– Когда замок закрыт изнутри, его можно открыть снаружи, Нимбус. Но когда замок сломан, дверь не открыть! – ответил Фирн.
– Если дверь не открыть, то нужно ее сломать, Фирн! – сказал Маг Нирас.
– Если мы сделаем это, Нирас, этот путь будет доступен всем, и мир за семью водопадами будет открыт всегда! – Фирн был взволнован. Тот мир был его убежищем долгие годы, и мысль о том, что все изменится, пугала его.
– У нас не осталось выхода, Фирн! Подумай о Колдере и Авоне, им нужна моя помощь, и не только им. А если мы будем медлить, все может закончиться плачевно, – слова Мага Нираса, несомненно, были справедливыми, и Фирн кивнул. – К тому же, Фирн, мир освобожден от тьмы, и мир за семью водопадами и Заоблачность больше не должны существовать друг от друга. Все вернутся в свои дома к привычному укладу жизни. Мы, как и прежде, будем собирать урожай и отправлять его на облачных кораблях на Землю.
– Ты прав, Нирас! – Фирн приблизился к краю пропасти. Поднявшийся ветер трепал его седые волосы и рукава туники. – Мы превратим воды семи водопадов в лед, а затем рассыплем его на миллионы осколков!
– Ты поможешь нам, Нимбус? – Маг Нирас, не дожидаясь ответа, взял Нимбуса за руку и, опираясь на посох, подошел к обрыву.
⁂
Нимбус едва переносил запахи гниющих ран и травяных настоек, наполнивших стены просторной хижины, освещенной серебристым мхом, росшим по ее стенам. Все пространство было заполнено облачными кроватями, на которых разместили раненых. Это была уже не первая хижина, куда он заходил, чтобы помочь страждущим. Ночь давно спустилась на мир за семью водопадами, а они все продолжали врачевать раненых. Это было совсем не сложно, только эти запахи приближающейся смерти и осознание того, что все это совершил он, сводили Нимбуса с ума.
– Держись, Нимбус! – сказал Маг Нирас, заметив, что Нимбус едва держится. – Настоящие маги света должны отдавать себя миру.
– Я совершил все это зло, и я это исправлю! – ответил Нимбус и подошел к Авону. Корей лежал неподалеку, и Нимбус какой раз удивился, как похожи все братья-старейшины. Лицо Авона было настолько бледным и безжизненным, что Нимбус обернулся к Магу Нирасу.
– Он жив, Нимбус! Ты же не хотел, чтобы он умер? – ответил Маг Нирас, уловив сомнение Нимбуса.
– Я хотел! Но когда я услышал голос мамы, я словно проснулся, и единственным моим желанием было сделать так, чтобы никто не умирал! – ответил Нимбус.
– Твое желание спасло их! Ну же, Нимбус! – Маг Нирас сделал несколько шагов назад, давая возможность Нимбусу совершить ритуал исцеления. Нимбус положил руки на раны Авона.
– Арникус, э-шиге! Арникус, э-шиге! – он начал неистово шептать заклинание, которому научил его Маг Нирас. Яркий белый свет залил хижину. – Арникус, э-шиге! Арникус, э-шиге! Арникус, э-шиге! – продолжал шептать он. Раны на теле Авона волшебным образом исчезали под руками мальчика, и через несколько минут от них не осталось и следа. Яркая вспышка на мгновение озарила полумрак комнаты и исчезла, заполнив пространство легкой сиреневой дымкой. Через мгновение она рассеялась. Маленькие сиреневые песчинки рассыпались по серебристой траве, устилавшей пол хижины. Дыхание Авона стало ровным, он глубоко вздохнул, но не открыл своих глаз.
– Он, как и все, проспит до утра, Нимбус! Не будем терять время, им всем нужна твоя помощь! – Маг Нирас слегка подтолкнул Нимбуса к Корею, и тот коснулся его ран.
Глава 26. Звезда Одежавель
День выдался солнечным и теплым. Легкий ветерок играл листьями деревьев, шелест которых складывался с журчанием фонтанов в нежную мелодию. На празднование первого урожая решено было собрать всех жителей Заоблачности. В парке у королевского дворца столы ломились от яств, а дворец гудел, словно улей, несмотря на еще раннее время. В спальне принцесс было шумно и весело. Гувернантки и няньки носились с пышными платьями, пытаясь подобрать Гольмане и Одежавель самые нарядные.
– Давайте оденем их в небесно-голубое! – сказала Керла, демонстрируя всем великолепную струящуюся ткань. Настроение ее было прекрасным, глаза ее светились от счастья. С тех пор, как они вернулись во дворец, прошло не так много времени, но обычное течение жизни постепенно затягивало раны. Малышки становились все любознательнее, жизнь входила в свое привычное русло, люди вернулись в свои дома, и вот уже сегодня десятки груженных каплями и снежинками облачных кораблей стояли, готовые к отправке.
– Может быть, все же выберем белоснежные? – Хранитель Армариус, как заправская нянька, извлек из чехлов два сияющих в солнечных лучах, пробивающихся сквозь воздушные занавески, великолепных платья и широко улыбнулся. Одежавель и Гольмана захлопали в ладоши, соглашаясь с его выбором.
– Будь по-вашему! – вздохнула Керла и сделала недовольное лицо, затем улыбнулась. – Ну что же, все за работу! Время не ждет! – сказала она, и все с воодушевлением принялись наряжать малышек.
– Оставь наряды, Армариус, не дело это Хранителей! – в спальне появилась голова Логофета. – Маг Нирас хочет нас видеть.
– Мы еще не обсудили прически для девочек! – лицо Армариуса сразу погрустнело. Он не доверял никому и был уверен, что без него сделают все не так, как нужно. С тех пор, как они вернулись во дворец, он ни на секунду не оставлял свою Одежавель.
– Армариус! – Логофет укоризненно закачал головой, увидев, что Армариус бросился к шкатулке, наполненной сверкающими брошами и заколками.
– Всего минутку, Логофет, и я полностью в вашем с Магом Нирасом распоряжении! – сказал он и ловко извлек из множества украшений, сверкающих драгоценными камнями и кристаллами, небольшой кулон. Это был круглый камень черного цвета на тонкой кристальной нити. Как только Армариус извлек его из шкатулки, пространство залы наполнилось миллионами бегающих по стенам и потолкам бликов. Все замерли, завороженные красотой украшения, а Армариус склонился к Одежавель и надел ей его на шею. Логофет, увидев камень, нахмурился. Он совсем забыл, что тогда, у магического дерева, прощаясь с принцессой Одежавель, Анхель вложил ей в ладошку этот камень. Логофет держал ее тогда на руках, и от его острого слуха не ускользнуло ни одно слово, произнесенное Анхелем.
– Не знаю, где Одежавель нашла столь прекрасный камень. Я обнаружил его у нее, когда мы летели к семи водопадам, чтобы сообщить всем прекрасную новость. Она совсем не хотела отдавать его мне, но я убедил ее, что потерять такое сокровище никак нельзя. Я отдал его лучшему ювелиру, и вот теперь я уверен, что она его не потеряет! Правда, малышка? – обратился он к Одежавель, а принцесса Гольмана закапризничала и попыталась сорвать кулон с шеи Одежавель.
– О нет, Гольмана! – Логофет кинулся к своей подопечной и извлек из шкатулки кулон в виде искрящейся снежинки. Гольмана успокоилась не сразу, но через несколько минут, перебрав в шкатулке все украшения, забыла про камень Одежавель, и Логофет с Армариусом спокойно покинули спальню принцесс.
