уже потеряла нить разговора.
Я поморщилась и попыталась прекратить те движения, которые весьма опосредованно можно было назвать танцем, но Левицкий прижал меня к себе ближе.
– А может, хватит уже болтать?
