Чарли кивнул.
– А ещё, – продолжил я, стараясь говорить спокойно, – у меня там был пёс, Монстр. Бигль. Его чуть не сбила машина, но я его спас, а здесь… нигде не могу его найти.
– Ну да, потому что он умер.
– Вот спасибо.
Чарли пожал плечами.
– Извини, Максвелл, но, если некому было его спасти, значит, он не выжил. Всё, что ты делал в том мире, в этом никогда не происходило.
По крайней мере, он, похоже, начинал мне верить.
– Ну что, посмотришь на сервант? – спросил я. – Ты же умный, может, придумаешь, как мне помочь.
Чарли поднялся.
– Ладно. Только завязывай уже говорить, что я умный. Ты сам сказал: здесь всё по-другому.
Глава тридцать вторая. Пуговица
Пока мы шли к Рэгу, Чарли засыпал меня вопросами.
– Ты говоришь, я умный. А ещё я чем-нибудь отличаюсь от Чарли в твоём мире?
Я сунул руки в карманы.
– Э-э… ну да, немножко.
Чарли ухмыльнулся и снова хлопнул меня по руке. Это жутко раздражало.
– Ну, колись, чем? Какой я там?
Я пожал плечами:
– Да не знаю. Просто другой. Причёска не такая. Больше… сам на себя похож, что ли.
Он прыснул.
– Я же не заучка, нет? – Чарли расхохотался. – Ты представь меня ботаником, а? Ха!
«Как раз так и есть, – подумал я про себя, – и мне ты таким больше нравишься».
Я пнул камешек. Он отлетел от садовой ограды и подкатился к Чарли. Чарли занёс ногу, но промахнулся. По крайней мере, со спортом у него было всё так же неважно.
– Уж с Маркусом Гранди в моём мире ты точно не водишься. Не понимаю, как вы подружились?! Ты его на дух не переносишь.
Чарли пожал плечами:
– Мы с ним приятели.
Я цокнул языком.
– Да ну? Что это за приятель, который чуть тебя не задушил на глазах у всей школы?
Чарли выдавил улыбку и нервно засмеялся.
– Ой, да он же в шутку! Маркус – он такой, понимаешь? Всё время прикалывается. С ним весело.
Я хмыкнул:
– Что-то никто не смеялся. А ещё в моём мире тебе нравится физика, ты ходишь в научный кружок и читаешь всякие заумные книжки. В последнее время ты только и говоришь, что о космосе, и даёшь мне слушать записи.
– В смысле песни?
Я рассмеялся:
– Не-а, это слишком обычно! Недавно ты дал мне послушать звуки солнца. Якобы какие-то учёные их записали. Звучало, конечно, странно.
У Чарли загорелись глаза.
– Звуки солнца? Ух ты! Не знал, что такое возможно… хотя, конечно, вполне…
Он наморщил лоб – Чарли всегда так делал, когда глубоко задумывался, – а потом посмотрел на меня и помотал головой, как будто стараясь вытряхнуть из себя настоящего Чарли.
– Давай уже скорее посмотрим, что там в этом серванте, – проворчал он, ускоряясь. – Попробуем раз и навсегда от тебя избавиться.
⁂
Рэг мыл посуду на кухне. Он слегка растерялся, но я быстро ему всё объяснил.
– А это мой друг Чарли, – добавил я, и Чарли как будто нахохлился. Похоже, ему не понравилось, что я назвал его своим другом. – Я обещал показать ему всякие старые штуковины из твоего серванта. Помнишь, Бекс недавно приходила на них смотреть? Ты же не против? Ему надо подготовить доклад.
Чарли недовольно запыхтел. Рэг ничего не заметил и молча кивнул, широко нам улыбнувшись.
– Что с ним такое? – спросил Чарли, когда мы вышли в гостиную.
– С памятью нелады, – объяснил я. – Ну, можно сказать, что его мозг как компьютер, который то и дело стирает файлы и теряет к ним доступ.
Чарли кивнул – наверное, всё понял. Я открыл сервант, и он с восхищением уставился на «засушенную голову». Достал и повертел в руках.
– По-моему, это старая туфля, – сказал я.
– Волосатая? Вряд ли, – ошеломлённо ответил Чарли. Он положил голову обратно на полку, и я поморщился.
– Вот самое интересное, – я открыл деревянное яйцо и протянул кусок паруса.
Чарли знал про «Марию Целесту», и у него глаза на лоб полезли, когда он увидел эту тряпку. Потом я показал ему палец с перчатки Амундсена и носовой платок Амелии Эрхарт. К этому моменту Чарли уже чуть не задыхался от восторга.
– С ума сойти! – сказал он, внимательно всё рассматривая. – Они… они же бесценные! Им место в музее!
Я широко улыбнулся:
– Здорово, да? Мне кажется, это они как-то меня стёрли. Что думаешь?
Чарли быстро закивал.
– Взгляну на яйцо? – спросил он.
Мы сели на пол, и я поместил открытую шкатулку между нами. Чарли изучил каждый лепесток.
– Луи Лепренс, – прочитал он вслух. – Кто это?
Я пожал плечами:
– Понятия не имею.
Чарли достал из кармана джинсов телефон и залез в интернет.
– Нашёл! Луи Эме Огюстен Лепренс – французский изобретатель…
Он показал мне чёрно-белую фотографию усатого господина, который держал в руке цилиндр. Выглядел господин стильно. Чарли промотал страницу вниз.
– Тут написано, что он изобрёл прототип видеокамеры и снял первый в истории фильм в 1888 году! Ух ты! И как это я о нём не знал?
Он полистал ещё и вдруг замер.
– Ого, ты послушай! В сентябре 1890 года Луи Лепренс сел на поезд в Париж. Когда поезд прибыл на парижский вокзал, Лепренса в нём не оказалось. Его тело не нашли ни в поезде, ни на рельсах. Так же как и его багаж. Никто никогда его больше не видел.
Я побледнел.
– Четыре исчезновения… четыре! Только как это поможет мне вернуться?
Чарли убрал телефон.
– Ты стоял рядом с яйцом, когда это произошло?
– Да! Держал его в руках. И оно ещё сыграло какую-то мелодию. Там внутри музыкальный механизм.
Чарли посмотрел на маленькую коробочку и потыкал в неё пальцем. В ней что-то застучало.
– Похоже, сломалась. Пробовал чинить?
– Ты что, шутишь? – ответил я, скрестив руки на груди. – Да от меня пользы – ноль. Я же её и сломал!
Чарли снова заглянул в яйцо и прищурился.
– Надо как-то её открыть и посмотреть. Тут крошечные золотые винтики. – Он выпрямился. – Обычная отвёртка не подойдёт. Может, разобьём его?
– Что?! Да я же после этого точно не смогу вернуться!
Чарли вздохнул:
