Это была леди Фелисити Гэйл, самая близкая подруга Кармелы, с которой они почти не расставались, лишь когда Фелисити гостила у своих знакомых.
— Давно ты вернулась? — спросила Кармела. — Я… так тосковала по… тебе.
Эти слова, казалось, вырвались из груди Кармелы сами, и леди Фелисити, нежно поцеловав ее, ответила:
— Я вернулась только вчера вечером. Мне все рассказали, но я никак не могла поверить, будто ты пошла служить в этот дом!
— Мне некуда было больше податься после смерти папы.
— О, Кармела, мне очень жаль! Я и не знала о его смерти.
Кармела не ответила, не справившись со слезами, застилавшими глаза.
Ей удавалось держаться, пока кто-нибудь не начинал разговор об отце. При одном упоминании о нем, сколько бы ни пыталась, она не могла скрыть тяжелых переживаний.
— Теперь я вернулась, — решительно заявила леди Фелисити, — и ты мне нужна, нужна сейчас же. Немедленно собирайся, Кармела!
— Но я… работаю… здесь.
Леди Фелисити взглянула сначала на стол, потом на детей, которые при ее появлении раскрыли рты от удивления.
— У меня найдется для тебя кое-что получше, нежели следить за этими маленькими дьяволятами! — сказала она. — Я помню Тимоти. Он всегда плевался и корчил рожицы в церкви, стоило его отцу отвернуться.
Кармела рассмеялась.
— А вы кто? — спросила Люси, обидевшись, что перестала быть в центре внимания.
— Та, кто собирается увести эту хорошую, добрую мисс Линдон подальше от вас, — ответила ей леди Фелисити. — И я надеюсь, ваш отец все-таки найдет на ее место кого-нибудь, кто сумеет наподдать вам, как вы того заслуживаете!
В ее голосе не было злобы, девушка явно подшучивала над детьми, произнося свою угрожающую речь. Затем, взяв Кармелу под руку, она потребовала:
— Собирай свои вещи. Экипаж ждет у порога.
— Но я не могу… уйти вот так… как же… — возразила Кармела.
— Можешь, — ответила Фелисити, — А пока ты упаковываешь вещи, я объясню госпоже Купер, что мне просто необходимо забрать тебя с собой прямо сейчас.
— Она будет вне себя! — заметила Кармела. — Она никогда не наймет меня снова.
— Ей и не представится такой возможности, — заявила Фелисити. — Я все объясню тебе, когда мы уйдем отсюда.
Она оглядела комнату и добавила:
— Поспеши, Кармела, я не в состоянии находиться в таком беспорядке дольше нескольких минут. Представить не могу, как ты выносила это.
— Это было неприятно, — призналась Кармела. — Но, Фелисити, я должна уведомить хозяев надлежащим образом.
— Я все улажу, — настаивала Фелисити. — И делай, что я говорю.
— Мне… Я думаю, мне не следует… так поступать…
Не дав Кармеле договорить, Фелисити подтолкнула ее к выходу своей тонкой ручкой, затянутой в перчатку.
— Ты мне нужна, я отчаянно нуждаюсь в твоей помощи, Кармела, и ты не можешь отказать мне.
— Разумеется, нет, — все еще сомневаясь, соглашалась Кармела. — И ты знаешь, как я хочу уйти вместе с тобой, Фелисити.
— Тогда пакуй вещи, впрочем… нет, не надо… они тебе больше не понадобятся. Для тебя все найдется в замке.
Кармела озадаченно взглянула на нее, но та продолжала:
— Делай, как я говорю. Захвати с собой лишь самое дорогое для тебя. Полагаю, в первую очередь надо взять картины.
— Они там, внизу, в надворной постройке. Здесь для них не хватило места.
— Я прикажу лакею забрать их, — решила Фелисити, — А затем он поднимется к тебе и возьмет твой дорожный сундук. Пойду, поговорю с госпожой Купер.
Кармела не успела даже слово вымолвить в ответ, подруга повернулась и вышла из комнаты.
Дети не отрываясь смотрели ей вслед, пока Люси не спросила:
— Вы уходите с этой леди?
— Мама не позволит вам уйти, — заметил Тимоти.
Грубый тон этого наглого мальчишки заставил ее решиться.
— Да, я ухожу, — отрезала Кармела и побежала в маленькую комнату по соседству со столовой.
Нигде в доме не нашлось иного места для «ее одежды, кроме небольшого готового вот-вот развалиться комода, в котором хранилась одежда Люси, поэтому вещи Кармелы в основном так и лежали не распакованными в дорожном сундуке.
Она поспешно упаковала остальное. Кинула туда же набор туалетных принадлежностей своей матери, сунула платок, заменявший ей одеяла, так как в доме их не хватало, и стянула ремнем свой сундук. В тот же миг в дверном проеме появился лакей в великолепной ливрее, украшенной серебряными пуговицами, с цилиндром в руке, на котором красовалась кокарда.
— Доброе утро, мисс Кармела, — с улыбкой приветствовал он ее.
— Доброе утро, Бен.
— Ее милость приказала забрать ваш сундук.
— Он там, — указала Кармела. — Вы один справитесь?
— Конечно!
Он надел цилиндр, поднял сундук и легко понес его к выходу.
Дети все еще сидели за столом, с удивлением наблюдая за происходящим.
Выйдя из спальни в плаще, который носила еще ее мама, и простой дешевой шляпке с черными лентами на тулье, Кармела подумала, что рядом с Фелисити, наверное, напоминает воробья подле райской птицы.
К тому же она немного нервничала, представляя возможную реакцию госпожи Купер.
Спускаясь по лестнице, она раздумывала над тем, что жена священника имеет полное право рассердиться и даже оскорбиться из-за столь стремительного отъезда няньки.
Кармела всегда слушалась Фелисити, хотя и была всего на несколько месяцев младше подруги. Временами ей казалось, будто Фелисити много старше и умнее ее.
Фелисити верховодила всегда и во всем. Она отличалась завидной уверенностью в себе и никогда ни в чем не сомневалась. Может быть, потому, что часто и подолгу путешествовала, и в своих странствиях встречалась со многими знатными и важными персонами. Она, как с улыбкой отмечала Кармела, в определенном смысле, повзрослела еще до того, как успела вволю побыть ребенком.
В маленьком плохо освещенном холле Кармела увидела Фелисити, которая беседовала с госпожой Купер.
С колотящимся от испуга сердцем, Кармела подошла ближе, приготовившись выслушать поток ворчливых нареканий, так свойственных вечно недовольной госпоже Купер. Но, к ее удивлению, жена пастора улыбалась.
— О, вам везет, и не спорьте! — заговорила она, не дав Кармеле опомниться. — Ее светлость как раз сообщила мне о своих видах на вас, это пойдет вам на пользу.
— Госпожа Купер проявила любезность и понимание. Она не станет препятствовать твоему благополучию, — сказала Фелисити.
