На бегу было время подумать. Зубик отстал, больше он не просил меня бить деревья, хоть я и был готов. Видимо мои удары привлекают большое внимание.
Через полчаса впереди появился просвет. Лес заканчивался.
Вся компания резко остановилась на границе леса. Хоть стволы бывших когда-то простыми деревьев не имели листвы, они чудовищно переплетались, существенно затеняя всё вокруг и закрывая обзор.
Вокруг всё такая же безрадостная картина в багровых тонах. Я провёл по волосам, вспомнив, какого они цвета. Может моё место тут? Ведь судя по всему в реальности никому до меня нет дела.
На расстоянии примерно трёх километров от леса начинался город. Даже в таком состоянии я без труда могу сказать, это Новая Москва.
Над городом плотность туч превышала все рамки, грозовые всполохи необычного, алого цвета, частили, словно стробоскоп. В воздухе носились силуэты человекоподобных и не очень чудовищ, даже с такого расстояния можно было видеть их тяжёлые кожистые крылья.
— Мы не пойдём сейчас. — подвела итог Лиз. — Слишком много химер в воздухе. А реципиент в плохом состоянии, вот вот будет переход. Мы можем его потерять.
— Я разобью лагерь. — отозвался Зубик, и шумно поставил на землю рюкзак.
Свисток тоже оставил вещи и прихватив лук, убежал в лес.
— А что со Свистком? — спросил я Лиз, пользуясь моментом. — Почему он не говорит?
— Вот представь себе гитару. — вместо Лиз ответил старик. — Представил? Лакированную такую, с новыми струнами. Ты дёргаешь эти струны, появляется звук.
— Представил.
— А вот теперь представь, что её обдувает горячий воздух. Да такой горячий, от температуры начинает тлеть корпус, лак на базе пузырится, колки обгорают. Что будет, если её подержать под таким напором в тысячу градусов пол часа?
— Она скорее всего сгорит.
— Вот и Свисток сгорел. — тихо сказал старик, а затем пошёл помогать Зубику.
— Свисток ещё ребёнком жил в районе, на который пришёлся удар врат. Их детский дом загорелся. — Лиз осталась наедине со мной, смотря на город. — Метелица говорил про пол часа, но не было там получаса. Свистку было всего двенадцать, он несколько часов вытаскивал из здания детей. Раз за разом, входя внутрь. Волна тварей прошла мимо, они в тот вечер штурмовали какой-то особо укреплённый пост. Воздух внутри здания был горячим, много едкого дыма. Когда Свисток закончил, он понял, что не может говорить.
— Свисток, это его голос? — я и не знал, что сказать.
— Да, получается так. Хотя он никогда не рассказывал, как он у него появился.
Резко захотелось спать, как при введении наркоза. Мир дрогнул, земля с небом поменялись местами. В голове набатом звучал какой-то до боли знакомый мотивчик.
Я спешно спросил.
— Мой дар. Там в реальности. С ним что-то происходит, что-то нехорошее.
— Тебе надо оформлять свободную энергию, развивать грани таланта.
— Как?!
— Ищи противников, чем сильнее противник, тем больше пользы. Сражайся, как можно больше.
Открыл глаза в своей комнате, на руке противно звенел сеферон, говоря, что пора вставать. Футболка промокла насквозь, прилипая к телу. Одеяло обижено свернулось в ногах, подушка на полу. Со стороны окна в глаза била струя света, занавеска злорадно раскачивалась под порывами ветерка, позволяя полуденному солнцу слепить меня.
Из-за закрытой двери проникал запах готовящейся еды, сладковатый, отдающий малиной. Бабушка готовила свои фирменный штрудели с малиновым вареньем.
Этот запах казался таким родным и знакомым, что произошедшее за последние дни стремительно отдалялось, напоминая плохой сон.
Звезда дара разрослась ещё больше, окутывая половину грудной клетки. Лучи так и не проявлялись, дар начал пульсировать в такт сердцебиению. Вот где найти противников? Войти в стабильные Врата?!
Конечно же это глупость, никто не возвращался из Врат.
Солнце недавно миновало зенит, скатываясь вниз. Я принял душ и переоделся в свой классический костюм, а затем сбежал по лестнице на первый этаж, хищно поводя носом.
Бабушка рассмеялась, увидев моё озверевшее лицо и подняв руки скинула белое вафельное полотенце с ещё тёплого противня на котором ровными рядами лежала выпечка, предлагая откуп.
Спустя четыре штруделя, когда пятый уже не вызывал почти никаких эмоций, в дверь позвонили.
Бабушка опустила очки, озадаченно посмотрев в сторону прихожей, кажется, она никого не ждала. Я подошёл к двери, чтобы открыть, в дверь снова позвонили, какие нетерпеливые визитёры.
— Здравствуй Фёдор.
За дверью оказалась Светлана Романова, моя обручённая.
Позади невесомой фигурки девушки стояла пара здоровенных чемоданов и телохранитель таких же размеров. С удивлением заглянув ей за спину, озадаченно почесал затылок. Невеста тоже посмотрела в том направлении, явно передразнивая меня, а затем её взгляд снова устремился на меня.
Мы какое-то время молчали. Привлечённая тишиной бабушка появилась в гостиной. Одетая в кухонный фартук, на её плече висело полотенце, она пыталась заправить непослушно висящую прядь локтём.
— Добрый день Мария Захаровна. — Света мило улыбнулась, обходя меня и подавая руку, в последний момент она поняла неуместность жеста, но было поздно, бабушка ехидно пожала её узкую ладошку, изрядно испачкав мукой.
— А мы совсем не ждали гостей. Но вы вовремя, как раз испекла вторую партию штруделей с малиновым вареньем! — защебетала бабушка, беря растерянную Свету под руку и заводя в дом.
Дверь в дом захлопнулась прямо перед носами охранников наследницы Романовой, оставляя их снаружи.
Мы расположились за столом, который я покинул минутой ранее.
Перед ещё не пришедшей в себя Светой появилось белоснежное фарфоровое блюдце, на которое тут же опустились два заполняющих ароматом кухню штруделя.
Бабушка села напротив нас, умиляясь картине.
— Как вы знаете, мы с Фёдором обручены. Наш род принял решение возродить старую Имперскую практику, когда перед свадьбой пара жила какое-то время вместе. Обычно, невеста жила у своего будущего супруга.
— Это очень старая традиция. — бабушка задумалась.
— Думаю, мы уже давно должны отказаться от таких архаичных обрядов. — попытался я съехать.
— Ты прогонишь меня? — тон, которым Света задала вопрос был нейтрален, но глаза жаждали моего согласия. Видимо она так же не в восторге от предстоящего. — Твой отец сказал где тебя найти. Глава нашего рода, моя мама, получила от него согласие.
— В таком случае вам ничего не изменить. Конечно если вы не полноценные члены клана.
— Ты имеешь в виду, что тогда можно было бы выйти из клана?
