Некоторые предположения появляются в связи с воспоминаниями Кагановича. Предварительно следует пояснить, что сам Каганович признавался, что он «с Якиром дружил»: «Он был моим другом. Я к нему очень хорошо относился в последние годы», хотя «в первые годы (имеются в виду 20-е, примерно в 1923–1925 гг. – С.М.) я к нему относился подозрительно»1312. Возвращаясь к обстоятельствам 1937 года, приведу другой фрагмент воспоминаний Кагановича. «В тридцать седьмом году, – рассказывал он Ф. Чуеву, – когда было дело Тухачевского и Якира, меня вызвали в ЦК. Там Ворошилов, Калинин, Молотов. Сталин меня спрашивает: «Как вы относитесь к Якиру?» Я говорю: «Я – хорошо». – «Что же это – хорошо?» – «Я знаю его как крепкого командира». Я говорю:
– Вы, товарищ Сталин, хорошо помните, что я возражал против Якира в двадцать пятом году, и вы мне писали письмо, в котором просили принять Якира командующим и что Фрунзе за него ручается. Вы знаете, как я отношусь к вашему слову. Я ему поверил, бывал у него на военном совете, он бывал у меня. Я ему доверял.
Сталин так посмотрел:
– Верно, верно. Я писал письмо. Вопрос исчерпан»1313.
Каганович утверждает, что это разговор состоялся в ЦК. Однако, судя по составу присутствовавших на этом разговоре, это было совещание нескольких членов Политбюро ЦК. Скорее всего, это и было то самое совещание в Политбюро 7 мая 1937 г., о котором вспомнили во время упомянутого выше выступления Ворошилова на Военном совете в июне 1937 г. Если это так, то на этом совещании, происходившем, как отметил Каганович, «когда было дело Тухачевского и Якира» (т. е. в мае 1937 г. Именно с начала мая начались следственные действия с арестованными на предмет дачи показаний против Якира. – С.М.), обсуждался вопрос о «назначении» (новом назначении) не только Тухачевского, но и Якира.
Как отмечено выше, Якир прибыл в кабинет Сталина, где уже присутствовали Ворошилов и Молотов, вместе с Кагановичем в 18.10. В течение получаса все присутствующие обсуждали какой-то вопрос, участие Якира в обсуждении которого было необходимым. Что это был за вопрос? Весьма вероятно, это был вопрос, касавшийся смещения Тухачевского с поста заместителя наркома обороны и перевод его на должность командующего Приволжским военным округом. Судя по тому, что совещание с участием Якира и уже с приглашением Ежова возобновилось в 19.30, возможно, основания для снятия Тухачевского, которые были представлены Якиру, его не убедили. Потребовалась специальная информация Ежова. Какая это была информация?
Известно, что 7 мая была арестована «гражданская жена» Тухачевского Ю.И. Кузьмина, а еще 31 января 1937 г. был арестован адъютант Тухачевского Я. Смутный. Это могло служить вполне достаточными формальными основаниями для смещения Тухачевского с занимаемой должности.
Согласно некоторым сведениям, 28 мая 1937 г. Якир будто бы получил официальный запрос по «делу Тухачевского». Он ответил, что ни секунды не сомневается в невиновности Тухачевского, но против суда не возражает, рассматривая его как наилучшее средство для выяснения всех обстоятельств1314. В моем распоряжении не было официальных или иных более или менее достоверных источников, подтверждающих данную информацию. Первое, что настораживает, так это то, что 28 мая 1937 г. был арестован сам Якир. Поэтому вряд ли в этот день с ним согласовывали вопрос о предании суду Тухачевского, уже арестованного и находившегося под следствием. Кроме того, мнение Якира еще представлялось важным при решении таких вопросов, когда он был командующим Киевским военным округом, не только располагая реальными вооруженными силами, но пользуясь популярностью в войсках, у населения, когда занимал влиятельное положение в правительстве Советской Украины, водил близкую дружбу с начальником украинского НКВД В.А Балицким. Однако, как известно (забегая несколько вперед), 10 мая 1937 г. Якир был переведен с Украины на новую должность командующего Ленинградским военным округом. Сам по себе перевод из первоклассного и важнейшего Киевского военного округа, насыщенного войсками, преданными ему, Якиру, был его явным понижением. Хотя он переводился на командование тоже «столичным», но не первостепенным по значимости округом, там ему не на кого было опереться. Это было явное понижение, решение о котором в правительственных верхах было принято до 10 мая. Очевидно, как раз 8 мая, после чего, на следующий день последовало соответствующее письмо Ворошилова в Политбюро ЦК с предложениями о перемещениях Якира и Тухачевского. Нет совершенно никакого сомнения в том, что это решение обсуждалось на совещании в Политбюро 7 мая, а затем на совещании с участием Якира 8 мая. На этом совещании, судя по всему, Якиру, как и его другу Кагановичу, объясняли целесообразность перемещения Якира с Украины в Ленинград и добивались их, прежде всего Якира, согласия. Именно по этому вопросу, очевидно, добивался Сталин согласия со стороны Ворошилова в течение тех 15 минут, когда он разговаривал с ним с глазу на глаз. Одно дело принимать решение о снятии Тухачевского (вряд ли в этом вопросе была необходимость уговаривать Ворошилова), другое дело – принимать решение о снятии Якира.
Возвращаясь к вопросу о согласии Якира на отдание Тухачевского под суд, полагаю, что, возможно, приведенное выше свидетельство об этом отражало обсуждение вопроса о смещении Тухачевского с поста замнаркома как раз на совещании 8 мая 1937 г. И, наверное, от Якира требовали согласия на эту меру, и он это согласие, после представленных Ежовым материалов, не мог не дать. Но сами колебания Якира в этом вопросе были расценены Сталиным и другими присутствующими как его политическая ненадежность. Решение о перемещении Якира с Украины, очевидно, принималось уже после его ухода в 20.10. Вопрос обсуждался Сталиным, Ворошиловым, Молотовым, Кагановичем и Ежовым еще 50 минут, до завершения этого совещания в 21.00.
Итак, на совещании в Политбюро ЦК ВКП(б) 7 мая 1937 г. было принято, еще не официальное, решение о смещении Тухачевского с поста заместителя Наркома обороны СССР и переводе его на должность командующего Приволжским военным округом. 8 мая было принято решение и о переводе Якира с Украины в Ленинград. На основании этих, еще неофициальных решений узкого круга членов Политбюро Ворошилов 9 мая направил в Политбюро официальное письмо с соответствующим предложением. 10 мая 1937 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение:
«Утвердить: 1. Первым заместителем народного комиссара обороны – Маршала Советского Союза т. Егорова А.И. 2. Начальником Генерального Штаба РККА – командующего войсками Ленинградского военного округа командарма 1 ранга т. Шапошникова Б.М. 3. Командующим войсками ленинградского военного округа – командующего Киевского военного округа командарма 1 ранга т. Якира И.Э. 8. Командующим Приволжским военным округом – Маршала Советского Союза т. Тухачевского М.Н. с освобождением его от обязанностей заместителя наркома обороны»1315. 11 мая 1937 г. это решение было опубликовано в центральных газетах. Однако приведенная информация интересна, прежде всего, той своей частью, которая не была публичной. В данном случае имеется в виду дата, когда фактически было принято решение о смещении Тухачевского с должности заместителя наркома обороны СССР – 7 мая 1937 г. Напомню, что 7 мая была арестована его «гражданская жена» Ю.И. Кузьмина. Именно к этому времени для высшего руководство страны, для Сталина, полностью и бесповоротно определился курс на уничтожение Тухачевского как «врага» и «заговорщика». И эту дату я буду иметь в виду в своем последующем анализе и размышлениях.
