– Я знаю, – подтвердил Теодор и убрал нож в ножны. – А теперь расскажи, какую реликвию требуют у тебя бандиты.
– Я был всего лишь её хранителем, – ответил Масаки. – Отец когда-то сказал мне, что за ней придёт Избранный и мой долг её сохранить. – Он печально вздохнул и покачал головой. – Но реликвия пропала – я не выполнил отцовский наказ.
– Тот бандит, – перебил его Теодор, – он Избранный?
– Нет-нет! – воскликнул Масаки. – Вот почему он не должен завладеть ею. Что ты знаешь о пророчестве?
– Я слышал разные истории, – ответил Теодор. – Об этом пророчестве говорят многие завролюди.
Масаки кивнул:
– Отец сказал, что мальчик, родившийся наполовину человеком, наполовину завром, придёт ко мне с одной половинкой древней реликвии, и когда половинки соединятся, это даст ему силы одолеть последнее испытание. Я провёл всю жизнь в ожидании Избранного, как до этого и мой отец. Я должен поблагодарить тебя – ты спас меня так, как и нужно спасать завролюдей, – с поклоном сказал Масаки.
– Так что с реликвией? – настаивал Теодор. – Куда она пропала?
Масаки вздохнул:
– Реликвия сотни лет хранилась внутри каменной статуи мальчика с головой раптора. Статуя стояла в древнем храме. Когда, много лет назад, храм постепенно разрушился, один из моих предков-завролюдей посадил на том месте сакуру, чтобы она выросла и защищала хрупкую статую.
– Во время моих путешествий мне попадались и другие храмовые деревья, – сказал Теодор.
– Интересно. В Японии только завролюди могли найти священное дерево, и это знание передавалось из поколения в поколение. Раньше его хранил мой отец. Он разводил спинозавров и учил их дышать огнём. – Масаки помолчал и вздохнул. – Когда я подрос, меня не интересовали странные отцовские истории про завролюдей – я мечтал стать самураем, как те люди, что приходили к моему отцу и покупали его спинозавров. Но моя семья принадлежала к другому сословию, и нам это было строго запрещено. Потом однажды к моему отцу приехал шестой спинозаврий, чтобы купить у него одного из страшных огнедышащих завров. Отец знал, что это был мой единственный шанс исполнить свою мечту, и предложил сделку: он продаст самураю спинозавра, если тот в обмен возьмёт меня в ученики.
– Значит, так заврочеловек стал самураем? – спросил Теодор.
– Да, через много лет мой сэнсэй умер, а я стал седьмым спинозаврием. – Масаки ласково погладил шипы на подбородке своего спинозавра. – Я странствовал, жил как самурай – защищал слабых, убивал своих врагов, любил женщин, – пока однажды не был жестоко ранен в сражении. Конечно, отец рассказывал мне, как лечатся завролюди, но я не верил. И тут передо мной встал выбор – убить себя, как того требует кодекс самураев, или излечиться как заврочеловек. Мой спинозавр Хиноки, вот этот самый, спас мне жизнь. Тогда я понял, что отцовские слова про завролюдей – правда и что у меня есть более высокое призвание в жизни.
Теодор кивнул, соглашаясь со словами Масаки.
– Увы, когда я вернулся домой, отец уже умер. – Масаки печально вздохнул. – Скажи мне, твой ключ-камень… его отдали тебе без принуждения?
– Да, – ответил Теодор. – Хотя много лет я даже не подозревал о его силе.
– Это хорошо. Согласно священным преданиям, всякий, кто завладел ключ-камнем обманом или силой и хочет использовать его силу, будет проклят, потому что он незаконный хранитель, – пояснил Масаки.
Теодор вспомнил, что стало с Кристианом Хейтером, и подумал о ключ-камне, вставленном в ужасный крюк, которым коротышка терроризирвал Бастера и других завров, и о том, как Хейтер на Ару украл ключ-камень с мёртвого тела Франклина.
– Такие самозванцы не завролюди, – продолжал Масаки. – Совсем наоборот. Мой брат взял отцовский ключ-камень самовольно. Он был злым и невежественным; он знал историю реликвии и хотел завладеть её силой. Я поспорил с ним, и мы подрались – к огорчению нашей матери. Я одолел его, но реликвия уже не была в безопасности, поэтому я взял её и бежал.
– И ты пришёл сюда, – сказал Теодор. – Но только я не понял – что это за реликвия?
Масаки помолчал, пристально глядя на Теодора, словно раздумывая, можно ли ему доверять, но потом продолжил:
– Конечно же, это ключ-камень. Он сделан из маленького черепа доисторического динозавра. Он надёжно хранился в статуе, пока мой брат не забрал его оттуда.
По спине Теодора поползли мурашки. Это был тот самый ключ-камень, который спрятан в рукояти меча-катаны!
– Когда я впервые взял его в руки, я мысленно увидел огромное пламя, промчавшееся по земле и охватившее священную сакуру, – продолжал Масаки. – Опасаясь худшего, я перед своим бегством срезал с дерева ветку. На следующий день моё видение сбылось. Разъярённый Тобуку сжёг деревню; сгорела и священная вишня. Мастер-оружейник вставил ключ-камень в мою собственную катану, скрыв его под рукоятью. Я пришёл в этот монастырь и посадил в землю срезанную ветку священной сакуры, а реликвия постоянно была со мной. – Масаки согнулся; его тело сотрясали рыдания. – Но я старый глупец! Я не имею права носить звание спинозаврия или самурая. Я отдал свою катану, а с ней и реликвию, мой ключ-камень. Я никогда никому этого не говорил, только ты теперь знаешь об этом. Я слишком слаб и стар, чтобы защитить кого-то обычным мечом. Боюсь, что наше положение безнадёжно. Друг мой, завтра мы все будем убиты. Тобуку не ведает пощады. Он считает, что реликвия спрятана где-то здесь. Но её здесь нет… она… о!.. неизвестно где! – Масаки застонал от горя и досады. – Вот теперь я рассказал тебе мою историю – но ты ещё не рассказал мне про себя. Зачем ты прибыл сюда?
Теодор сунул руку в сумку и достал предмет, завёрнутый в холст. Он был лёгким, но не слишком, и Теодор держал его обеими руками. Он преклонил перед Масаки колено и сказал:
– Я приехал вернуть то, что по праву принадлежит тебе, и только тебе, Масаки Сакаи, седьмой спинозаврий.
Масаки развернул ткань и, увидев, что она скрывала, снова залился слезами.
22
Поверь мне
– ты не была такой эгоисткой —
Соединившись со своим мечом и ключ-камнем, Масаки мгновенно переменился, он даже казался теперь выше и сильнее. В сердце старого воина вновь вспыхнул огонь. Он велел молодым монахам нагреть воды для омовения и приготовить сытную трапезу. Его завр встал на ноги и тряхнул длинными шипами на хребте. Масаки обнял верного спинозавра и что-то прошептал ему, а потом засмеялся:
– Я сказал Хиноки, что ты думаешь, будто он дышит огнём!
Масаки вскочил на шею Хиноки и выехал на улицу, чтобы спинозавр размял свои мускулистые ноги и оба, человек и завр, наполнили свои лёгкие холодным и свежим горным воздухом.
Увидев, что самурай и его завр снова полны жизни, Би, Картер, Си и Джеральдина обрадовались.
