На самом деле, она просто боялась. Слишком много свалилось на неё в последние недели, добавлять лишнюю травмирующую нагрузку она не хотела.
— Хорошо, — сказала Циссви. — Надеюсь, ваша неуверенность скоро пройдёт. А пока… простите меня, пожалуйста… Не хочу упускать возможность, раз уж она появилась…
Γентбарка отошла в сторону и с тихим шорохом развернула крылья, алые в тусклом свете багрового солнца. Взмах, второй, — Ане ощутила упругую волну воздуха, толкнувшую в грудь, — и доктор Циссви полетела. Над озером, забирая куда-то вправо. Ане смотрела ей вслед и думала, что летает заведующая не сказать, чтобы хорошо. С полётом полковника Типаэска нечего даже сравнивать. Наверное, не слишком часто она позволяет себе полёт. На станции Кларенс разгуляться негде.
Ане наклонилась, подобрала пару камешков, и хитро кинула их, как когда-то, — безумно давно! — учил её, совсем еще маленькую, папа. Чпок, чпок, чпок, — заскакал камень по поверхности, рождая волны в багровом неподвижном водном зеркале. Плюх. Утонул…
Рябь дошла до пляжа, плеснула в ноги, Ане успела отдёрнуть подошву. Холодная, наверное, здесь вода. Не искупаешься!
Ане всё же прошла на главную, — и единственную, — площадь поселения. Долго стояла перед чёрным памятным камнем, читала имена. Двести шестьдесят девять имён, включая прайм-пилота, ухитрившегося как-то посадить повреждённый транспортник, но не сумевшего выжить. Больше всего поразила надпись по центру импровизированной стелы:
ВЫ С НАМИ, ПОКА МЫ ЖИВЁМ И ПОМНИМ
Перед стелой трепетало неугасимое рыжее пламя Вечного огня, символ памяти и скорби.
А камень-основание был вытерт подошвами приходивших почтить жертв давней трагедии, — до сизого блеска
На MVS планеты пришлось задержаться, допустить на корабль женщину-тамме-отку. Она была в штатском, но Ане сразу почуяла военную выправку и не ошиблась. Гостья назвалась капитаном Этонкорой, из особого отдела. Серебряный значок второго телепатического ранга блестел у неё на воротничке — третья ступень, достаточно высоко.
— Чтобы не тратить время даром, я отправлюсь на станцию Кларенс вместе с вами, доктор Циссви, — сказала капитан. — Если вы не возражаете, разумеется.
— Нет, не возражаю, — отвечала гентбарка. — Чем быстрее вы разберётесь, тем лучше.
— Тоже так думаю, — невозмутимо сказала Этонкорой.
Ане попросила немного времени, чтобы собрать в сознании все свои подозрения — с пошаговым сравнением двух случаев. Этонкорой, восприняв подробный и полный отчёт телепатически, удивилась и спросила, отчего это доктор Ламель прячет знак своего ранга, стыдится, что ли, а за что?
— У меня нет ранга, — объяснила Ане. — Я ещё не начинала обучение.
— Ну, так начните, — посоветовала капитан. — Не закапывайте себя в песок.
Ане обещала подумать. Но эхом чужих мыслей к ней пришло слово «эвакуация». Видно, капитан Этонкорой приняла как аксиому самый нехороший вариант: несчастному инженеру и впрямь взломали память. Что-то там нашли. Что-то, что находилось сейчас под угрозой…
Только ли лёгкие корабли производили верфи? Может быть, и что-то ещё. Какое-нибудь оружие. Ладно, обо всём думать, голова заболит. Сейчас надо как-то добраться до родной станции, а оттуда, от причалов — к себе домой, душ, и спать, спать, спать. Ане устала так, будто не одну операцию провела, а поработала на многостаночном конвейере; вот что с людьми унылые планеты делают!
Дома Энн в общем холле слушала по большому экрану какие-то военные сводки. Такое сложилось первое впечатление. Сухие, короткие фразы, карты, схемы. Как в дурном фильме о докосмической истории, когда на поверхности Старой Терры бушевали войны на поражение, одна другой страшнее.
— Выключи, — взмолилась Ане, — пожалуйста. Невозможно же слушать!
— Надо же знать, что в Галактике творится, — не согласилась подруга.
— Тебе станет легче от того, что ты это знаешь?
— А от того, что не знаешь? — вопросом на вопрос ответила она.
Ане не нашлась, что возразить.
— Смотри, — Энн развернула галактографическую карту локали Кларенс и сопредельных пространств. — Вот они где уже, вот тут, Форноль — за ними. Как ты думаешь, сколько им понадобится времени, чтобы явиться сюда?
Ане ничего не думала. Она не умела читать карты, а война, которую Федерация вела с другой галактической державой, не умещалась в сознании.
— Я — врач, Энн, — устало сказала Ане. — Моё дело — спасать. Вот это всё, войны, убийства, и прочее, — не ко мне. Пусть воюют и защищают солдаты, а я буду оперировать. Говорят, у меня неплохо получается. И про тебя говорят то же самое. Давай заниматься своим делом, Энн. Иначе ты сойдёшь с ума сама и сведёшь с ума меня. А оно нам с тобой надо?
Она пожала плечами, оставаясь при своём мнении.
— Пойдём кофе глотнем, что ли, — со вздохом сказала Ане. — Я со смены, устала, как не знаю кто…
Кофе обжигал, оставляя странное шоколадное послевкусие. Здешний кофе мало чем напоминал кофе Ласточки. Но противным его назвать было нельзя. Ане пила, а сама вспоминала тот кофе, какой когда-то пила там, дома. Душу продала бы за полбаночки нормальных зёрен!
— Энн, а ты откуда? — спросила Ане между делом.
— Таммееш, — ответила она. — Локаль Ратеене.
— Ты другая, — заметила Ане.
— Да. Я выросла среди тамме-отов.
Но беседу соседка поддерживала из чистой вежливости. Мысли её были далеко. Она всё смотрела куда-то в сторону, слегка стеклянным взглядом, как при паранормальной диагностики. Что она там видела, знала лишь она сама, и объяснять не спешила.
— А девочка, Энн? — спросила Ане. — У неё совсем другой геном, видно же. Ведь не твоя?
— Дочь подруги, — пояснила та, нервно возя пальцем по столу. — Её звали Ликесса Балина, она была родом из локального пространства Пацифиды. Ньота йа Джаха, слышала?
— Нет…
— «Счастливая Звезда» в переводе. У Пацифиды всего-то и было, что три локали. Теперь осталось две… Народ Пацифиды — потомки колонистов второго «ковчега». Ну, про проект «Галактический ковчег» ты знаешь?
— Да, — ответила Ане. — Я — с Ласточки. Наши предки прилетели туда на четырнадцатом «ковчеге».
Всего Старая Терра успела отправить двадцать девять «ковчегов». Доподлинно известна судьба всего лишь шестнадцати кораблей. Два погибли, не успев высадиться на какую-либо планету и основать колонию, их останки были найдены и опознаны скаутами Звёздной Разведки. Пять новых колоний, по данным всё той же Звёздной Разведки, не пережили натурального века. Девять дали толчок к развитию дочерних цивилизаций. Из этих девяти семь давно и прочно вошли в Федерацию на правах малых космических государств, в отношении одной — Ласточки — процедура интеграции еще не завершилась. Последний «ковчег», двадцать девятый, встретил на своём пути таких же скитальцев из Оллирейна, потерявших связь с материнской цивилизацией; за четыреста лет изоляции они совместно создали могущественную державу под названием Радуарский Альянс. Этот Альянс, справедливо полагая, что суверенитет дороже, послал подальше обе материнские культуры, пожелавшие установить над ним свой протекторат. Единый народ Радуары сумел за себя постоять, и на сегодняшний день представлял на галактических просторах весомую силу, умеренно враждебную как Федерации, так и Оллирейну.
