Полог над его головой светился солнцем, по нему плясали тени яблоневых листьев, покачивалось круглое теневое яблоко. А второе где? Упало, что ли?..
Вит повернул голову и уткнулся носом в девичью косу. Ореховые пряди не растрепались, поблескивали, туго сплетенные. Коса тоже спала, замерла на подушке, как неживая.
Ох, если кто-нибудь разболтает Дрону, что я всю ночь проспал – вправду ПРОСПАЛ! – в одной постели с девчонкой…
Он сел рывком, помотал головой. Некому разбалтывать, и самого Дрона нет. Пора собираться, солнышко ждать не будет.
На самом деле солнце только чуть поднялось над дальним лесом. Над прудом клубился белый пар. Вит погасил ненужное кольцо – оно еще горело, нисколько не выдохлось. И совсем близко к тому месту, где оно горело, прямо за кустами, на влажной земле у пруда отпечаталось несколько следов. Песьих, не волчьих. Но таких же больших.
Вит представил, как они сидели ночью вдоль кольца, – тупые морды, маленькие глазки, в которых пляшет огонь, клыки под черными губищами, густая шерсть песочного цвета… Бр-р! Айген говорил: если успеешь до ночи добраться к входу, ничего не случится. Он только не уточнял, что случится, если не успеешь.
Яна протерла пальцами глаза. Взглянула удивленно.
– Привет, – сказал он. Будто извинялся – за белый полог над головой вместо знакомого потолка, за то, что рядом он, а не ее отец или какая-нибудь подружка. – Нам идти надо.
– Далеко еще?
– Не знаю точно. Но до вечера дойдем, даже раньше. Через ту рощу есть тропинка, вон, видишь дуб? Где-то под ним. А дальше сразу будет озеро, и на его берегу живет этот Ник.
Есть им обоим не хотелось, но Вит вызвал четыре пышки. Мало ли, на всякий случай.
Тропинка нашлась. Опять еле видная, зато здесь ее размечали Хозяйские знаки, вырезанные на стволах. Значит, верно идем, и вправду близко.
И снова грело солнце, синички перезванивались в березовых кронах, сороки хохотали притворным смехом. Яна молчала, как велено, и у Вита на душе было смутно. Ник ушел от людей, поселился один у своего входа, с какого ляду он станет им помогать? Ведь Айген, если подумать, не говорил, следует ли Ник законам Хозяев или собственным законом живет… Может, надо было не валять дурака, а остаться жить там, у пруда? Снова поесть, попить, искупаться (я бы честно отвернулся). А там снова вечер, и уж тогда-то…
Но Вит, правду сказать, знал не так уж много Слов. Он умел читать, и обычные буквы, и Хозяйские, Айген давал ему книжечку, куда сам записывал Слова и что они делают. Вит учил, конечно, самое интересное: еду, питье, боевые заклятия и противоклятия (жаль, серьезные приемы попробовать не на ком было, Айген с ним драться отказывался, зато и пацаны к нему вязаться перестали). Как свалить дерево, построить дом, сделать одежду – настоящую, не призрачную – всего этого он не знал. То есть можно было попробовать, но такие пробы у входа могли дорого обойтись. Лечить тоже толком не умел, у Айгена подсмотрел кое-что, но так, не всерьез. Он знал, что кольца помогают Хозяину, сами подсказывают Слова, только не знал, как они это делают. Нет, до зимы нам здесь не прожить. А если другой Хозяин сюда забредет и захочет нас выгнать? А если сам Ник заявится, чтобы выяснить, кто это обосновался с ним по соседству? Лучше уж честно к нему пойти…
– Хо, какие люди в нашем Лесу!
Сердце у Вита ушло в пятки. Яна молча метнулась к нему за спину.
Позади них на тропинке стояли трое. Все молодые, чисто одетые, и у всех на пальцах кольца. То есть не по одному кольцу на человека, у каждого – несколько. Четвертый подходил слева.
– Грибы ищете, ребятки? – сказал средний, с самым нарядным кольцом – камень лиловый, а в нем золотой вихрь. – А мы-то гадаем, кто это костерочек запалил за лесочком…
Веселое лицо, нос картошкой, а глаза круглые, серые и будто стеклянные. Вита сразу начало трясти. Точно так на него смотрели все, кто сперва над ним глумился, а потом бил. Но ведь это было раньше, до того, как… Тонким, не своим голосом он начал выкрикивать ключ.
– Не, это без надобности, – так же весело сказал главарь. – Туточки все ключи на нас замкнуты. Колечко у тебя хорошее. И девочка хорошая. А сам ты… ну, на что-нибудь сгодишься, верно?
Двое других заржали. За плечом у него вскрикнула Яна – ее держал тот, четвертый; и у него на лапе, поросшей черным волосом, тоже блеснуло кольцо. Вит метнулся к ней, но не успел даже кулак поднять – его ухватили за локти двое.
– Хорошее колечко, – повторил главарь. Мягко взял Вита за запястье, поднес его стиснутый кулак к глазам, разглядывая камень. – Где-то его видел… А, так это ж того придурка, что шутки шутить любит!
Главарь зачем-то потер лоб.
– Сынок его, что ли? – спросили сзади.
– Похож! Тоже патлатый, и нос как… – Главарь щелкнул Вита ногтем по носу. Тип, который держал Яну – толстый, усатый, голова повязана пестрым платком – хрюкнул, перехватил ее правой рукой за левую, а свободной пятерней за живот. – Давай кольцо, сынок.
У Вита от боли на глазах выступили слезы. И кулак он разжал только для того, чтобы сложить кукиш, которым и повертел перед главарем. Плевать, может, убьют быстрее…
Убивать его Дикий Хозяин не стал и рукам волю не дал, просто ударил из всех колец под дых. Но боль была такая, что он провалился в беспамятство. Очнулся, дернулся – его по-прежнему держали, но теперь только один. Дикий Хозяин все еще стоял перед ним, разглядывал с любопытством. За спиной у него слышались возня и сопение. «Да кончай ты его! – пробормотал, кажется, усатый. – Сил нет терпеть». – «А ты не терпи, че терпеть-то», – посоветовал второй голос. Главарь повернулся…
Вит сделал то, что пару раз выручало его в деревне, пока Айген не научил его прямому удару: сначала расслабил спину, а потом резко выгнулся, ударив затылком в лицо тому, кто его держал. И как только освободил локти, выхватил ножик.
Маленькое лезвие скользнуло главарю по руке, но и его удары прошли мимо Вита. Он ринулся вперед, чтобы воткнуть нож в шею кому-нибудь из тех двоих, и увидел, что они оба сидят на земле, будто только что упали, а Яна бежит по тропинке.
Одному он наступил на руку, другого ударил ножом, и вправду, кажется, попав в шею. Бегать он умел хорошо. Впрочем, Хозяева за ними не гнались.
Они прыгали через стволы, подныривали под ветки, оскальзывались на траве. Вит уже не высматривал ни тропинки, ни Хозяйских знаков – да кто теперь знает, куда ведет эта тропинка, вряд ли к Нику! Они просто бежали вперед, и Вит почти поверил, вопреки всякому вероятию, что им удастся уйти, когда Яна вскрикнула и упала.
Это был капкан. Под землей открылись два камня, крепко стиснувшие ногу. Вит рванул один камень на себя – он отошел неожиданно легко, но ступня в башмачке была буквально расплющена. Смотреть невозможно.
У Яны с каждым вздохом вырывался стон, лицо ее выцвело под загаром. Кожа башмачка пропитывалась кровью, и Вит, вспомнив уроки Айгена, схватил Янин платок и, вздернув подол юбки, затянул узлом над коленом, сколько сил хватило. А потом попытался поднять ее на руки. Поднять поднял, но нести не смог, сел на землю.
