Почти приблизившуюся ко мне мишень сносит, вместе с основанием. Она закручивается в воздухе, жужжа как огромный шмель. В метрах десяти от места удара на пол падает искорёженный лист металла.
— Неплохо. — хлопает Алексей, оценивающе глядя на результат. — Знаешь, а у меня тоже ментальные способности. Это никогда не давало мне боевого потенциала, но я смог ускорить работу своего мозга.
— Я думал об этом, но решил остаться собой. В моё совершеннолетие, я должен был умереть.
— Вижу у тебя теперь другие планы, да? — искренне засмеялся Шувалов, дружески хлопая по плечу.
— Да, теперь всё изменилось.
— Я создал машину, которая была призвана генерировать определёные магические коды. Мы не стали придумывать велосипед, назвали это “плетением”. Это похоже на генетический код. Тебе просто надо наполнить его силой и оно станет устойчивым. Смотри.
Шувалов достал из нагрудного кармана блеснувшую пластину, с каким-то выгравированным символом. Покрутил её перед моим носом, а затем сжал в кулаке, направляя в сторону нового манекена, в этот раз стоящего на месте.
С секунду ничего не происходило, а затем оглушило хлопком. Скрежет деформируемого металла вторгся в сознание. Я выдохнул с облегчением, уже подумав, что оглох навсегда.
Пластина манекена свернулась в точку, не больше моего кулака.
Это было похоже на удар гидравлическим прессом по металлическому наперстку. Эффект потрясающий, это настоящая мощь.
— Ох... ть! — позволил я себе ругательство.
— Не то слово, — довольный Шувалов положил пластину обратно в карман, похлопывая по нему ладошкой. — Это новый уровень. Привязка к стихии теперь не так важна, мы можем трансформировать энергию, чистая сила будет работать с огнём, водой, землёй.
— Но есть привязка к этим рунам.
— Да, тут загвоздка. Человек не сможет сам трансформировать энергию, мы не боги.
— Эти знания бы пригодились нам.
— Правильно мыслишь, наша цель усилиться в прошлом, чтобы катастрофа не повторилась.
— Но тогда, вас не будет существовать. — вывод напрашивался сам собой, и он ужасал.
— С чего ты взял. Мы будем тут же, просто наши реальности разойдутся.
— Но зачем вам это? — в альтруизм я не верил.
— Слишком многих мы потеряли. Каждый из нас, выживает тут день за днём. Но мы можем сделать так, что все, кто погиб, получат второй шанс.
Меня потихоньку потянуло. Кажется время вышло, пора возвращаться.
—Вернусь завтра. Моя реальность зовёт. — грустно улыбнулся я.
— Мы будем ждать. Ведь от тебя зависит очень многое. — Шувалов хитро на меня глянул. — Скоро тебя ждёт много работы. Тренировки, тренировки, и ещё раз тренировки.
— Уже боюсь. — по правде, мне было интересно, что же приготовят местные.
Темнота окутала сознание, а затем расступилась.
Я снова здесь, в таком родном и знакомом мне мире, где прожил вот уже почти восемнадцать лет. Настроение стало чуть мрачнее, когда вспомнил, что предстоит беседа с дедом.
На сефероне ровно семь ноль-ноль. Быстро одеваюсь, буквально скатываясь по лестнице вниз.
Из гардероба на мне уже давно нельзя было заметить костюмы. Плотные штаны, раньше использованные для конной езды, кожаные ботинки, лёгкий тёмно коричневый тренч, погода прохладная. Под тренчем тонкая водолазка, волосы уложены пятернёй.
На кухне встречаю бабушку. Она стоит за плитой, что-то готовит. Дед возвышается за столом, перед ним ароматная кружка кофе. Он смотрит что-то на голограмме с сеферона. Какой-то новостной сайт.
В порыве хорошего настроения подлетаю к бабуле, целуя её в щёку.
— Фёдор? — бабушка смеётся, оборачиваясь ко мне, вытирает руки и забрасывает полотенце на плечо. — Кто вы такой мистер? Где мой вечно надутый внучёк? Или простое питание так действует на тебя, делает проще?
— Наверняка, — улыбаюсь в ответ. — Просто хотел сказать, что люблю тебя.
Не знаю, что на меня нашло. Может наконец-то, отпустило напряжение, которое копилось несколько дней нашего пути по разрушенному миру. Меня будто обновили, я стал по другому смотреть на мир. Он мне стал нравится, таким, какой есть. Ведь он ещё живой, ему можно помочь.
Город молит меня. Он жалобно стонет, просит помочь. Его избивают и рушат, поджигают.
— Я тоже тебя люблю милый. — говорит бабушка. — Ты знаешь, что очень изменился? Я читала отчёты твоего отца, ты повеселился на славу, на меня с этих страниц смотрел совсем другой человек.
— А теперь я снова другой, в этом прелесть жизни, у тебя есть возможность выбирать.
— Слова не мальчика, но мужа. — ухмыляется дед.
— Ты бы видел его чуть раньше. — рассказывала бабушка. — Из поместья только целым эскортом выбирался, наряды на дню пять раз менял. Постоянно со своими дружками сидел в Альтамеде. А теперь уже неделю ни разу не попросил денег. Или ты Федя думаешь, что бонусы суммируются? Боюсь это не так.
— Да не нужны мне пока деньги ба, у меня свои остались.
Я вспомнил про Светлану. А на сеферон мне пришло сообщение от Петра. Он писал, что стоит под окнами с другой стороны дома.
Быстро закинув в себя еду, я похрустел хлебным тостом и побежал на второй этаж.
— Стоять! Раз, два! Разворот.
Собравшись было смыться, думал избежать разговора с дедом.
Но он так не думал. Половицы жалобно поскрипывали, когда старик начал подниматься.
— Объясни ка мне Федя вот что. — хитро прищурившись начал дед. — Куда ты пропадаешь, каждый день?
Тем временем мы шли по коридору, прямо к террасе, выходившей своими окнами на рукотворный прудик.
Я стал лихорадочно соображать. Выкрутится не удасться, кого-кого, а вот деда не обмануть. Да и не стоит рисковать, лучше заручится его поддержкой.
Откуда такие прагматичные мысли?
Не успел я удивится, как почувствовал настроение деда. Ментально он мне напоминал каменную глыбу, но эта глыба источала немалый интерес, а направлен он был на меня. Что же, начнём разыгрывать партию.
— Ты же знаешь, что я поругался с отцом. — осторожно начал я.
— Ага, а трава зелёная, небо голубое, твари лезут из врат. — дед иронизировал. — Долго запрягаешь Федя. Я эти словесные игры не люблю. Поэтому кланом занимается Костик, давай к делу.
— Обидел он меня. — выдохнул я. — Маму предал, начал вводить в род Радищевых. Меня перестал слушать, я будто пустое место стал.
— Дальше.
— Я переехал к бабушке. Инициация прошла тут. Бабушка не знала, а я не знал, как сказать. Способности стали сильнее, я лучше почувствовал дар.
