Потом Ане металась, роняя последние остатки разума, в поисках проклятого ангара зета-семнадцать. Только бы не ушли! Только бы успеть!
Успела.
Дальше балкона для провожающих не пустили.
Нечего потому что без дела соваться в посадочную зону, да еще к военным.
Транспортные корабли стояли, гостеприимно распахнув шлюзы и вывалив из них наружу языки трапов. Солдаты организованно втягивались в нутро транспортников; где в этой безликой одинаковой массе искать одного-единственного?
— Игорь! — закричала Ане, срывая голос. — Жаров! Я здесь!
Голос утонул в звуках живущего своей жизнью ангара… Ане с размаху села там, где стояла, прямо на грязный пол, обхватила голову руками, почти теряя сознание от отчаяния. Вот сейчас он уйдёт, уйдёт и… и… и не вернётся. Никогда больше. Никогда! Она заплакала, жалобно, вслух, по — детски, — как же глупо, как же несправедливо всё… Сама разрушила. Сама не сберегла.
Какая же дура…
— Ну-ка, хватит реветь, пошли, — сказал над ней чей-то, смутно знакомый, голос.
Ане вскинула зарёванное лицо. Эту женщину она видела впервые в жизни. Судя по нашивкам — капитан…
— Пойдём, — с добродушной насмешкой сказала она. — Жаров, говоришь?
Ане вскочила, всё еще не веря. Вспыхнувшая надежда резала душу без ножа.
— Пойдём, проведу!
Капитан пошла к пропускным вратам. Ане торопливо побежала следом.
— Со мной, — коротко бросила военная дежурным.
И те не стали останавливать их.
Игорь обернулся на крик, всё такой же, каким Ане запомнила его — высокий, мощный, бесконечно любимый. Ане с разбегу ткнулась ему в грудь, вцепилась здоровой рукой и едва не лопнула от накатившего счастья: успела!
Он взял бережно её за плечи, чуть отстранил. В его взгляде можно было утонуть без следа…
— Не тяни кота за яйца, Жаров, — непочтительно посоветовала капитан, проводившая Ане в запретную зону. — Целуй!
Ане закрыла глаза, каждой клеточкой собственного тела ощущая, каково это — умереть от счастья в руках любимого.
Больше они не расстанутся.
Никогда.
— Кхм… Очень не хочется вас прерывать. Но…
Они оторвались друг от друга.
Капитан чуть развела руками. Мол, а что поделаешь, время… Сказала:
— Вы ведь Анна Жановна Ламель, верно?
Ане кивнула, мучительно вспоминая, где же слышала этот голос. А она его точно слышала! В памяти колыхался дождливый вечер, первые осенние листья в лужах, да и, пожалуй, всё…
— Возьмите, — капитан протянула прямоугольный неупакованный свёрток. — Это вам…
Ане взяла, Заглянула: там была шахматная доска, памятная по баталиям с капитаном Севиной.
— Марина Евгеньевна просила передать вам, — объяснила капитан.
Ане наконец-то вникла в информацию на её нагрудном шевроне — капитан Великова В.В… И серебряный значок второго телепатического ранга на воротничке, почти такой же, как у Дёминой.
— Почему она сама не передала? — спросила Ане, оглядываясь. — Она здесь?
— Нет. Её больше нет…
— Погибла в Лисичанске, — тихо сказал Игорь, обнимая за плечи. — Там… нехорошо там получилось. Служба наша…
— Ей было пятьдесят четыре, — сказала капитан Великова. — Это очень много для пирокинетика. Она хотела умереть при исполнении. У неё получилось. Мы будем помнить её…
Ане кивнула. Проклятые «мирумирники»! Чтоб им всем гореть в аду прижизненно. Мрази.
— А теперь простите, Анна Жановна, — сказала капитан Великова. — Вам нужно сейчас уйти…
— Ещё немного, пожалуйста! — взмолилась Ане.
Великова кивнула.
— Но — немного!
— Игорь, — заговорила Ане, — обещай мне, что ты никогда… Что тебя не убьют! Что ты выживешь, слышишь?!
Он бережно взял её лицо в ладони.
— Куда я же денусь, любимая, — сказал он, чуть усмехаясь. — Хрен им всем, моржовый. Выживу и вернусь!
— Буду ждать, Игорь. Всегда. Возвращайся!
— Вернусь.
И они целовались снова, не в силах оторваться друг от друга. Пока капитан Великова не окликнула сердито:
— Время прошло! Имейте совесть, голубки.
… Ане смотрела через панорамный экран, как уходят из ближнего пространства станции десантные корабли, как они втягиваются один за другим в горловину GV-перехода. И снова накрывало тоской, но тоска была уже другого рода: таков удел всех женщин всех солдат всех рас во все времена — ждать.
Пакет с шахматами капитана Севиной жёг руку болью.
Ждать и надеяться, надеяться и ждать.
И верить.
ГЛАВА 9
Номон-центр представлял собой множество научно-исследовательских комплексов, расположенных как на планете с одноимённым названием, так и в космосе. Мозги Федерации, как говорили между собой все, кто побывал здесь или собирался приехать или просто слышал хотя бы краем уха. Охранялось локальное пространство Номона сдвоенным «Алмазным щитом» — комплексом из ста семидесяти боевых станций, двух флотов и несколькими батальонами космодесанта Альфа-Γеспина. Соваться сюда с недобрыми намерениями не рекомендовалось никому. После эпической битвы за контроль над поясом внешних GVS оллирейнский Объединённый флот уполз, поджав хвост, так и не войдя во внутреннее пространство локали Номона. С тех пор прошло почти сто лет и уровень защиты возрос в разы. Планетарные системы с «Алмазным щитом» командующие чужих флотов сейчас стараются вообще не трогать, удовольствие при штурме ниже среднего, риски потерять всё, включая собственную голову, слишком высоки.
Ане жила и работала на Номон-Орбитальной, поскольку спускаться на планету ей, с её ограниченными правами, было не положено. Здесь, впрочем, хватало работы, в основном, пациенты, которым противопоказаны были полёты в атмосфере. И она работала.
Травмы, вживление имплантов, плановые операции по удалению опухолей, изучение особенностей нейрохирургии на различных расах Федерации, всё в этом роде. Номон входил в пространство Алаурахо, отчего представителей этого народа здесь было традиционно много. Ане долго привыкала к ним. Алаурахо — родственники ольров, очень на них похожи внешне, одни только тёмно-розовые волосы чего стоят. Но более непримиримых врагов не встретишь. Две расы разошлись очень давно, не поделив материнскую планету в такие незапамятные времена, что даже сведения о той, давней, вражде оказались утрачены почти полностью. Но ненавидеть друг друга они не разучились. В десантных ротах Альфа-Геспина служило немало алаурахо.
Ане поначалу здорово дёргалась при виде розовых кудрей, всё не могла забыть оллирейнского лантарга, которого наблюдала на экранах станции Кларенс во время неудавшегося вторжения. Очень уж нехорошую память тот по себе оставил. Потом привыкла. Чтобы успокоиться, изучила особенности обеих рас со всем тщанием. Различия были существенными, но они касались, в основном, генома и строения внутренних органов. Внешне, да еще издалека, легко можно было спутать…
