— Вы же успели.
— Р-р! Полковник, я сейчас наплюю на свои принципы и всё-таки дам вам в морду, пока ваши рефлексы не восстановились!
— Пойдёте под трибунал, — ласково объяснил Типаэск. — За агрессию против старшего по званию и нападение на раненого.
— А вы куда пойдёте? — прямо спросил Игорь. — Вы едва не угробили мою женщину! Вот так вот, на пустом месте, потому что у вас левая пятка зачесалась! Вы живёте сейчас только потому, что живёт она.
Ровный гул двигателей успокаивал, убаюкивал. Сквозь дрёму Ане видела лицо Игоря, уставшее, со складочкой на переносице, пятном ожога на скуле — задело в бою, и сейчас уже заживало, способности к регенерации у пирокинетиков впечатляющие. Стальные запахи военной машины мешались с запахами лекарств; врач ощущался где-то рядом, в разговор он не вмешивался, но слушал с живым вниманием, тихо радуясь, что шпильки зловредного насекомого втыкаются не в него.
И почему сразу насекомое, сонно думала Ане. Полковник Типаэск — бабочка. Нет, бабочки — тоже насекомые, кто спорит, но ведь не жуки какие-нибудь, не богомолы там со сверчками или, спаси и сохрани, тараканами. Живое произведение искусства, отточенная веками естественного отбора нечеловеческая красота, острый ехидный ум, и вообще такой весь из себя утончённый и блестящий. Вот только дорогу ему, красавцу, перебегать не стоит, жизнь дороже. Боевая бабочка — это вам не хрупкий питомец из дорогой дизайнерской коллекции…
— Если бы я сам угробился, вас бы это не взволновало, — скорбно заметил Типаэск.
— Ничуть, — заверил Игорь. — Я сплю не с вами.
— Забавно, как бы вы попытались, — хихикнул гентбарец. — Тут ведь даже по взаимному согласию мало что выйдет, физиологию не обманешь. Но вы же не думаете, что я пойду на такой эксперимент добровольно?
Жаров от избытка чувств выразился высоким чирикающим слогом, Типаэск иронично спросил что-то на том же языке, Жаров, с запинкой, ответил.
— Чинтсах-матерный вы неплохо изучили, — согласился Типаэск, переходя на эсперанто. — Но общаться на нём нормально всё равно не в состоянии, грамматика хромает. «Чиэсанаристах», — ну, простите, это даже дети у нас не путают. «Чисэанаристах», и только так. Запомните уже, на будущее.
— Хватит издеваться, — другим совершенно тоном сказал Игорь. — Объясните уже толком, — подумал и добавил через силу: — Пожалуйста.
— Можете ведь, если хотите, быть вежливым, комадар, — ворчливо сказал Типаэск. — Ну, слушайте…
Ментальное поле планеты беззащитно полностью. Здесь нет местной, локальной инфосферы, но носители телепатической паранормы имеются…
— Среди местных? — не поверил Игорь.
— Среди местных. Вон, ваша невеста из их числа. Полагаете, я из прихоти взял её под свой протекторат, отчего у неё сейчас мозг в полном ступоре? Нет. Иначе её подавили бы враги, со всеми вытекающими. Мерси не придала значения результатам генетического сканирования, обязательного перед имплантацией. Потому что генокомплекс «сменор» с доминантой Норкиной — обычнейшая для людей вещь, а об особенностях именно Ласточки Мерси имеет слабое представление. Она не солдат и не политик, она врач, и за пределы своей любимой операционной редко когда выходит.
— Погодите, а что у Ани нет ранга — это как?
— Не все носители телепатической паранормы соглашаются на обучение, — терпеливо пояснил Типаэск. — Из тех, кто соглашается, не все выдерживают. Дальше первого психотренинга из группы начального набора проходят в лучшем случае две трети. Не прошедшие отбор и отказники живут обычной жизнью, как все. Мы ненавязчиво приглядываем. Им не мешает. Любой из них может передумать либо попытаться пройти экзамен снова в любой момент.
— Надо же, — хмыкнул Игорь, — не знал…
— Что вы вообще, кроме своего штурмового боекомплекта «Геракл», знаете, комадар Жаров, — со скорбным вздохом выговорил Типаэск. — До такой степени не интересоваться окружающим социумом! Позор.
— Я же просил, — тихим, но страшным по оттенку голосом сказал Игорь, — перестать издеваться. Даже сказал «пожалуйста». Но вы, извините, снова включили свой любимый словесный понос. Полковник оперативной службы Альфа-Геспина, — последнюю фразу Игорь произнёс с великолепным презрением и изрядной толикой жалости. — Позор!
— По окончании нашего разговора вы попросите у меня прощения, Жаров, — серьёзно сказал Типаэск. — А я еще подумаю, принимать мне ваши извинения или не принимать. Вы невыносимы, друг мой.
— Кто бы говорил-то! — возмутился Игорь.
Но продолжать не стал. Ане вспомнила фирменный жест Типаэска, поднятую ладонь, призывавшую к молчанию. Лёгкое, изящное, исполненное достоинства движение. Нет, всё-таки полковник был не на своём месте. Легко понять тех, кто отказывал юноше-сничивэ в поступлении на военную службу. Такая красота и такие кошмарные условия. Драки, перестрелки, раны, утихомиривание агрессивных ублюдков, постоянное хождение по лезвию ножа…
— Вы будете слушать, комадар? Или будете дуться?
— А вы будете рассказывать или продолжите в том же духе? Мне второе неинтересно, учтите.
— Учитываю, — хмыкнул Типаэск. — Первые поселенцы Ласточки прибыли на планету в рамках проекта «Галактический Ковчег», разрабатываемого Старой Террой для космической экспансии. Всего было построено и отправлено двадцать девять «ковчегов»; на Ласточку прибыл четырнадцатый. К моменту его отправления генетическая линия носителей телепатической паранормы «сменор», названная так по фамилиям создателй — генных инженеров Андрея Смехова и Эдуарды Норкиной, — насчитывала уже восемь генераций. На четырнадцатом «ковчеге» отправлялись последние три. Были и другие линии, но особенность «сменор» заключается в том, что наследуется она по аутосомно-рецессивному типу. И когда к концу первого столетия заселения нa Ласточке возникла война между телепатами и обычными людьми, первых уничтожили практически всех. Так были потеряны все генетические линии телепатов, кроме «сменора». У вашей невесты родители были всего лишь носителями данного генокомплекса. Ей достались обе половинки телепатического наследия. Отсюда повышенная чувствительность и эмоциональность, кстати говоря. И личное кладбище для такой, прямо скажем, непростой специализации за все девять лет работы — очень маленькое. У Мерси, к примеру, оно раза в три больше, хотя сравнивать хирурга-традиционала и целителя — нельзя вообще.
Вот такой расклад имеем мы по Ласточке: полное отсутствие местной инфосферы, и, соответственно, абсолютная беззащитность ментального поля — с одной стороны. Носители телепатической паранормы — с другой стороны. Необученные. Беззащитные перед чужим влиянем. Не знающие и не умеющие ни-че-го. Я предполагал, что движение «Миру — мир!» использует таких телепатов и даже имеет некое подобие своей собственной инфосферы, построенной с их помощью. Отсюда такая невероятная слаженность всех их действий. Я пришёл в ловушку один только потому, что одному легче спрятаться, проще сконцентрироваться, ведь отвлекаться на защиту коллег не нужно, на координацию совместных действий отвлекаться не нужно. И можно послушать пространство. Определить неучтенных телепатов. Попытаться снять дамп с их сознаний.
