— Вы уже думали, что будете делать дальше, Анна Жановна? — поинтересовался Типаэск.
Она покачала головой. Сказала убито:
— Не знаю… Кому я нужна, дочь преступника…
— Неправильно мыслите, Анна Жановна, — осуждающе сказал он.
Она пожала плечами. Жизнь — окончена. Карьера, надо думать, тоже. И смысл переживать?
— Когда я впервые прибыл на Альфа-Геспин, меня жестоко завернули обратно, — начал Типаэск. — Ну, не берут в действующую армию таких маленьких и слабеньких. Сничивэ не служат. Нигде, ни в одной планетарной армии, что говорить о космодесанте! Можете представить себе обиду мальчишки, который чуть ли не с первого цикла мечтал о военной службе, но только, вот беда, родился не в том теле и не в том статусе. Мне пришлось доказывать раз за разом, что я могу, что я справлюсь. Это было очень непросто. Зато сейчас никто не скажет — ни в глаза, ни за глаза, — что я — слабак и занимаю не своё место. Поверьте, единственное, что я за годы учёбы понял, так это то, что абсолютно не важно, где и кем ты родился. Неважно даже, из какой ты семьи и кто твои ближайшие родственники. Важно только то, кто ты есть.
— И кто я есть, по-вашему? — спросила Ане, не поднимая глаз.
— Вы хороший врач, у которого есть отличные шансы стать великолепным хирургом, — ответил Типаэск. — А для этого надо просто собрать всё своё упорство и сказать себе: я — могу. Я же смог, — он ткнул в себя пальцем. — И вы сможете.
Ане уныло молчала. Уверенности она в себе не чувствовала никакой.
— К тому же мы сейчас немного схитрим, — Типаэск улыбнулся своей невозможной ослепительной улыбкой.
Красавец! Принц сказочный… В ответ на его солнечную улыбку Ане невольно улыбнулась тоже.
— Вам сейчас придёт предписание отправляться в пространство станции Кларенс вместе с подорожной. Это большой пересадочный узел, огромная станция в системе тёмной звезды с одноимённым названием. Тёмной в том смысле, что это коричневый карлик, светит в инфракрасном диапазоне… На станции Кларенс находится девять государственных больниц, и около десятка частных клиник, но я бы хотел, чтобы вы отправились в госпиталь федерального значения за номером шесть тысяч пять. Отделением нейрохирургии там заведует моя сестра, Циссвинопи Типи. Если вы хорошо себя покажете, она сможет отправить вас на выездную сессию от Номон-центра, если вы хорошо покажете себя и там, вы сможете попасть на стажировку уже в сам Номон, а если — вы поняли! — то по завершению стажировки сможете остаться в Номоне в качестве младшего специалиста… Номон-центр — это крупнейший исследовательский комплекс Федерации в области медицины. Даже из других галактических держав не считают зазорным приезжать туда в порядке обмена опытом. Вы сможете продвинуться в своей специальности очень далеко.
— Ага… с ограниченными правами, — уныло ввернула Ане.
— Через полтора года подаёте апелляцию. И она, скорее всего, будет удовлетворена. Никаких ограничений. Множество перспектив. Но, разумеется, если вы хотите, то можете продолжать себя закапывать и дальше. Или — чего уж там мелочиться — купите верёвку, намыльте её хорошенько и сделайте себе галстук прямо сегодня, — он жестом показал, как затягивается на горле роковая петля. — Тазик не забудьте под табуретку подставить…
— Тазик, — оторопело выговорила Ане. — Почему тазик?
— При повешении, — с видом знатока объяснил Типаэск, — ломается позвоночник, последствия вы, как врач, обязаны знать. Тазик позволит убрать за вами максимально быстро. Надо же как-то позаботиться о команде уборщиков, не находите? Они же не виноваты в том, что вам резко надоело жить…
— Тьфу на вас, — с досадой сказала Ане. — Не буду вешаться!
— Вот и славно, так и запишем в протокол, — Типаэск вынул откуда-то из-за пазухи белый плис-визит. — Держите. Это контакт моей сестры. Я с ней уже переговорил, она ждёт вас.
— За меня всё решили, — сказала Ане.
— Вы чем-то недовольны? — осведомился гентбарец.
Ане подумала. Отвела взгляд. Сказала:
— Нет. Спасибо…
— В таком случае, прошу меня извинить. Вон… по мою душу…
Ане оглянулась. Доктор Хименес решительно шла к ним с самым свирепым видом.
— От неё не убежишь, — пожаловался Типаэск печально, и вдруг пояснил: — Мы выросли вместе. Она старше меня года на три. И на этом основании считает, что может меня тиранить, как ей вздумается…
Предписание покинуть планету и отправиться на станцию Кларенс содержало уточнение: ближайшим транспортником. Ближайший, согласно расписанию, уходил через семь часов. Два часа — на дорогу от MVS Ласточки к внешней пересадочной станции Снежаношара. А Игорь должен был вернуться со смены только через семь дней. И связи с ним никакой не было.
Может быть, к лучшему?
Он же не отпустит никуда. Духу не хватит сказать в лицо, что надо расстаться. Зачем ему такая невеста? К чему? Ане не осознавала толком на уровне разума захлестнувшие её эмоции. Она просто чувствовала, что не имеет права на счастье. Никакого права ни на какое счастье она не имеет. Ни с Игорем, ни с кем-то ещё.
Ссорилась с отцом вместо того, чтобы попытаться понять его. Разглядеть. Увидеть. Отговорить от страшного… Не общалась с братом, ушла в работу с головой. Папа погиб. Брат осуждён… И это всё из-за меня, из-за моей невнимательности, эгоистичности, глупости…
Ане долго бродила по тропинкам рекреационной зоны. Пыталась составить послание Игорю, и не получалось ничего. То слишком много слов, то слишком мало. И почти все — не о том и не так. Вещи уже собрала, там нечего было собирать, уместилось в одну сумку через плечо. Возвращаться в Барсучанск или, тем более, в Цветочное, не хотелось вообще. Тошнило при одной мысли, что туда придётся вернуться. Гори огнём! Не хочу.
На какой-то из дорожек встретила Дёмину. Поздоровались.
— Уезжаете уже, верно? — спросила капитан.
Она уже ходила увереннее. Пока ещё с тросточкой, но тросточка вскоре не понадобится, Ане видела это.
— Да. Сегодня.
— Жаль… — Дёмина вздохнула.
«А мне не жаль», — подумала Ане.
Её охватило яростное желание уехать отсюда. Уехать и забыть как страшный сон все недавние события. Потерянное несчастное лицо брата. Кровавые слёзы на щеках отца. Сочувствие и жалость окружающих. Игоря… Как же больно было думать об этом. О том, что придётся забыть еще и Игоря. Но как еще искупить причинённое зло? Барсучанск, Ярсеневск, Лисичанск… Другие города и смерти. Бесконечные смерти. К которым имела отношение родная семья. Отец и брат. Пока она спасала, они — обрекали на смерть. Что с этим делать теперь? Как жить?
— Ваш заведующий… — сказала Дёмина. — Доктор Баранников. Он за вас просил, знаете ли…
— Да? — Ане остановилась. — Ну, вы нашли, о чём с ним говорить, капитан!
— О чём же ещё, — пожала она плечами. — Он сам о вас вспомнил. Спрашивал, можно ли вам вернуться обратно к нему в отделение. И всё так, в превосходных степенях, знаете ли, — она вздохнула. — Вы, наверное, что-то спутали, Анна Жановна. Он, наверное, всё же влюблён именно в вас.
