Драки (больше напоминающие войны) с кавказцами, нападения скинхедов на людей неевропейской внешности – это лишь наиболее яркие признаки того, что «не все благополучно в королевстве датском». Поэтому интересно сравнить, насколько ситуация у нас отличается от американской.
Почти Африка
Впечатление, что ты покинул США, а оказался в какой-то африканской стране, появляется тотчас же, как ты сходишь с трапа самолета в аэропорту Атланты. Вокруг ты видишь лишь черные лица, на стенах здания развешаны фотографии с видами Африки, а в холле выдачи багажа выставлены работы скульпторов Черного континента.
Столица штата Джорджии Атланта – совершенно особый город США. Именно здесь, в сердце когда-то рабовладельческого Юга, родился знаменитый борец за права черных Мартин Лютер Кинг. Сегодня, когда улица имени этого чернокожего пастора есть в любом американском городе, а его день рождения объявлен национальным праздником и нерабочим днем, квартал Мартина Лютера Кинга превратился в огромный мемориальный комплекс, сопоставимый по масштабам с музеями Ленина в Ульяновске.
На улице Оберн, где расположен дом Мартина Лютера Кинга, можно проследить этапы борьбы чернокожих жителей квартала за свои права. Так, первоначально все магазины здесь принадлежали лишь белым хозяевам, но постепенно стали появляться первые черные собственники. Сегодня мемориальные доски висят на первых «черной» аптеке, закусочной и даже пожарной части, куда впервые были приняты на работу чернокожие работники.
В музее «ненасильственной борьбы с расизмом», расположенном рядом с одноименной мемориальной аллеей, можно посмотреть фильм о сегрегации на Юге США в пятидесятых годах прошлого века.
Вместе со мной фильм смотрела большая группа чернокожих школьников, в которую затесались и несколько белых учащихся. Толстая и очень веселая чернокожая учительница иногда комментировала особенно интересные сюжеты. Узнав, что я журналист из России, преподавательница тотчас же прервала просмотр фильма. Школьники хором прокричали мне: «Привет, Игорь!», после чего мне пришлось прочитать небольшую лекцию о правах чернокожих на моей родине.
Выяснилось, что учащиеся прибыли на экскурсию в мемориал Мартина Лютера Кинга из соседней Алабамы. Как объяснила мне учительница Джессика, такие экскурсии стали нормой для многих школ Юга США.
По ее мнению, в крупных городах американского Юга открытый расизм уже фактически изжит, а вот в сельской глубинке отношения между черными и белыми по-прежнему достаточно напряженные.
«Сначала я нашла работу в сельской школе. Так вот, неподалеку от моего дома стали прогуливаться члены Ку-клукс-клана, – рассказывает мне Джессика. – По закону они могут носить свои балахоны, но обязаны оставлять открытыми свои лица. Конечно же, суды Линча они уже не устраивают, но мне лично стало противно жить в окружении таких людей, и я вернулась к себе домой!»
В то же время, по мнению Джессики, хотя городские белые никогда не допустят открытых расистских высказываний, «определенная настороженность к черным у них все-таки осталась».
Увы, у такого «недоверия» белых есть определенные основания. Например, в Атланте, да и во многих других городах Юга США, есть «черные районы», где белые могут ездить на машинах, но опасаются останавливаться даже на бензозаправках. Негры, составляющие всего 12 процентов населения США, совершают половину всех убийств и 54 процента ограблений.
Поэтому неудивительно, что полицейские, даже черные, с большим недоверием относятся к неграм.
Другая церковь
Не способствуют взаимопониманию между белыми и черными и разительные различия в культуре, в том числе религиозной. Богослужения в афроамериканских церквях напоминают веселую и разнузданную дискотеку. Женщины вполне сексуально виляют попами, а пастор читает рэп и играет на саксофоне.
Афроамериканские похороны – это также не скорбное мероприятие, а веселая вечеринка. И этому есть вполне разумное объяснение: покойник был хорошим человеком и попадет в рай, так что нужно не плакать, а радоваться за него.
Странная война на Райских холмах
Несколько по-другому выглядят межрасовые проблемы на юго-западе США, например в Калифорнии. Основные противоречия здесь не между черными и белыми, а между черными и мексиканцами в беднейших кварталах городов. В Сан-Диего таким районом являются Райские холмы, прозванные в народе «Гангстерским раем». Здесь живет приблизительно равное количество черных и мексиканцев.
Нельзя сказать, что «Гангстерский рай» поразил меня своей нищетой. Вокруг вполне приличные, по российским меркам, дома. Впечатляет разве что замусоренность улиц и обилие толстяков – признак бедности в Америке. В других районах Сан-Диего на редких курильщиков прохожие смотрят с нескрываемым осуждением – здесь же дымят почти все, причем окурки бросают прямо на тротуар.
Обстановку в квартале я решил разведывать в местной кофейне. Спрашиваю белую продавщицу, не опасно ли гулять по району. «Днем можно ходить без проблем. А вот вечером – не советую», – ничуть не удивившись моему вопросу, с улыбкой отвечает мне девушка.
На всякий случай она поясняет, что белых «здесь трогают не так часто». Проверять, так это или нет, мне не захотелось. Впрочем, то, что в районе неспокойно, можно было заметить и по кофейне – точнее, по ее посетителям, сидящим за ноутбуками. Они почти поровну делились на черных и мексиканцев. Причем ни одной смешанной компании я не заметил. В гордом одиночестве сидел единственный белый клиент заведения – молодой человек в рваных джинсах, но с раскрашенным цилиндром на голове.
Я подсел поочередно к мексиканской и черной компаниям и поговорил с ними. «Черные считают, что это только их район. Наша молодежь сопротивляется. Оружие у нас носят в открытую, полиция уже и не пытается бороться с этим. Стычки происходят каждый вечер», – говорит мне бывший охранник, а ныне пенсионер Роберто. «Сейчас белые относятся к нам как к равным. Мексиканцы же и не скрывают, что считают нас «черномазыми», людьми «второго сорта», – приводит свои контраргументы сидящий всего в нескольких метрах от Роберто чернокожий Боб – безработный весом в 150 килограммов.
Пообщавшись с посетителями кофейни, я решил пройтись по местной торговой площади и тут же был остановлен продавцами контрабандных сигарет. Нелегальным бизнесом занимались два белых старика. Свой товар они закупают в соседней Мексике, а на родине продают сигареты по ценам в два раза ниже, чем в официальных магазинах. Чрезвычайно дружелюбные контрабандисты охотно объяснили мне, что местные белые держат в мексикано-негритянской войне нейтралитет, и поэтому к ним доброжелательно относятся оба меньшинства.
«Большинство мексиканцев и черных – хорошие ребята. Когда-нибудь они помирятся друг с другом. Мы-то, белые, расизмом переболели, а они еще нет», – дипломатично заканчивают разговор мои новые приятели.
Справедливости ради стоит добавить, что мексиканско-негритянская напряженность ощущается лишь в самых низших слоях общества. Так, в том же Сан-Диего в кварталах среднего класса мексиканцы и афроамериканцы прекрасно уживаются друг с другом.
