Ане вдыхала родные, с детства привычные запахи — яблок, палой листвы, влажных ветвей, — и ни о чём не думала.
Пискнул терминал — сообщение. Арбитраж, как интересно. Что там в вину ставят? Прогул? Ах, ну да, сегодня же рабочий день. Был. Ане мстительно отослала в систему копию подписанного лично доктором Баранниковым заявления о срочном, без отработки, увольнении. И через несколько минут к ней пришло уведомление с зелёным ярлычком и стандартным ответов: претензий не имеется. Что и требовалось доказать…
Она вернулась в дом только тогда, когда уже основательно замёрзла. Ушла в малую кухню, согрела себе травяного чаю с мелиссой, мятой и белой пуховкой. Долго сидела над кружкой. Не думала ни о чём…
За окнами начало уже темнеть. Наступал вечер, папа скоро должен был вернуться. Надо было распорядиться насчёт ужина… Ане начала было вставать, и тут ей почудилось какое-то движение за спиной. Интуиция взревела об опасности, но Ане ничего не успела предпринять. Её будто тюкнуло прямо в темя, хотя, собственно, бить — не били, удара не было. Но мир внезапно завертелся и умер.
А очнулась она в каком-то странном месте. Неровный каменный потолок, каменные же стены, жёсткое ложе под спиной, головная боль. Запах пыли, камня, металла, чего-то ещё, знакомого, и в то же время никак распознавать не получалось, чем же именно так знакомо пахнет в этом странном незнакомом месте.
— Что это такое… — растерянно выговорила Ане, пытаясь сесть.
Сесть с первого раза у неё не получилось, голова падала обратно, руки подламывались в локтях.
— С пробуждением, Анна Жановна, — с обычным своим сарказмом выговорил вполне узнаваемый голос.
— Гордей Павлович? — изумилась она до предела. — Что вы здесь делаете?!
— То же, что и вы, Анна Жановна, — отозвался тот. — Лежу…
ГЛАВА 4
Ане наконец-то сумела сесть, оперевшись спиной о холодную стену. Комната была довольно просторной, пещерного дизайна — то ли нарочно добивались сходства, то ли действительно больше было негде, кроме как в реальной пещере, устроить каземат для пленников. Четыре лежачих места всё из того же камня вызывали нехорошие ассоциации. Две лежанки были пусты, кроме Ане и Баранникова, в камере никого больше не было. Одной стены в этой, с позволения сказать, пещеры не было, её заменяла решётка в мелкую клеточку, с решётчатой же дверью, за решёткой уходил куда-то во тьму коридор. Свет шёл от панелей, укреплённых на стенах коридора. В самой камере панелей не было или же они были выключены.
— Где мы? — спросила Ане.
— Полагаю, в одном из подземных укрывищ мирумирников, — пояснил доктор Баранников. — Но недалеко от Барсучанска, времени всё же прошло не так уж много.
— А вы… Боже!
Выглядел заведующий не лучшим образом. Половину лица занимал чудовищный чёрный синяк, закрывший собой глаз, под носом запеклась кровь, а левая рука висела плетью, наспех перевязанная собственным же рукавом. Вот, значит, чем тут так знакомо пахнет. Кровью…
— А вы думали, я по доброй воле сюда попал, — усмехнулся Баранников.
Усмешка вышла кривой. Надо думать, в его состоянии-то.
— Я ничего не понимаю, — беспомощно выговорила Ане, стоически переживая очередной приступ тошноты.
Тошнило, кстати, зверски. И перед глазами плавали чёрные мушки.
— Теперь, когда мы оказались в одной лодке, можете объяснить — только без крика, пожалуйста! — зачем вам понадобилось увольняться?
— А вы не понимаете! — взъярилась Ане, и тут же схлопотала приступ головной боли.
Прижала ладони к вискам, застонала, пережидая, пока чёрные мушки перед глазами не разойдутся хоть немного.
— Просил же — без крика, — c неудовольствием напомнил Баранников. — Я вам отправил уведомление. Вы его не прочитали, разумеется, а зря.
— Я… не помню… Какое уведомление?
— Логику включите, для разнообразия. Иск от Арбитража за неявку на суд вы получали?
— Н-нет, — растерянно ответила она, мучительно припоминая список сообщений в тот несчастливый день. — Вроде бы нет.
От Танеевой было. Стёрла, не читая, отправила Танееву в список запрещённых. От заведующего вроде бы тоже было, и пошло оно туда же, в забвение. Потом, уже на утро, претензия за невыход на работу…
— И? — язвительно осведомился Баранников. — Какие мысли по поводу?
Ане покачала головой:
— Никаких…
— Женщины, — сказал он со вздохом и пояснил терпеливо: — Не было никакого суда. Я велел Танеевой отозвать иск. И она его отозвала. Ваш терминал был отключен для прямой связи, поэтому я послал сообщение. Танеевой велел пойти и принести вам извинения лично, иначе к тому треску, с каким она вылетела из моего отделения, добавился бы волчий билет, в красках и деталях. Она пошла. Вы встретились?
Ане молча смотрела на доктора Баранникова, чувствуя, как рождается в груди немой крик. О чём он говорит?! Как?
— Я вижу, надо рассказать с самого начала, — вздохнул он. — Долгая история, но делать всё равно здесь нечего. Ну, слушайте. В первый же день моего назначения на место покойного доктора Альтова ко мне пришла Катерина Дёмина…
— Погодите! — воскликнула Ане. — Нас, возможно, прослушивают. А Дёмина…
— А, — отмахнулся Гордей Павлович. — Ментосканера я уже отведал. Поганая машинка! Так что теперь недоговаривать, сами понимаете, смысла нет…
Она вошла без приглашения. Высокая женщина в военной форме со значком телепатического ранга на воротничке. Представилась, предъявила документы:
— Капитан Дёмина, особый отдел. Уделите мне несколько минут, доктор Баранников.
Говорила сухим приказным тоном, но взгляд у неё при этом оставался живым, внимательным. До неё уже встречал телепатов, общаться с ними было неприятно прежде всего из-за взгляда, обращённого внутрь, казалось, будто видишь перед собой человека, рассорившегося с собственной головой. Приоритеты у них смещены. На первом месте общение с их инфосферой, на втором — живой собеседник. Но у капитана взгляд был ясным и ничего постороннего в нём не мелькало.
— Я вас слушаю, капитан Дёмина. Присаживайтесь…
— Благодарю.
Она села, положила локти на стол. И заговорила:
— По нашим сведениям, из Барсучанской больницы скорой помощи происходит нелегальная поставка медицинских препаратов за пределы локального пространства Снежаношара. В частности, средства, используемые при наркозе, уходят в локальное пространство Ратеене. В силу особенностей физиологии эти вещества, в определённой дозировке, разумеется, действуют на тамме-отов как сильнейший наркотик-галлюциноген. Недавний погром вписывается в схему «заметание следа». Преступники почувствовали на себе наше негативное внимание и начали обрубать концы. Вы — человек здесь новый, с честной репутацией ненавистника всего, пришедшего на планету извне. Мне нужна ваша помощь.
