Уже 15 сентября 1923 г. высшее германское политическое руководство в лице президента Эберта и канцлера Г. Штреземана, вопреки настроениям Рейхсвера и его командования, потребовали от германского посла в СССР графа У. Фон Брокдорф-Ранцау прекращения переговоров с советской стороной по «активному» военно-политическому сотрудничеству и направления их в сугубо экономическое русло605. Когда кабинет Штреземана провозгласил отказ от прежнего политического курса, в Москве, учитывая рост угрозы со стороны Антанты и кризисное внутриполитическое состояние, «стали искать другой путь, а именно – стимулирование революции в Германии»606.
В сложившейся нравственной и политической обстановке, в ожидании надвигающейся волны новых «революционных войн» Тухачевского приглашают в Москву для чтения курса по истории его «польского похода». Как главный идеолог и практик «революции извне», Тухачевский 3 февраля 1923 г. отправился в столицу и там до 20 февраля прочитал серию лекций для слушателей дополнительного курса в Военной Академии РККА, который был в том же году опубликован под названием «Поход за Вислу». В рамках этого лекционного курса Тухачевский одну из лекций назвал «Революция извне».
Перспективы разворачивавшегося в Германии нового революционного кризиса, несомненно, вдохновляли автора лекций «Поход за Вислу», который, вспоминая о лете 1920 г., когда его армии подходили к Варшаве, утверждал: «Рабочий класс Западной Европы от одного наступления нашей Красной армии пришел в революционное движение…Нет никакого сомнения в том, что если бы на Висле мы одержали победу, то революция охватила бы огненным пламенем весь Европейский материк. Революция извне была возможна. Капиталистическая Европа была потрясена до основания, и если бы не наши стратегические ошибки, не наш военный проигрыш, то, быть может, польская кампания явилась бы связующим звеном между революцией Октябрьской и революцией западноевропейской»…И если когда-либо европейская буржуазия вызовет нас на новую схватку, то Красная армия сумеет ее разгромить и революцию в Европе поддержит и распространит»607.
Таким образом, Тухачевский ставил успех европейской революции в зависимость от военных побед «революционной армии». Он был убежден в этом в 1920 г., сохранил это убеждение и в 1923 г. Более того, вышеприведенные им факты и доводы свидетельствуют о том, что он был готов исправить военные ошибки 1920 г. и призывал это сделать в 1923 г.
Концепция «революции извне», сформулированная Тухачевским и упрямо им утверждаемая, имела не только пропагандистский и сугубо стратегический и внешнеполитический смысл. Отстаивая идею «революции извне», «революционной войны», Тухачевский утверждал, как это видно из цитировавшихся выше фрагментов его статей, «перманентность» состояния «революционной войны», в котором оказалась Социалистическая Россия – СССР. В крайнем случае, это могла быть временная пауза между «революционными войнами», во время которой страна, окончив одну, напряженно готовилась к следующей «революционной войне». Это социально-политическое и геополитическое состояние вполне естественно, как считал и утверждал Тухачевский, обуславливало необходимость сохранения кадровой, постоянной профессиональной армии и психоментальную, психокультурную ориентацию на войну.
В обстановке развернувшегося с января 1923 г. Рурского кризиса поездка Тухачевского была организована Штабом РККА, очевидно, в ответ на визит большой группы представителей Рейхсвера в Москву во главе с начальником Генштаба Рейхсвера генералом О. Хассе, ведшей 22–28 февраля 1923 г. переговоры с высшим руководством Красной армии (Э. Склянский, П. Лебедев, Б. Шапошников, Г. Чичерин, А. Розенгольц и др.)608. На этих переговорах обсуждались два основных вопроса: 1) о поставках вооружения немецкой стороной для Красной армии (и в этом руководство РККА было заинтересовано в первую очередь); 2) о совместных боевых операциях Рейхсвера и Красной армии против Франции (Польши?), в чем наибольший интерес проявляла германская сторона. Переговоры не достигли ожидаемых результатов. Как выразился Г. Чичерин, «гора родила мышь»609. Однако вопрос о военной помощи Германии со стороны СССР в форме вооруженного содействия со стороны Красной армии в это время весьма волновал германское руководство. Ранцау в начале марта 1923 г. вновь поставил вопрос перед Чичериным: поможет ли Советская Россия Германии в ее борьбе против Франции, если Польша не предпримет против Германии никаких активных действий. Чичерин заверил лишь в том, что Россия не будет договариваться с Францией за счет Германии. Камнем преткновения оказывался вопрос о поставках со стороны Германии вооружения в РККА610. Очевидно, именно этой ситуацией и было обусловлено направление «группы Тухачевского» в Берлин. Эта поездка Тухачевского была засекречена. В отечественной литературе, да и в зарубежной, практически отсутствуют какие-либо сведения, которые могли бы расшифровать содержание этой «миссии» Тухачевского в Германию. Имеются лишь некоторые фрагментарные сведения и косвенные данные, позволяющие выдвинуть некоторые предположения на этот счет.
22 марта 1923 г. фон-Лампе сделал в дневнике запись за 19–22 марта, в которой он сообщал, со слов своего сослуживца по Добровольческой армии В.Г. Шкиля, что в Берлине он встретил своего «старого товарища», бывшего полковника П.А Дилакторского, который при встрече объяснил ему свое пребывание в Берлине тем, что, являясь «начальником отдела Генерального штаба» Красной армии, состоит «при Тухачевском, который ведет здесь какие-то переговоры с немцами»611. Надо сказать, что полковник Дилакторский занимал видную должность в белой армии генерала Е.К Миллера, при ее разгроме попал в плен, «провел полтора года в концентрационном лагере у большевиков, поступил к ним на службу» и теперь, будучи начальником отдела Штаба РККА, приехал в Берлин, сопровождая Тухачевского, надеясь сделать карьеру, пользуясь влиянием Тухачевского612. Таким образом, фон-Лампе свидетельствует о том, что на 22 марта 1923 г. Тухачевский находился в Берлине. Если Шкиль встретил Дилакторского 21 марта, то тот приехал в Берлин с Тухачевским не позднее 20 марта, а выехал из Москвы не позднее 17–18 марта 1923 г.
Согласно приказу по Западному фронту от 16 марта 1923 г., с указанного числа, т. е. с 16 марта, временным командующим Западным фронтом был назначен начальник штаба Западного фронта С.А. Меженинов613. Это значит, что на 16 марта Тухачевского в Смоленске не было и вместо него временно вступил в командование фронтом его начальник штаба. В другом приказе по штабу Западного фронта указывалось, что Тухачевский в сопровождении своего старшего адъютанта А.Н. Виноградова и адъютанта А.Я. Протас находился в служебной командировке с 15 по 22 марта 1923 г.614
Весьма любопытна одна из дневниковых записей фон-Лампе, датируемая 31 марта 1923 г. В ней генерал кратко изложил рассказ полковника В.В. Колоссовского о разговоре последнего с командиром дивизии Красной армии, бывшим полковником Солодухиным, который оказался в Берлине приблизительно в это время615. Разговор касался вопроса о возвращении в СССР бывших офицеров белых армий и об отношении к ним. Примечательно замечание Солодухина о том, «что в Красной армии даже бывший белогвардеец может хорошо пойти», потому что бывшие белые офицеры в Красной армии оцениваются «высоко с точки зрения умственной»616. Весьма возможно, что и бывший полковник Солодухин также был включен в состав «миссии Тухачевского».
