– Пора начинать, сын мой! – прервал мысли Нимбуса Амарус. – Луна созрела для особой магии! – он поднял посох в направлении Луны. Яркий луч разлился в ночном воздухе и, отразившись в зеркальной поверхности озера, связал руку Амаруса, держащую посох, с поверхностью лунного диска. – Подойди ближе, Нимбус! – Нимбус послушно приблизился к Амарусу и взялся рукой за посох. Его глаза на мгновение перестали видеть, а дыхание стало тяжелым и прерывистым. Он чувствовал, что не только видит Луну во всем ее великолепии, он почувствовал, что он и есть Луна или часть ее. Каждая клеточка его тела нашептывала ему, что он и она нечто целое, неразделимое. Нимбус ощутил притяжение невероятной силы, и ему показалось, что шевельнись он, тут же оторвется от земли, так как тело его казалось невесомым. Чувства Нимбуса смешались. Он ощущал в себе безграничную любовь к ней, которая наполнила его до краев и, казалось, заполнила все его существо.
– Повторяй за мной! – сказал Амарус, и Нимбус на мгновение оторвал взгляд от Луны, чтобы посмотреть на своего отца. Лицо Амаруса, обращенное к Луне, было почти прозрачным, а глаза светились изнутри зловещим сиянием. Именно зловещим, подумал Нимбус и, не понимая, что происходит, отпустил посох.
– Смотри на нее! – голос Амаруса был неузнаваемым, и лицо исказилось настолько, что Нимбусу стало не по себе. Знакомое чувство на мгновение проникло в каждую клеточку его тела. «Страх!» – пронеслось в его сознании, и ему показалось, что он вспомнил это леденящее душу чувство.
– Смотри на Луну, Нимбус! – голос Амаруса звучал жестко и одновременно мягко, он, как тягучий кисель, медленно проник в сознание Нимбуса, и тот повиновался, и рука его вновь потянулась к посоху.
– Тма! Герлимус э рика вергус! Выйди, проникни, насыть, преобрази! Тма! Герлимус э рика вергус! Выйди, проникни, насыть, преобрази! – зашептал Амарус.
– Тма! Герлимус э рика вергус! Выйди, проникни, насыть, преобрази! Тма! Герлимус э рика вергус! Выйди, проникни, насыть, преобрази! – повторил вслед за отцом Нимбус. Ему показалось, что он теряет сознание, и он перевел взгляд на посох, который еще поддерживал его ослабевшее тело. Рука его стала неузнаваемой, пальцы казались неимоверно длинными и костлявыми. Нимбус снова посмотрел на Луну и увидел, как она на его глазах оборачивается вокруг своей оси, обнажая свою обратную сторону.
– Те вир каде э рика вергус! – быстро зашептал Амарус, и Нимбус заметил, что все его тело дрожит, как от холода.
– Те вир каде э рика вергус! – быстро повторил он, и то, что открылось его взору, заставило Нимбуса на мгновение потерять рассудок. Яркий свет потускнел, так как свет исходил лишь от другой стороны. Огромная черная бездна зияла на обратной стороне Луны в ореоле лунного свечения. Нимбус ощутил всем своим телом мощную энергию, исходящую от бездны. Черные сгустки бесформенной массы полились в их сторону, и Нимбус зажмурился от охватившего его ощущения беспомощности перед этой неизведанной и неосознаваемой, подавляющей мощью.
– Мама! – прошептал он, и перед его глазами на долю секунды появилось незнакомое женское лицо, покрытое серебристыми веснушками и увенчанное светлыми с рыжим отливом прядями. Он не успел даже подумать об этом, как ощутил мощный удар в грудь достигшей их черной массы. Он уже ничего не видел, только чувствовал, как его отец стоит совсем рядом, поддерживая его слабое тело своим. Сколько так стояли они, Нимбус уже не осознавал, он почувствовал, что черная субстанция поглотила его, а затем он уже сам хотел ее больше и больше, ощущая, что она проникает в него и наполняет его ненасытное тело. Жадность, с которой он поглощал черную массу через кожу, глаза, дыхание, все росла, и Нимбус хотел, чтобы так продолжалось вечно.
– Свершилось, сын мой! – услышал он голос, доносящийся как будто издалека, и открыл глаза. Нимбус увидел, что стоит рядом с отцом на бревенчатом мосту. Он взглянул на Луну и заметил, что она стала обычной, но он-то теперь точно знал, что он и она единое, и он гордо поднял голову.
– Пора! – произнес Амарус и направил свой посох на колышущийся океан белых воинов. – Пора, сын мой! Время пришло! – белый океан потек в направлении озера. Перед глазами Нимбуса мелькали тысячи огромных белых великанов, которые подходили к берегу и, погружаясь в темную воду, исчезали под ней. Когда последний воин исчез под сводами воды, Амарус взял Нимбуса за руку и шагнул вместе с ним с бревенчатого моста. Нимбус, ожидая, что вода тут же заполнит его легкие, плотно сжал губы и зажмурился, но он не ощутил ничего. Вода обтекала его, как воздух, он не почувствовал влаги и прохлады. Осмелившись, он открыл глаза. Они уже выходили на поверхность, и в ноздри Нимбуса сразу же проник смердящий запах гниения. Он осмотрелся и увидел хижину, в которой он очнулся, и бревенчатый мост. Возле озера лежала гора маленьких тел, покрытых белой шерстью. Они напоминали их белых воинов, только были совсем крохотными. Их окоченевшие тела были сложены в подобие холма, и Нимбус хотел было спросить отца, что это, но почувствовал, что его ноги погрузились во что-то мягкое. Он опустил взгляд и увидел, что они стоят на небольшом облаке, которое, оторвавшись от земли, уже уносило их в ночь.
⁂
– Ты заметил, как необычно светит сегодня Луна, Пенат? – спросил Шеду, когда они, покружив над башенками Академии Магии и Волшебства и никого там не обнаружив, направились в сторону хижины Мага Нираса.
– Ничего необычного, сегодня полнолуние, а в полнолуние Луна всегда светит ярче, – ответил Пенат. Ему совсем не хотелось любоваться Луной, он пытался заметить хоть какое-то движение там, внизу, в надежде обнаружить Мага Нираса первым, чтобы Шеду убедился наконец, что ему не мерещатся голоса. Он все еще злился на друга.
– А странное затмение тебе не показалось необычным? – не унимался Шеду, чем еще больше разозлил Пената.
– Может быть, ты перестанешь наконец любоваться ночными пейзажами, Шеду и начнешь смотреть вниз, где, вероятней всего, уже ждет нас Маг Нирас? – раздражение Пената было очень заметно, и Шеду, вздохнув, стал внимательно рассматривать показавшуюся издалека поверхность озера. Взгляд его тут же уловил какое-то движение там внизу. Уверенности в том, что он видел его в реальности, добавили расходящиеся по черной поверхности озера круги. Они с Пенатом как раз подлетели ближе, и Пенат, который тоже заметил что-то странное на поверхности озера, напряг все свое зрение. Через минуту они уже стояли на берегу озера. Шеду поежился, ощутив леденящий холод, исходящий из его недр.
– Похоже, это ветер тревожит воду, – сказал Пенат, наблюдая за расходящимися по поверхности темной воды кругами.
– Где ты видел ветер, дующий изнутри озера так, чтобы круги равномерно расходились по поверхности? – сказал тоном, не терпящим возражений, Шеду, и Пенат, задумавшись, посмотрел на затихающие круги на поверхности озера.
– Может, кто-то бросил в воду камень? – предположил он и огляделся по сторонам.
– Каких размеров должен быть этот камень? Посмотри, вода до сих пор не успокоилась, а мы успели преодолеть немаленькое расстояние! – возразил Шеду. – Да и бросить камень, похоже, здесь все еще некому, – продолжил он поучающим тоном, чем, безусловно, задел Пената. Пенат нахмурился и подкатил глаза, собираясь высказать по этому поводу все, что он об этом думает. – Дверь! – закричал Шеду, не дав другу возможности возразить. Пенат тут же забыл про обиду и посмотрел в сторону хижины Мага Нираса.
