Я разозлилась на себя – нет, все изменилось. И плевать, что думает Эмиль по этому поводу. Я повернула ручку и отступила вглубь прихожей.
Он вошел, как к себе домой и запер дверь на ключ, болтавшийся в замке.
– Привет, – буркнула я.
Вместо ответа, он выглянул в глазок.
Эмиль выглядел на удивление хорошо. Я такого не ожидала. Бодрый, в приличном черном костюме, чисто выбритый, и даже волосы в относительном порядке. Видно, последняя неделя не так уж сильно его потрепала. Правая рука в кармане, под мышкой он небрежно держал объемную картонную коробку.
Я нахмурилась: что это он притащил?
Он закончил изучать лестничную площадку и обернулся ко мне.
– Привет, Яна, – ровно сказал он.
Я молчала. Не знаю, что говорить, чтобы не вызвать гнев, я даже смотреть старалась мимо, а не в глаза.
Проблему решил Эмиль, сунув мне коробку.
– Одевайся, – сказал он. – Быстро.
– Что там?
– Не тяни время, просто переоденься.
Я боком протиснулась в ванную и захлопнула дверь. Здесь я сразу почувствовала себя лучше. Без Эмиля мне казалось, что я в безопасности. Я вздохнула, глядя в зеркало недоверчивым взглядом. Да-да, я так и ждала подвоха.
Он оказался в коробке.
– Свадебное платье, – пробормотала я, приподняв крышку.
Я приподняла его за плечики, с недоумением разглядывая тонкую белую ткань с узорной вышивкой, и одним взмахом вытянула платье из коробки.
В дверь постучали.
– Яна, быстрее.
Я медлила, прикусив губу. Может, он предусмотрительно захватил для меня одежду, но, черт побери, почему бы не выбрать что-нибудь нейтральное? Я повесила платье на крючок для полотенца и снова полезла в коробку. Внизу оказалась свадебная шубка и длинная многослойная фата. Это точно мне?
– Эмиль, – позвала я. – Ты знаешь, что в коробке свадебное платье?
– Я что сказал? – зарычал он. – Я устал повторять: живо переодевайся!
– Все-все… Сейчас буду готова.
Он в своем уме? Вдруг у Эмиля поехала крыша, иначе с чего бы он попер на мэра?
Что ж, спорить не получится.
Я сбросила куртку на пол и начала расстегивать блузку, чувствуя себя дурой. Зря позвонила. Правила этой игры мне известны. Они гласят, что мне не обязательно разбираться в происходящем, но нужно выполнять все, что велено. В последнее время меня перестало это устраивать.
И куда мне деть кобуру?
Пока я положила ее вместе с пистолетом на полку. Надену платье и посмотрю, что можно сделать. Через дверь я слышала, как Эмиль разговаривает с ребятами – узнает, как я здесь оказалась.
Я сняла платье с плечиков и натянула через голову. Из-за нежной шелковистой ткани оно больше напоминало комбинацию, чем платье, и явно не подходило для ноября. Длинная узкая юбка липла к ногам. Конечно, Эмиль не догадался обработать ее антистатиком. И мне еще повезло, что я худая – в лучшем случае платье было сорок второго размера. Оно село впритык и слегка тянуло на спине.
Треугольный вырез на мой вкус был слишком глубоким, под грудью проходила атласная лента. Рукава начинались ниже, чем я привыкла, и плечи фактически остались открытыми, а значит, кобура нещадно их натрет.
Я надела ее, застегнула ремешки и набросила шубку. Мех скрыл декольте и оружие, но сковывал движения. Нет в мире совершенства.
Так, теперь фата. И вообще, она точно нужна?
– Яна! У нас нет времени! – раздалось из-за двери.
– Я уже готова.
Я открыла защелку, и Эмиль вошел в ванную.
– Какого черта готова? А тряпка?
Он схватил фату и рывком развернул меня к зеркалу.
– Хочешь, чтобы тебя узнали? Зачем я притащил это барахло? – он одной рукой пытался приладить ко мне фату. – Сними шубу, мешает.
– Я… мне холодно, Эмиль, – запаниковала я. – И вырез глубокий.
– И что? А, черт с тобой! – он набросил фату на голову, прикрыв лицо. – Держи, чтобы не сдуло. Идем!
– Постой!..
Он уже тащил меня из ванной. Там осталась одежда, в комнате валялся рюкзак, но Эмиль не даст вернуться, их придется бросить.
– Не паникуй на улице, – он открыл дверь.
– Мы просто выйдем? – испугалась я.
Прямо перед подъездной дверью он остановился и туманно заявил:
– Торжественный выход.
Он неловко подхватил меня на руки, пнул дверь, и мы появились на крыльце.
Я съежилась от ужаса, представив, сколько врагов ждет нас в засаде. Они обернутся, но… увидят невесту вместо грязной охотницы. Два эти образа настолько разные, что они вряд ли их сопоставят.
Главное, чтобы не узнали Эмиля.
Взглянув на машину, я чуть не примерзла к рукам мужа. Несмотря на ленты, цветы и оборки, я узнала украшенный джип. Пару часов назад он едва не припечатал меня к дереву «кенгурятником». Я робко брыкнулась, и Эмиль поставил меня на землю.
Он открыл водительскую дверцу, я аккуратно обернулась, оглядывая двор. На меня смотрели люди – вряд ли узнали, лицо было скрыто несколькими слоями фаты. В глубине двора стояла машина Валеры. Был кто-то внутри или нет, я не рассмотрела.
– Садись, – процедил Эмиль.
Я потянулась к ручке и застыла, глядя на него через стекло. Видит бог, не хотела я туда садиться.
Дверь распахнулась изнутри. Муж за локоть втянул меня в машину, перегнулся через меня и захлопнул ее. Джип задом вырулил со двора, развернулся, и, выскочив на дорогу, начал набирать скорость.
За нами никто не гнался. Это хорошо. Я наедине с Эмилем. Это плохо.
На улице почти стемнело. Мы выехали на проспект, и неоновые огни бликами ложились на лицо Эмиля окрашивая бледную кожу в фантомные мертвенные цвета.
Я молчала, съежившись в комок, и не задавала вопросов. Я видела, как мой муж зол и погружен в себя, а в такие моменты его лучше не беспокоить. Раньше меня косвенно защищал мэр. Пойди Эмиль против меня всерьез, получил бы за это, но теперь угроза исчезла. Я боялась, что он сделает, если я его достану, и даже оружие меня не успокаивало.
Надеюсь, он не заметил пистолет… Точно, не заметил. Иначе бы отобрал.
Я на всякий случай взялась за ручку двери. Успею выскочить, если он затормозит, но Эмиль заметил мое поползновение.
– Убери руку! – велел он. – Успокойся и сядь ровно.
Он глубоко вздохнул, словно пытался успокоиться, и повторил тихим вкрадчивым голосом, как говорят с психопатами и самоубийцами.
– Все нормально, не бойся.
Я в этом сомневалась.
