– Доброе утро, – рассеянно откликнулся старец. Он на секунду оторвал невидящий взор от своих бумаг и опустил его обратно, пробормотав: – Завтрак в кухне… увидишь там. И поторопись, мне нужно побеседовать с тобою.
Баламут поднялся на ноги с некоторой опаской, но никаких неприятных последствий злоупотребления алкоголем не обнаружил. Голова не болела и не кружилась, и чувствовал он себя так, словно проспал два дня и две ночи, – молодым и полным сил. Облегченно вздохнув, он отправился на поиски кухни и прочих несказанных удобств этого мира.
Старец, кажется, отрекомендовался колдуном… да, точно, так оно и было… Доркин заглянул за ближайшую дверь и сразу же обнаружил искомые удобства. Стало быть, и вино было заколдованное, размышлял он далее. В памяти всплыло блюдо с фруктами, дрожащий свет свечей… Баламут поморщился. Может, на завтрак будет что-нибудь посущественней, нежели виноград? А то известно, чем питаются колдуны – почти что воздухом…
Он вымылся по пояс холодной водой, которая лилась здесь из крана в изобилии, крепко растерся полотенцем, не без удовольствия брызнул на себя старцевым одеколоном и пошел в кухню. А там при виде накрытого стола даже остолбенел на секундочку. Этот колдун оказался всем колдунам колдун. Жареное ломтями мясо, горкою возвышавшееся на тарелке, еще источало душистый парок. Над высокою, толстого стекла кружкой шипела пенная шапка, словно пиво было только что налито. И хлеба было вдосталь, и соленые огурцы едва не вываливались из миски…
Баламут умял все, воздав должное кулинарному искусству своего гостеприимного хозяина, и когда он с сожалением приканчивал последние капли пива, босоногий старец сам явился в кухню. Он брякнулся на табуретку с видом столь встревоженным и бесприютным, что Доркин, глянув на него, чуть не поперхнулся.
– Что-нибудь случилось, почтеннейший? – испуганно осведомился он, отставляя пустую кружку.
Колдун поморщился.
– Случилось?.. Ты случился, мой юный друг. Ты и твои неприятности, каковые, похоже, стали теперь моими.
Баламут вздохнул было с облегчением, но тут же снова насторожился. Что же он все-таки успел наболтать старику? Последнее, что он отчетливо помнил, это как рассказывал про отца-нефелинца, ну, и слово «Тамрот», разумеется, неотвязно крутилось у него в голове.
Босоногий старец вдруг энергично закивал головой.
– Тамрот – вот именно! Я полночи потратил, пока его обнаружил.
– Ты нашел его?! – вскричал Баламут, забыв обо всем.
– Нашел… Тамрот, Грамель… и еще много чего интересного…
– А принцессу?
– Слишком ты торопишься, Доркин, – снова поморщился колдун. – Как я могу отыскать девушку, скажи на милость, если у меня нет ни портрета ее, ни хотя бы клочка одежды?
– А как же ты нашел Тамрот? И где он?
– Разыскать свои талисманы для меня не составляет труда, особенно когда они так близко. А вот где я его нашел – это вопрос интересный…
Старец вновь обрел неприкаянный вид, напомнив Баламуту на мгновение напроказившего мальчишку, ожидающего хорошей трепки.
– Я весь внимание, – сказал Доркин, несколько сбитый с толку отсутствием у колдуна всякого энтузиазма по поводу счастливой находки. – Надеюсь, он оказался не на дне морском? А то я, признаться, нырять не обучен.
Аркадий Степанович скорчил невразумительную гримасу, похлопал себя по бокам и извлек из кармана – не Тамрот, как было горячо вознадеялся Доркин, жадно следивший за его движениями, а всего лишь курительную трубку. Каковую он вставил в рот и немедленно запыхтел ею, словно она так и лежала в кармане уже раскуренная. Как следует окутавшись дымом, Босоногий колдун невнятно произнес:
– Об этом после. Расскажи-ка мне лучше, друг мой, все, что тебе известно о похищении вашей принцессы. Нынче ночью ты говорил много, но ни словом не обмолвился о магии. А без нее, сдается мне, дело не обошлось.
Баламут слегка покраснел. Кажется, он начал припоминать, что именно нес нынче ночью… будь проклят его болтливый язык!
– Это все твое вино, колдун, – сказал он сердито. – Из чего ты его делаешь, хотел бы я знать? И для чего люди изобретали дыбу, клещи и прочие громоздкие штуки, когда достаточно одной бутылочки твоего зелья, чтобы развязать человеку язык!
– Ближе к делу, – пропыхтел босоногий старец. – Твои личные дела меня не касаются. Я уже и забыл о них. Итак – однажды утром…
– Однажды утром… – машинально повторил Доркин. – Ах, да! Однажды утром поднялся крик. Вопили служанки, потому что принцессы Май не оказалось в опочивальне. Стража была на месте, но никто ничего не видел и не слышал. Мышь не пробегала, а уж принцесса из своих покоев тем более не выходила. Окна были заперты изнутри, никаких следов борьбы. Постель не смята, на полу у кровати – пустая шкатулка из-под талисмана. Обыскали, конечно, весь дворец, принцессы не нашли. Король созвал своих чародеев и прорицателей, повелев предварительно оцепить весь город. Чародеи чесали в затылках три дня и три ночи, а король сходил с ума. Надеюсь, я успел объяснить тебе, чем грозит Айрелойну исчезновение принцессы?.. Ну, слава Богу. Итак, на четвертый день во дворец явился хозяин постоялого двора, что расположен на главном тракте в Дамор. У этого мерзавца, видишь ли, не было времени выбраться раньше, да он еще к тому же не был уверен, что весть его действительно важна. Как оказалось, ночевали у него несколько даморских вельмож – он узнал их по говору, – с которыми была женщина, не то больная, не то опоенная сонным зельем. Лица женщины он не видал – оно было закрыто покрывалом, но та обронила платочек, на коем хозяин, подобравши, узрел королевский вензель. Он желал вернуть платочек даме, но спутники ее без разговоров намяли ему бока, платок отобрали и немедля двинулись дальше. Старый осел думал два дня, прежде чем смекнул, что дело нечисто, а может, до него наконец дошли слухи, но так или иначе, когда он принес нам эту весть, времени было потеряно изрядно. Снарядили погоню – возглавлял ее я, – но никого не догнали. Однако добрались по следу до приграничной деревни, где, на наше счастье, мальчонка, сын пастуха, был в ночном в ту самую ночь и видел всё: пятерых мужчин и женщину, и вспышку Тамрота при переходе их в другой мир. Он и показал точное место перехода. Что ж, нам пришлось вернуться, взять второй талисман – Камелон, и с его помощью мы оказались здесь. Остальное тебе, кажется, уже известно.
Баламут умолк и в волнении потянулся за кружкой, забыв, что она пуста. Босоногий колдун рассеянно глянул на стол и щелкнул пальцами. Над кружкою немедленно вздыбилась белая пена.
– Ох… – сказал королевский шут, отдергивая руку.
– Так, так, – забормотал Аркадий Степанович, не обращая внимания на его испуг. – Значит, говоришь, колдуны ваши чесали в затылке? Ну, это-то меня не удивляет…
– Напрасно ты так думаешь! – позабыв о пиве, с жаром заступился Доркин за соотечественников. – Наши колдуны совсем неплохи, Де Вайле, к примеру…
Старец небрежно отмахнулся.
