Эмиль навалился, нажимая предплечьем, и перехватил вторую руку. Я попыталась вырваться, но только сучила ногами.
– Да успокойся ты! – рявкнул он. – Ничего я тебе не сделаю!
В этом весь он: он ничего такого не сделает – только свяжет. Или ударит. Или найдет другой способ помучить меня, не видя в этом предосудительного. Это психология сильного, который на месте слабого никогда не был. Нет, хуже. Эмиль был и действительно не нашел в этом ничего ненормального, так что будь сильнее или смирись. Он не жалел ни себя, ни, тем более, других.
– Я тебе сейчас башку прострелю, – злобно пообещал он и я замерла.
Глава 30
Этого хватило, чтобы Эмиль набросил петлю на запястья и стянул, накручивая веревку вокруг. Он толкнул меня на маты и встал, спокойно отряхивая брюки.
– Сразу бы успокоилась, – сказал он.
Я упала боком и уткнулась лицом в холодную клеенку. Смотреть на него не могу. Даже мало-мальски достойного сопротивления не оказала. Нужно было стрелять, а не грозиться. Если бы выдался шанс переиграть, я бы выстрелила. Честно.
Эмиль достал пистолет из-за ремня и задумчиво выщелкнул обойму. Я испуганно обернулась, стараясь не дышать.
– Хорошо, – удовлетворенно заметил он. – Почти полный. Тебя бы наказать за то, что ты его трогала… С другой стороны, иначе я бы его не получил, – он поднял глаза. – Пожалуй, я тебя прощаю.
Сердце застучало чуть тише и я выдохнула.
Он не будет меня убивать.
Эмиль еще повозился с пистолетом и положил его у противоположной стены. Я в это время уткнулась в связанные руки, радуясь, что у моего мужа хорошее настроение. Он обошел меня и лег на мат рядом, закинув руки за голову, и как ни в чем не бывало, закрыл глаза.
– Ты что спать собираешься? – с надрывом спросила я.
– Хочешь кляп в рот?
Я поняла намек и замолчала. Если он правда заснет, у меня будет шанс.
Интересно, я смогу сползти на пол тихо? Я знаю, что Эмиль спит чутко, а теперь – особенно. Я поворочала руками, нейлоновый шнур плотно вдавился в кожу – не раздергаешь веревку и не вытащишь кисть из петли.
Через пятнадцать минут я поерзала, прислушиваясь к тому, что происходит за спиной и аккуратно выгнула шею. Эмиль лежал в той же позе и, кажется, спал.
Я подтянула руки и как кошка птичку зажала веревку во рту. Первое прокушенное волокно расползлось, и веревка заскрипела на зубах.
Скоро руки затекли и мне пришлось передохнуть. Я устала, а веревки еще было много. Может, плюнуть на это дело – я до утра буду с ней воевать, а лучше тихо встать и добраться до пистолета? Я смотрела как раз на него.
Здорово, но что я потом делать буду? Вряд ли я заставлю Эмиля перепилить путы под дулом пистолета. Зачем он положил оружие так далеко, да еще и на виду? Боялся, что я вытащу пистолет у него из-за пояса, пока он спит?
Я вернулась к веревке. С небольшими перерывами я грызла ее около получаса, увлеклась и не заметила, что теперь Эмиль дышит реже и тише, явно прислушиваясь. Он вздохнул, на плечо опустилась его тяжелая рука. Я вздрогнула, выплевывая пожеванную веревку. Он небрежно перекатил меня на другой бок.
– Что ты вертишься, Яна? – ласково спросил он. – Ты дашь мне поспать?
Таким голосом он говорил перед приступами бешенства. Ответишь неправильно и по комнате начнет летать мебель. Если учесть, что из мебели здесь только маты, стул, и я – его лучше не бесить. Предположим, сначала он швырнет стул, а потом?
– Извини, – выдавила я.
Он улыбнулся, словно не заметил моих ухищрений. Или ему плевать, грызу я там что-то или нет.
– В чем дело? – сквозь зубы спросил он.
– Руки болят, лежать неудобно, – подумав, сказала я. – Развяжи, обещаю, что не убегу.
– Но попытаешься. А у меня на тебя большие планы.
– Какие? Ты скажешь, что от меня требуется или нет? Чего ты хочешь? – я чуть не завыла от безысходности, но сдержалась, только всхлипнув.
Эмиль улыбнулся. Ему нравилось, что я в отчаянии.
– Знаешь, что это за кольцо?
Он опустил глаза и провел пальцем по серебряному ободку. На мгновение я похолодела – сейчас он поймет, что это подделка. Но Эмиль поднял взгляд, и в нем ничего не изменилось – он не догадался.
Я почувствовала, как холодная рука, стиснувшая грудь, потихоньку разжимается.
Мне не хотелось играть, и я честно ответила:
– Это подарок ценному человеку.
– Кто тебе сказал? – прищурился он.
– Догадалась…
– Не ври! – гаркнул он. – Кто тебе сказал?
Я облизнула губы, лихорадочно придумывая, как выпутаться, и солгала:
– Рената.
Он успокоился. Вряд ли бы он был так спокоен, если бы узнал правду.
– Так чего ты от меня хочешь? Чтобы я помогла? Пошла с тобой к мэру?
– Ты мне поможешь, – уверенно сказал Эмиль. – Но я сам все решу.
– Ты же не пойдешь к нему один? – тихо спросила я. – Да? Ты не думаешь справиться в одиночку?
– До сих пор справлялся.
– Развяжи меня! – заорала я. – Дай мне уйти, черт побери! Я не хочу, чтобы меня убили вместе с тобой!
Он зажал мне рот и подождал, пока я успокоюсь.
– Если я хочу, чтобы меня слушались, я должен сделать это сам. Один. Меня должны бояться.
– Брось эту идею, – попросила я. – На что ты рассчитываешь, придешь к нему – и что? Можно меня в это не впутывать?
– Ничего с тобой не станет.
– Эмиль!
– Да?
– Если я… ну сделаю то, что ты хочешь… Ты меня отпустишь? – осторожно спросила я. – Это не опасно?
Я надеялась постоять на шухере или вроде того.
– Не опасно, – покачал он головой.
– Когда ты пойдешь к мэру?
– Сегодня.
– Так, – я вздохнула. – Хорошо. Какой у тебя план?
Я почти смирилась, но Эмиль все испортил:
– Никакой. Ты со мной не идешь.
– Тогда что я должна делать? – я настороженно уставилась на него, а он вдруг рассмеялся и покачал головой.
Эмиль протянул ладонь – ту, что без пальца, и нежно провел по моим волосам, убирая их с лица.
– Какая же ты глупая…
Слова звучали не оскорбительно – ласково, как иногда обращаются к ребенку, но это только сильней испугало. Обычно Эмиль совсем не нежен. Он наклонился поцеловать меня, и я отвернулась, убирая лицо – даже из страха не хочу это терпеть.
Он уткнулся мне в шею и чуть прикусил кожу. Я отгородилась плечом, думая, что он разозлится, но Эмиль только выдохнул.
