– А вдруг никакой реликвии вообще нет? Масаки никогда не говорил, что она у него есть, – напомнила Би. – Он только сказал, что она никому не достанется.
– Это невозможно, – возразил Теодор. – Все эти годы Масаки не покидал монастырь. Реликвия должна быть где-то здесь. Когда он проснётся, я поговорю с ним – я знаю, что ему сказать.
В этот момент на башне прозвучал колокол. Настоятель сразу ушёл, и все монахи торопливо собрались в большом зале монастыря.
– Это не к добру, – пробормотала Джеральдина, обняв Саи, словно защищая её.
– Ладно тебе, старушка, – возразил Теодор, – лучше пойдём туда и узнаем, зачем они собрались.
Оказалось, что лазутчик вернулся раненый. Монах сообщил, что бандиты перекрыли единственную тропу, ведущую к монастырю.
– Тео, ту самую тропу, по которой мы приехали сюда?! – Джеральдина схватила Теодора за рукав.
– Да, её, – кивнул Теодор. Он хотел было ехидно заметить, что она в первый раз после их встречи назвала его «Тео», но решил промолчать. Ему всегда было больно видеть испуг на её лице; он клялся себе, что никогда больше не станет её пугать. И вот опять – через много лет всё повторилось. Теодор посмотрел на длинные пальцы Джеральдины, лежащие на его рукаве, и накрыл их своей ладонью.
Она тут же отдёрнула руку.
– Остаётся только один выход, – решительно сказал Теодор. – Масаки надо разбудить, и поскорее. И он должен сообщить нам, где прячет эту проклятую реликвию.
21
Катана
– как заврочеловек стал самураем —
Теодор вернулся в стойло спинозавра, где лежал Масаки, и достал из кармана куртки серебристую жестяную коробочку, которую подобрал в трюме грузового парохода Ламберта. В ней лежал похожий на мел порошок, тот самый, который привёл в чувство Кристиана Хейтера. Взяв маленькую щепотку порошка, Теодор поднёс её к носу храпевшего самурая. Реакция была мгновенной: Масаки вскочил, словно от удара электрошокером, и сжал кулаки, готовый к драке:
– Арррррррр!
– Успокойся, успокойся! Ты в безопасности, – заверил его Теодор. – Ты помнишь меня? Я Теодор Логан!
– Что со мной? – спросил Масаки, моргая. – Где я? Какой сейчас день? Кто ты?
Теодор присел на корточки.
– Ты и твой завр лечитесь тут от ран, – сообщил он. – Ты пока ещё не совсем поправился, но тебе уже гораздо лучше.
Масаки удивлённо окинул себя взглядом. От его страшных зияющих ран остались лишь синяки. Неожиданно, словно вспомнив, откуда эти раны, он с тревогой спросил:
– Они вернулись?
– Мы лечили тебя три дня, – сообщил Теодор. – Бандиты вернутся завтра.
Масаки задрожал.
– Сядь, – велел Теодор.
Старый самурай пошевелил плечами, изогнулся, и Теодор увидел на его теле шрамы от предыдущих сражений.
– Мне гораздо лучше, – удивился Масаки. – Какое лекарство ты мне дал?
Теодор похлопал по жестяной коробочке.
– Это китайское лекарство, – ответил он. – Кажется, сушёное гуано птерозавра.
– И оно меня вылечило? – недоверчиво спросил Масаки.
– Нет-нет, оно тебя сейчас разбудило. – Теодор убрал коробочку в карман. – Твои раны были вылизаны – дважды! – сказал он. – Не мной, – пояснил он, с досадой отметив, что разговор не клеится. – Ты был очень плох, старик – нет, не из-за старости… ну, ты вполне… но…
Завязывая пояс кимоно, Масаки озадаченно посмотрел на Теодора:
– Так что, меня вылизали эти двое глупых мальчишек-монахов?
– Нет, тебя вылизали наш тиранн и два паразавра, – сказал Теодор. – Они исцелили тебя.
– Кто научил тебя этому секрету? – спросил Масаки.
Теодор повернулся к Масаки, расстегнул на себе рубашку и приспустил её на левом плече:
– Мне попала сюда пуля, – он похлопал пальцами по шраму. – Но мальчишка спас меня таким же образом в джунглях. Меня вылизали рапторы. Я бы не выжил, если бы не это средство.
Масаки вперил в Теодора пристальный взгляд:
– Тогда мы с тобой люди одной породы.
Теодор кивнул, застёгивая рубашку.
Немного помолчав, Масаки снова заговорил:
– Как ты догадался, что я заврочеловек?
– Подобное притягивает подобное, – ответил Теодор вместо объяснений. – Я приехал сюда с леди и тремя детьми. Ты видел мальчика – это он тогда спас меня.
– Тот, который меня ударил? – Масаки пощупал свой нос. – Мерзавец!
– Он очень сожалеет об этом, – извинился Теодор за Картера. – Мы прибыли сюда, чтобы встретиться с тобой и посмотреть на твоего удивительного друга. – Он показал жестом на спящего спинозавра. – По словам моего друга, этот завр последний в роду. Это правда, что он дышит огнём?
Масаки громко захохотал, но тут же схватился за свой ещё не заживший бок.
– Может, ты расскажешь, как добился этого? Монахи говорят, что он сжёг здание.
– Неужели? – Масаки вытаращил глаза. – А ты совершил такое далёкое путешествие, чтобы поглядеть на моего дракона, потому что так тебе велел твой друг? Ты его слуга?
– Я сам по себе, уверяю тебя!
– Твой друг, – спросил Масаки, – он один из нас?
– Заврочеловек? – Теодор посмотрел в глаза Масаки. – Нет, он просто сочувствует нашей миссии.
Масаки махнул рукой:
– Откуда я знаю – может, ты заодно с бандитами? Докажи мне, что ты заврочеловек!
Теодор встал на ноги:
– Я не встречался с теми бандитами. Скажи честно: неужели я похож на бандита?
Масаки оглядел его с ног до головы и фыркнул.
– Вот, взгляни, – сказал Теодор, доставая свой нож.
– Убери руки с ножа! – закричал Масаки, сжав кулаки.
– Я только хочу, чтобы ты посмотрел на мой ключ-камень, – успокоил его Теодор. – Он вставлен в рукоятку. – Он осторожно вынул нож из ножен. Ключ-камень ожил в неподвижном воздухе и сверкнул.
При виде него глаза старого самурая наполнились слезами.
– Он прекрасный, – пробормотал он, взяв нож из рук Теодора, – и живой! – Старик долго не отрывал глаз от опала. – Когда-то давно и у меня был такой камень, – печально заметил он.
– Знаю, – кивнул Теодор. – Тебе пришлось отдать его вместе с мечом людям императора.
– А ты откуда знаешь?
– Настоятель рассказал нам о том, что случилось много лет назад.
Масаки заглянул в глаза Теодору и вернул ему нож.
– Никогда не повторяй мою ошибку, – сказал он. – Ты можешь передавать свой ключ-камень только другому заврочеловеку.
