— Почему мой папа говорил, что скоро начнётся эта… наземная операция? — любопытно спросила Ане.
— Не знаю. Я про это ничего не слышал, — честно ответил Игорь. — Всё-таки не забывай, у меня не слишком-то высокий чин… Я, конечно, стану когда-нибудь капитаном, а то и генералом, — он усмехнулся, — но до этого пока еще далеко.
— Мой генера-ал, — протянула Ане. — Жаров.
— Дразнишь? — спросил он насмешливо.
— Ну, конечно, — подтвердила Ане. — А как же. Что бы мне тебя не подразнить?
— Не забуду и не прощу, — пообещал он.
— Как страшно, — отозвалась она, смеясь.
— Сейчас я научу тебя правильно бояться, — пообещал он и свирепо полез из-за стола.
— Жаров, время. Опоздаем, оба!
— Да и чёрт с ним!
Действительно. Чёрт с ним, с Баранниковым. Пусть препарирует.
Ане ещё не знала, что опоздание станет для неё не самым мерзким моментом за сегодняшний день.
Баранников не ограничился тупым скальпелем. Он взял анатомическую пилу. И в считанные секунды разделал на мелкие кусочки, забрызгав кровью все стены, от пола и до потолка.
— Десять минут, Ламель, — шипел он сквозь зубы. — Десять минут вы неизвестно где кувыркались! У нас больница, а не дом терпимости, что бы вы знали!
Ане смотрела в пол, молчала, а сама прятала в кармане руку с кольцом, которое ей подарил Игорь. Колечко было простое, из благородной платины, с небольшим, желтовато-синим камнем. Камень назывался лабрадор, существовало несколько его разновидностей, конкретно этот в народе называли солнечным камнем — за золотистые переливы. Что Игорь сумасшедший, Ане догадывалась, но чтобы настолько…
Они вышли из дома в осеннюю мглу. Снег за ночь растаял, обратившись в унылое месиво, небо нависло мохнатыми тучами и сеяло, сеяло, сеяло бесконечный унылый дождик с запахом будущих холодов. И вот из этого неба вывалился вдруг робот-доставщик, скинул коробочку в подставленную ладонь Игоря, и умотал обратно, только его и видели. В коробочке обнаружилось кольцо, за которое Жаров потребовал поцелуев… В общем, десять минут — это, прямо скажем, подарок небес. Могло быть больше.
Хотя опаздывать на работу — это, конечно же, нехорошо…
Лена Танеева фыркнула, увидев напарницу, и тут же вышла из кабинета. Ане пожала плечами, не придав значения.
Но так оно и пошло дальше. Танеева демонстрировала полное презрение, всячески давая понять, что общается только и исключительно потому, что работа обязывает. Коллектив как-то тоже сторониться начал. Отворачивались, прекращали разговоры в её присутствии. К вечеру нервное напряжение достигло пика. Ане стиснула зубы и держалась, хотя очень хотелось нахамить и вообще сорвать зло. Она не сомневалась, что воду мутят двое — Танеева и Баранников. Вроде бы заведующему ни к чему опускаться до сплетен между подчинёнными, может быть, он даже сам не сплетничал, но, во всяком случае, не пресекал, и этого оказалось более, чем достаточно.
За пару дней вокруг Ане образовался вакуум. Существование с Танеевой в одном пространстве сделалось невыносимым. А главное, утешиться было не с кем: Игорь снова ушёл на задание, как он объяснил, и вернуться должен был лишь через десять суток, не раньше… Жёваной резиной потянулись тоскливые дни вперемешку с тоскливыми вечерами, заполненные осенним дождём, бестеневой погодой и отравленной рабочей атмосферой.
На операциях Баранников неизменно брал себе в ассистенты Танееву. Всё ясно, угрюмо думала Ане, мучаясь профессиональной ревностью и банальной завистью к бывшей подруге, он — за неё. По-другому и быть не могло. А что им всем надо? Чтобы она, Ане Ламель, отказалась от любимого? В угоду им? Сейчас! Разбежалась!
… Она стояла у окна в своём кабинете, Танеева, как всегда, ушла при её появлении. Стояла у окна, смотрела в тёмное, наполненное мокрым снегом небо; снежинки падали крупными хлопьями на прибольничный парк и там таяли, не долетая до земли.
Уйду отсюда, подумала Ане вдруг как о решённом. Сказала вслух:
— Уйду!
Прозрачное стекло отзеркалило её лицо, наполнив взгляд бесконечной чёрной усталостью.
Невозможно нормально работать в таком адовом напряжении. Нервы — не стальные канаты, рано или поздно порвутся с треском. Дрогнет рука. И человек, имеющий все шансы на спасение, умрёт. И будут говорить вслед, оглядываясь через плечо, вон, это она, с имплантами. Зарезала пациента. Имплантация — зло.
Упёртые, невежественные, дремучие бараны! Горные. Со сплошной костью вместо мозгов.
А куда идти? Уходить было страшно. Девять лет отдано, со старших классов специализированной школы, практически вся сознательная жизнь… И вот так всё разрушить, уйти… куда? В неизвестность. Ещё, кстати, непонятно, какие рекомендации даст Баранников. То есть, очень даже понятно, какие!
Дом встретил пустотой. Оказывается, привыкла к Игорю, как к сильнодействующему наркотику, и без него просто ломало. Без его рук, его голоса, жара его паранормы, горячего шёпота в ухо: «Давай, убей меня нежно… снова…» По коже шли мурашки, всё казалось, будто Игорь где-то рядом, за спиной, и вот сейчас обнимет… прямо сейчас…
Но никто не обнимал. И к горлу подкатывал ком, перехватывая дыхание. Когда, ну когда же он приедет… А вдруг его там убьют?!
Мелодия вызова от домашнего терминала прозвенела в ватной тишине как набатный колокол. Ане узнала муыку — Игорь‼! Чуть не убилась, пока бежала в переговорный уголок, экран разворачивался медленно, хотелось подтолкнуть его, знать бы только, чем.
Игорь улыбался, говорил что-то, а она вбирала в себя его голос, пила взглядом его лицо, улыбалась в ответ его улыбку.
— Соскучилась, соскучилась! — говорила Ане, едва не влипая в экран. — Когда вернёшься? Скоро?
— Нет, не скоро, — отвечал он. — Задержусь… а насколько, сам не знаю. Про это только бог, то есть капитан, знает. Мы на базе «Минас» сейчас и, похоже, застряли здесь надолго…
— Ууууу…
Рядом с ним, пусть даже на экране, чувствовала себя девочкой, впервые открывшей для себя такое солнце, как любимый мужчина. Хотелось дурачиться, смеяться, прыгать от счастья. Лишь бы не понял, что у неё неприятности, ему переживаний из-за неё сейчас не хватало. Человек на боевом задании, отвлечётся в мыслях на проблемы любимой, и — пропустит выстрел. Удар. Атаку. Воображение рисовало страшные вещи, «мирумирники» были кем угодно, только не цветущими кактусами. Именно сейчас, во время короткого разговора с Игорем, Ане вдруг особенно остро за него испугалась. А вот убьют его… нет, нет, нет, не надо! — и что тогда? Жизнь потеряет все свои краски. Сердце сожмётся и не захочет больше разжиматься. Небо рухнет. Не надо!
— Что с тобой? — встревожено спросил Игорь, заметив острую складочку на переносице у Ане.
— Ничего…
— Ну-ка, рассказывай!
— Да… нечего рассказывать…
