Роман с интересом выслушал рассказ и предположил, что они также перестали восприниматься Лесом как злонамеренные пришельцы, к которым он наверняка относил всех являвшихся к нему не с пустыми руками. А раз они стали узнаваемы, то путь в чащу отныне открыт и для них. Проверить можно было только одним способом. Но тут Черок неожиданно для всех и себя самого заявил, что в подобном он не пособник.
– Знаете, все-таки мне больше по душе открытые пространства. В этих зарослях как-то не по себе. Наверное, это генетически заложено от предков – жителей равнин. И потом, главное для меня – общение с другими людьми, новые знакомства, путешествия… – попытался он объяснить свой ничем не оправданный страх перед форестанским Лесом.
– Можем попробовать немедленно исправить это, – предложил Роман после короткого раздумья.
Квикфут выслушал его план и с большой неохотой согласился. Других соображений ни у кого не было, а ему ни за что не хотелось «показать слабину» перед соратниками. Вместе двинулись дальше: впереди Роман с ксенологом, чуть поодаль – еще неуверенные в себе Жанна с Андре. Так и шли кучкой, пока не достигли первого могучего стража, будто поджидавшего именно их. Черок уже вовсю испытывал знакомое чувство тревоги, граничащее с паникой, но уверенный вид Романа рядом помогал пока справляться и держать себя в руках.
Следуя примеру уверенно действующего парня, Черок прижался к шероховатой кытовой коре и закрыл глаза. Флодайверы, подошедшие следом, без колебаний присоединились к ним. Но и вчетвером они не смогли обхватить ствол даже наполовину.
– Что теперь? – спросил ксенолог, странно почувствовав себя опять не готовым к уроку учеником.
– Постарайся убедить, что ты ему не враг, только ничего не говори вслух, – прошептал Роман, пресекая дальнейшие вопросы.
Черок понятия не имел, что делать дальше. Но внезапно окружающее утратило для него всякое значение, он перестал ощущать бег времени, словно выпал из него в какую-то прореху, и с удивлением не обнаружил в себе недавнего страха. Что-то постороннее, не поддающееся определению незримо заглядывало в глубины его сознания, осторожно, с недоверием и любопытством. И Черок постарался убрать непроизвольно возникающие на уровне рефлексов защитные блоки, выработанные ментальными единоборствами, как можно полнее открылся навстречу нечеловеческому проникновению в его сознание.
Рядом Роман с закрытыми глазами нежился в волнах исходившего от великана тепла и пытался разобраться, что значит для него Леся? В этот момент в целом мире не нашлось бы для него ничего важнее. С другой стороны от Квикфута флодайверы снова переживали испытанное при первом знакомстве с Лесом. Теперь они ясно ощущали себя допущенными на прежде запретную для них территорию…
На обратном пути все молчали, слишком сильным оказалось для каждого пережитое. Солнце уже клонилось к закату, словно ускорившееся тайком от них на своем небесном пути, но никто не жалел о проскользнувших мимо сознания часах. Никогда они не жили интенсивнее и не чувствовали окружающее столь полно, как в последние незаметно промелькнувшие часы.
Хотя Чероку было немного не по себе, он не находил следов прошлого страха, Лес перестал восприниматься чуждой, враждебной сущностью. Выходит, беглец Куус и его зеленые братья не так уж неправы? Но Чероку всегда хотелось не слепой веры, а точного знания. Теперь же вместе с новыми вопросами к Лесу у него появилась надежда получить на них ответы.
Уже глядя сверху из ускоренно поднимавшегося флаера на человеческую фигурку внизу, Квикфут спохватился, что не сообщил Роме об официальном зачислении в Ксенослужбу и не обговорил, когда парень познакомит со своей необычной подружкой. Попытался исправить досадный промах через комм, но Крайнов-младший не ответил. Флаер, набирая скорость, устремился к центральному поселку.
«Возвращаться – плохая примета? Просто суеверие. Только мы не раз вернемся к тебе все вместе», – подумал ксенолог о Лесе, к его облегчению не вызывавшей прежней тревоги, окинул взглядом спутников, будто ища у них подтверждение своим мыслям. Но сейчас он и сам знал точный ответ.
– Не передумали? Вы можете покинуть Форестану со спокойной душой…
– Знаешь, Чер, – серьезно поделился Андре. – Похоже, годы прежнего флодайвинга оказались лишь тренировкой к встрече с Лесом. Если он нас действительно принял, здесь мы получим все, что искали для нашего счастья. Конечно, мы остаемся с тобой.
– Да, – подтвердила и Жанна. – Хотелось бы, чтобы наш малыш родился и рос рядом с этим чудом. Чер, помнишь, мы рассказывали, как поначалу на каждом шагу ощущали его враждебность? Теперь этого не чувствуется совершенно. Правда же, Ан?
Саше кивнул и обнял жену за плечи. В этот миг Черок с удивлением почувствовал в себе нечто вроде зависти. Он сделал вид, будто полностью поглощен ландшафтом внизу с возделанными полями и кажущимися игрушечными после величественного зеленого океана строениями людей.
Иная точка зрения
– Я не попросил бы вас собраться без крайней на то необходимости. Поверьте, никогда не любил заседания. Но тянуть больше нельзя, это касается каждого из нас. Спасибо, что нашли время и откликнулись.
Слегка прищурив глаза, Черок еще раз скользнул взглядом по лицам поселковых мэров. Конечно, большинство из них – голографические проекции, а сами они, за редким исключением, далеко отсюда, но, благодаря прекрасной синхронизации, в каждом случае создавалось впечатление подлинного присутствия. Квикфут не ожидал, что удастся собрать всех первых лиц поселковых советов – около четырех десятков человек. Такую явку объясняла не их дисциплинированность или боязнь испортить отношения с главным ксенологом – никто здесь не подчинялся ни ему, ни его предшественнику и не являлся подотчетным Ксенослужбе. И даже не интерес к новому лицу послужил тому причиной, у всех и без того имелось достаточно более важных дел.
Остановка лесоразработок не устраивала никого, и мэры не могли упустить хоть какой-то шанс, любое предложение переломить ситуацию. Новый руководитель ксенологов не просто вызывал любопытство, от него ожидали подсказки, как жить дальше, или хотя бы волшебных слов, могущих исполнить желания всех и сразу Одно место пустовало до последней минуты. Квикфут решил начать, когда прямо в центре помещения возникла проекция сильно спешившего человека, который с извинениями тут же занял свободный стул.
Почти половину присутствующих составляли женщины. Несмотря на значительный перевес мужского населения, а может, именно благодаря ему, форестанки нередко имели больший авторитет и пользовались безоговорочным уважением сограждан. К тому же из-за количественного неравенства полов женская полигамия, точнее, полиандрия стала среди колонистов распространенной формой семьи. Квикфут знал, что многие мужчины мирились с правом форестанок иметь двух, а то и более мужей одновременно, и с пониманием брали на себя большую часть забот по дому.
– Ксенослужбой разработан ряд неотложных мер. Меня направили сюда с самыми широкими полномочиями исправить допущенные ошибки.
