Лин и Ян могли бы спастись, если бы остались на месте. Ждать медлительного командира Магнуса оставалось не так уж и долго. Но выбор Лин идти навстречу ДЭрМу-11 и КиППу-3 оказался фатальным.
Уже через двести метров девушка поняла, что увязла в зыбучих песках.
– Нет, нет, пожалуйста, только не это! – в ужасе закричала она. Но песок уже поглотил щиколотки. Медленно, миллиметр за миллиметром, оба мусорщика проваливались в пучину, из которой не было спасения.
– В чём дело?! – крикнул ТиТ-5. К этому моменту он уже потерял зрение и мог ориентироваться только на звуки вокруг.
– Зыбучие пески, Ян! – Голос РУТ-81 сорвался. – Я завела нас в зыбучие пески!
Девушка сопротивлялась и от этого проваливалась только сильнее.
Неожиданно для самого себя ТиТ-5 рассмеялся. Его тоже начало затягивать под землю, но, в отличие от напарницы, он не боролся.
– Не имеет смысла, – произнёс он. – Всё это… не имеет смысла.
– Я не готова сдаваться, понимаешь?! – В голосе Лин было отчаяние зверя, которого поймали-таки живодёры.
– Лин, моя дорогая Лин! Послушай меня. – Одна половина тела андроида уже провалилась. – Мы умрём. Но, может быть, и в этом заключается смысл?
– Что такое ты говоришь?!
– Вспомни то, о чём говорили джати: баланс. Этот мир стремится восстановить баланс, избавившись от нас. – Именно сейчас Писатель твёрдо знал, о чём говорит. Возможно, впервые за всю свою жизнь.
– Мы умрём здесь. Но возродимся где-нибудь в другом мире, тысячу столетий спустя, понимаешь? – продолжал он.
Лин зарыдала. Без слёз, потому что у андроидов их просто не было.
– Но я не хочу умирать сейчас, когда всё наконец стало так хорошо!
– Хорошо? – Ян рассмеялся. – Мы с тобой оба живые трупы!
– Я влюбилась, – выпалила Лин. – Влюбилась впервые в жизни!
Теперь настала очередь Яна краснеть. Но он не мог, ведь кожи, даже биополимерной, у него больше не было.
– Я найду тебя. Где бы я ни возродился, – крикнул он, исчезая в песке с головой. – Слышишь?! Я тебя…
Вслед за ним в океане из красных песчинок исчезла и РУТ-81.
А через мгновение на горизонте появился антигравитрон командира Магнуса.
⁂
Яркий свет был виден даже сквозь опущенные веки.
– Подождите. Не спешите открывать глаза. – Приятный голос раздался совсем рядом. Вот только Лин не могла понять: мужской он или женский.
– Где я? – спросила она.
– На Нулевой станции. Как обычно.
Нулевая станция. Ну конечно…
– Чувствуете, как возвращаются воспоминания? – поинтересовался голос.
Лин помедлила ещё пару секунд. Она всегда любила этот момент блаженного неведения, когда ты болтаешься между небом и землёй… Кто-то ненавидит его, а она любила.
Ну всё, хватит. Пора возвращаться.
Лин Чжин Хо открыла глаза, и воспоминания о Нулевой станции ворвались в её сознание, словно бурный горный ручей.
– Здравствуйте, Ричард, – поздоровалась Лин. Сейчас, когда она всё помнила, незримый собеседник обрёл тело. Личность. Внешность.
– С возвращением! Ещё одна миссия пройдена! – Ричард с удовольствием пожал ей руку.
Невысокий темнокожий мужчина в светлом костюме и шляпе работал на Нулевой станции бог знает сколько. Возможно, он и был этим самым Богом; впрочем, Лин не любила все эти споры о религии.
– Как я справилась? Если вкратце? – поинтересовалась девушка. Сейчас она снова приняла вид человека и внешность, данную ей при рождении. Лин Чжин Хо из пробирки, та самая.
– Комиссия прямо сейчас просматривает ваши воспоминания, – сказал Ричард, провожая Лин в терминал А. – Ну а если вкратце – блестяще.
Чжин Хо улыбнулась. В этот раз смерть была ужасной, только подумать: утонуть в зыбучих песках! Это было даже хуже, чем разгерметизация шлюзов в открытом космосе.
Но странное, будоражащее послевкусие последних минут её жизни вызывало на лице Лин улыбку.
– Там было что-то приятное, – мечтательно произнесла она, едва успевая за быстрыми шагами Ричарда. – Словно… я не знаю…
– Любовь, – подсказал тот. – Вы поняли, что влюблены.
Воспоминания о Яне обрушились словно ушат на голову. Ну конечно! Ян Монастырский из какого-то там мира. Как же жаль, что на Нулевой станции инкарнациям нельзя контактировать.
– Ричард, – осторожно начала Лин. – Если я справилась, как вы сказали, блестяще, может быть… ну… сделаете для меня исключение?
Ричард строго погрозил ей пальцем.
– Правила есть правила, Лин, – пожал плечами мужчина. – Запрещено. Табу.
И тем не менее Чжин Хо не могла не заметить мимолётную улыбку, что заблудилась в его усах. Или ей просто показалось?
Терминал А был похож на огромный зал прилёта, какие бывают в аэропортах. Впрочем, так оно и было. Именно в терминал А прибывали все только что закрывшие миссию души. Другими словами – после смерти в одном из миров. Кто-то плакал, кто-то смеялся, кто-то предпочитал спокойно выпить кофе, а кто-то сразу же бежал на следующую миссию.
Лин только что завершила свою сто восьмую жизнь. Сто восемь раз она попадала на Нулевую станцию и каждый раз забывала о ней, начиная жизнь заново. Таковы были правила, и не было ни одного человека во вселенной, кто нарушил бы их.
Лин осторожно постучала в дверь.
– Кхм… можно войти? – спросила она, просовывая голову внутрь.
За длинным столом сидели председатели комиссии, а на большом экране шли кадры её последней жизни: сумбурное детство, юность, работа на Сэджика, знакомство с Хвоном. Лин помнила это, словно всё случилось вчера.
– С каждым разом всё лучше и лучше, Чжин Хо, – произнесла председатель комиссии, леди Хана Тау. – На этот раз ты реализовала свой потенциал на восемьдесят два процента.
«Всего?» – подумала Лин, но очевидно, что Хана была довольна ею.
– Присаживайся, мы приступим к разбору…
К концу этого часа голова Лин гудела от информации. Председатели высоко оценили её целеустремлённость, способность дружить и быть верной своему делу. Но вот привязанность к флуоксетангу была, как и ожидала Лин, воспринята крайне негативно. Леди Хана считала, что зависимость, не важно, какая – от человека или от препаратов – лишает инкарнацию воли.
– Ты проведёшь работу над ошибками в следующем мире, – сказал господин Сейтан Джи Сол. – Так… посмотрим… куда же нам отправить тебя?
Он листал каталог и задумчиво теребил окладистую бороду. Лин сидела тише воды ниже травы: именно в этом момент решалось, где и с кем она проведёт следующие несколько десятков, а то и сотен лет.
