Испытуемый совершит целую серию таких путешествий — и в прошлое, и в будущее, а по окончании эксперимента ученые проследят их маршрут в мозге. По какому механизму работает машина времени? В процессе участвует не только гиппокамп. Необходима работа передней части мозга, расположенной ближе к центру, на срединной линии. Также активна задняя область, тоже на срединной линии, — вероятно, своего рода узловая часть для нейросети. Подключаются и другие области мозга. Путешествие во времени оставляет в мозге четкий след, указывающий на нейросеть с весьма специфичной функцией. Вероятно, больше всего ученых поразил тот факт, что эта нейросеть подозрительно похожа на ту, что называют базовой сетью покоя мозга — она активна в тот момент, когда человека просят «не думать ни о чем конкретном». Помните, что мы говорили о сети покоя в главе о личных воспоминаниях? Скорее всего, нет, поэтому повторим. Во время большинства фМРТ-исследований, изучавших различные функции — от понимания речи до рабочей памяти, паузу использовали как контрольную точку, с этим состоянием сравнивали активность при выполнении задачи. Оказалось, что по сравнению с тем состоянием, когда испытуемый не думает ни о чем конкретном, во время выполнения сложных задач в рабочей памяти повышается активность внешних отделов в передней и задней части мозга. Опять же, относительно. Ведь мозг активен все время — именно разница в активности говорит о степени вовлеченности того или иного отдела мозга.
Но не любое состояние активирует базовую сеть покоя головного мозга. Что происходит с человеком, когда он не думает ни о чем конкретном, то есть не сосредоточивается на задаче? Начинается брожение мыслей. В наших головах — да-да, у вас тоже — играет симфония прошлого и будущего, пока мы ждем следующей задачи. Вы думаете, что будете делать после эксперимента, куда пойдете вечером, что было в прошлые выходные, вспомните смешной случай, произошедший по дороге на эксперимент. Многое указывает на то, что состояние спокойного бодрствования — это свободный поток воспоминаний и мыслей о будущем. Согласно подсчетам, примерно половину времени бодрствования мысли человека перемещаются от воспоминаний о прошлом до мыслей о будущем — что произошло и что, возможно, еще произойдет.
«Подумайте об этом, — говорит Томас Саддендорф. — Воспоминания и мысли о будущем мы воспринимаем похожим образом. Феноменология — то есть сознательный опыт — у них очень похожа».
Благодаря отпечатку, оставляемому мыслями о будущем, они, несомненно, поддаются измерению. Но измерять их можно по-разному. Ученые изучают и анализируют их до мельчайших подробностей. Одни составляют анкеты, в которых испытуемые оценивают свои мысли о будущем — их подробность, собственные ощущения, насколько мысли яркие (они бывают плоскими, как газетная заметка, а иногда кажутся совсем настоящими), насколько они связные и соблюдается ли в них хронология.
И воспоминаниям, и мыслям о будущем присуща одна любопытная черта: они меняются в зависимости от того, какую роль играем мы сами. Ведется ли рассказ от первого лица или вы наблюдаете за собой со стороны? Иногда картина у вас в голове совпадает с тем, как вы сами видели события — или увидите в будущем, — то есть собственными глазами. Вы видите столик в кафе во время свидания и человека, в которого, возможно, влюбитесь. А иногда, просматривая сценарий будущего события, вы видите себя со стороны, как бы в отдалении: например, на свидании вы сидите за столом напротив другого человека.
Еще один способ измерить человеческие представления о будущем — попросить испытуемых в деталях описать, что они перед собой видят, а затем проанализировать, какого рода детали всплыли в рассказе и в каком количестве. Одни касаются самого действа, другие отражают личные впечатления — например, когда мы говорим о личных ощущениях и эмоциях. Как и воспоминания, мысли о будущем делятся на семантические и эпизодические, рассказы и впечатления. Иногда мы знаем, что, вероятнее всего, произойдет в будущем, но при этом яркого и живого представления у нас нет.
«Если говорить об эволюции, то семантическая память намного древнее», — подчеркивает Томас Саддендорф.
По его мнению, запасающие пищу животные обладают семантической памятью и не хранят в памяти эпизоды. Поразительно: птица через какое-то время возвращается к тому месту, где спрятала личинку, хотя вполне может отправиться туда, где припасла орех, даже спустя долгое время. Такое поведение, по мнению ряда ученых, доказывает, что у птицы есть эпизодическое воспоминание о том, как она в определенное время спрятала личинку, и она знает, что за это время личинка, возможно, успела сгнить. По мнению Томаса Саддендорфа, есть вероятность, что птица чувствует, блекнет воспоминание или нет, и, исходя из этого, пользуясь также знанием о том, личинка это была или орех, принимает решение побывать на одном из «складов».
Если брать рамки человеческой жизни, семантическая память рождается раньше, чем эпизодическая.
«Во время исследования я обнаружил убедительное соответствие между развитием эпизодической памяти и планированием будущего у детей»
[101].
С четырехлетнего возраста дети четко и связно рассказывают о прошлом, у них также есть представления о будущем. Они делятся планами и осознают, какие сценарии актуальны для будущего, берут вещи, которые им понадобятся позже, а в данный конкретный момент не нужны: например, пластырь на прогулку или плюшевого мишку на тот случай, «если я испугаюсь и кому-то придется меня утешить».
«Аргументы в пользу того, что будущее и прошлое образуют единую систему, основываются не только на исследовании мозга с помощью технологий визуализации и рассмотрении качественных характеристик воспоминаний и планов на будущее, а также на том, что у детей обе способности развиваются параллельно».
Еще более убедительный аргумент — пациенты с амнезией. Пациенты с антероградной амнезией (такие как Генри Молейсон, неспособный сохранить новые воспоминания) имеют очень слабые представления о собственном будущем, хотя воспоминания о жизни до травмы у них есть. У них есть прошлое, но они не способны с его помощью заглянуть в будущее. Совершенно очевидно, что будущее — это не просто знания, полученные в прошлом и встроенные в новую ситуацию. У пациентов с амнезией двигатель машины времени не запускается, хотя топливо из прошлого в имеется в наличии.
Канадский психолог, профессор Эндель Тульвинг еще в 1895 г. исследовал пациента Н. Н., у которого в голове не оживали ни воспоминания, ни планы. Он спрашивал своего пациента о завтрашнем дне:
«Давайте еще раз попробуем поговорить о будущем. Что вы будете делать завтра?»
«Я не знаю».
15-секундная пауза. Н. Н. слабо улыбается.
«Я не знаю».
«Вы помните вопрос?»
«Что я буду делать завтра?»
