И ещё не стоит забывать, что нашему врагу, кем бы он ни был, известно о книге заклинаний, которую прячут Майкл и Розмари, и это обстоятельство он наверняка использует против нас. И будем откровенны – «дополнительных» жизней у меня больше не осталось, и, если меня убьют снова, никакого перехода в другое время и тело уже не будет.
Но предупредить остальных всё равно необходимо, иначе над ними продолжает нависать огромная угроза. Хотя бы намекнуть, что Путешественники замешаны в происходящем по уши, иначе маги и мои друзья уйдут совсем не в те дебри и до правды никогда не докопаются.
До середины ночи я просидела без сна, обдумывая свои дальнейшие шаги, и набросала примерный план действий.
Выполнение первого пункта было назначено на завтра.
Глава 5
За сто тридцать лет Друри-Лейн заметно изменила свой внешний облик, хотя ни с чем другим я бы не смогла её перепутать. Ставший мне уже практически родным театр сейчас почти не выделялся на фоне четырёхэтажных домов, белый фасад выглядел значительно новее, чем в тысяча восемьсот восемьдесят пятом году. Афиши рекламировали мюзиклы, и я вспомнила, что в этом времени театром владеет Эндрю Ллойд Уэббер – тот самый автор мюзикла «Призрак Оперы». Неподалёку припарковался автобус, а у дверей толпилась в ожидании экскурсовода группа утренних туристов. Одни радостно галдели, фотографировались на фоне театрального подъезда и делились впечатлениями от увиденного. Другие – преимущественно молодёжь – казались заспанными и безразличными к достопримечательностям Лондона. Я не винила их – экскурсия была самая первая на сегодня, девятичасовая, и неудивительно, что кто-то до сих пор не успел проснуться.
У меня самой были веские причины, чтобы приехать в такую рань. Я не могла спать – ночью меня начали мучить кошмары, не давая возможности расслабиться. Я то убегала от догоняющего меня Гровера, то снова становилась жертвой Валери, и в итоге вскочила, едва над горизонтом показались первые солнечные лучи. Полюбовалась на красные глаза в зеркале, выпила кофе и отправилась собираться.
Почему они начались? Ни в девятнадцатом веке, ни в больнице ничего такого не было, а тут здравствуйте… Посттравматический стресс, что ли, так сказывается?
Заприметив вышедшую из дверей женщину с табличкой, я вышла из машины и как можно более независимо приблизилась к туристам.
Группа, похоже, была испанская, и из слов экскурсовода я понимала только отдельные слова, но зато мне удалось попасть внутрь без осложнений: охранники просто пропустили всю группу. Просторный холл сохранился без изменений, и на меня накатило щемящее чувство ностальгии, которое удалось подавить, когда я вспомнила, что именно в этом здании меня и убили.
Экскурсовод продолжала что-то втолковывать внимавшим ей испанцам, а я, искренне надеясь, что не привлекаю к себе внимания, вышла в знакомый коридор и подошла к двери, на которой теперь висела табличка «Только для персонала». Сделав максимально деловое лицо из серии «Я очень спешу по важным делам, так что не вздумайте мне мешать», я толкнула её и знакомым маршрутом отправилась к подвалу.
Служебные помещения театра изменились сильнее всего – в девятнадцатом веке они были довольно обшарпанными, с плохим освещением. Сейчас они были отремонтированы, и всюду горел яркий электрический свет. Я не зря выбрала для своего приезда первый час после открытия, поскольку помнила, что в это время народу в театре должно быть немного. Дверь в подвал тоже обнаружилась на своём прежнем месте, только сейчас перед ней был натянут бархатный канатик, недвусмысленно намекающий, что подземными помещениями теперь пользуются ещё реже, чем раньше. Где-то за углом раздались голоса, и я, не тратя время на ненужные раздумья, перемахнула через заграждение и нажала на ручку двери. К счастью, удача была на моей стороне, и дверь оказалась не заперта. Я торопливо шагнула в тьму и сырость подвала и прикрыла за собой дверь как раз в тот момент, когда говорившие дошли до моего коридора.
Закрытая дверь сразу отрезала меня от внешнего мира, и иллюзия, что я вернулась в девятнадцатый век, стала почти реальной. Подвал вообще почти не отличался от себя прежнего. Я зажгла встроенный в телефон фонарь и посветила им вокруг. Те же глухие каменные стены, те же горы старья вокруг. Одна-единственная лампочка висела прямо над порогом, в то время как дальше всё тонуло во мраке. Вспомнить бы ещё, в какой именно каморке я спрятала артефакт…
Нужный закуток я нашла довольно быстро, но уже на месте выяснилось новое обстоятельство – маленькое помещение теперь было забито старым хламом, который, похоже, раньше был декорациями. Но деваться было некуда, и следующие полчаса я оказалась занята тем, что разгребала завалы из полуистлевших тряпок и трухлявых балок. Когда наконец-то открылась нужная стена, я устало отёрла пот со лба и посветила фонариком.
Заткнутая камнем ниша нашлась на том же месте и, похоже, за минувшее столетие её так никто и не обнаружил. Почувствовав, как от волнения задрожали руки, я осторожно вытащила камень. Узкий белый луч выхватил старую тряпицу. Я развернула её, и мне на ладонь скользнул «Знак равных» – артефакт, больше всего напоминающий старинный секундомер. Я повертела его в руках, с удивлением отмечая, что за пролетевшее столетие он совершенно не изменился – не потускнел, не заржавел, на блестящей поверхности не было грязи, и он выглядел точно так же, как в тот момент, когда я прятала его в подвале. Хорошие условия хранения? Или ещё проще – магия?
Я убрала «Знак равных» в карман и отправилась обратно. Возвращать на место кучи разобранных декораций я не стала – всё равно они выглядели так, словно в этой части подвала уже очень давно никто не бывал, так что вряд ли моё посещение хоть кто-то вообще заметит.
Из подвала я вернулась в тот же служебный коридор и снова достала артефакт, чтобы в ярком свете осмотреть его ещё раз. Узнать бы, работает ли он ещё… Но тёмной магии в нём не было с самого начала, а чувствовать обычную я не умела. А в остальном артефакт совершенно не переменился.
Я крепче сжала цепочку в руках, чувствуя странное спокойствие от того, что снова держала эту вещь в руках. В любом случае лучше так, чем если артефакт попадёт не в те руки…
– Мисс? Я могу вам помочь?
Торопливо запихнув «Знак» в карман, я развернулась, и нос к носу столкнулась с уборщиком. В руках тот держал ведро и швабру. Он смотрел на меня выжидательно, хотя от него наверняка не укрылось, в каком виде я вылезла из подвала – в грязи и пыли.
– Прошу прощения, сэр, – я нацепила на лицо максимально наивную улыбку. – Я оторвалась от своей группы и, кажется, заблудилась. Вы не подскажете, как мне вернуться?
Радушия в его глазах не прибавилось, но он не стал ничего комментировать, а только кивнул.
– Конечно, мисс. За этим поворотом направо, а потом сразу налево.
– Благодарю вас, сэр! Вы очень добры! – просияла я и устремилась на выход, пока тот, чего доброго, не надумал меня провожать. Объясняй ему потом, что я забыла в испаноязычной группе…
