Мэт удивленно переглядывался с Томом, который укладывал футляры с инструментами под стол у стены. В бортах были проделаны два маленьких оконца, и каюту освещала пара висящих на скобах ламп.
– Чепуха, – промолвил Мэт.
– Разумеется, – откликнулся Маллия. Он выпрямился с ворохом вытащенной из рундука в изножье кровати одежды и улыбнулся. – Конечно. – В стенном шкафу, видимо, хранились необходимые капитану карты реки. – Больше ничего не говорю.
Но он все-таки порывался сунуть нос не в свое дело, хоть и старался скрыть стремление побольше вызнать. Пытаясь докопаться до истины, разговорчивый капитан перескакивал с темы на тему. Мэт слушал, а на вопросы отзывался неопределенным ворчанием, пожатием плеч или одним-двумя словами. Том отвечал и того меньше. Менестрель, снимая с плеч вьюки и рассовывая их по каюте, все качал головой.
Маллия, хоть мечтал о море, всю жизнь провел на реке. О странах, граничащих с Тиром, он отзывался не иначе как с презрением; единственным исключением, страной, избежавшей подобного отношения, стал Андор. Но похвала, на которую бородач под конец расщедрился, была скупа и, вопреки его потугам, прозвучала завистливо:
– В Андоре, я слышал, хорошие лошади. Неплохие. Не такие хорошие, как тайренская порода, но вполне сносные. Сталь у вас добрую куют, и изделия из железа, бронзы и меди недурны – часто мне доводилось за них торговаться, хоть и даешь вам немалую цену… Но у вас-то ведь в Горах тумана шахты есть. Да еще и золотые копи. А нам в Тире свое золото зарабатывать приходится.
Наибольшее презрение у него заслужил Майен.
– Его и страной-то назвать трудно, Муранди и то больше. А у этих… Один город да несколько лиг земли. Они сбивают цены на масло из наших замечательных тайренских оливок только потому, что их суда знают, где сыскать отмели, на которых гуляют косяки масличных рыб. И вообще, страной быть они права не имеют!
Иллиан Маллия ненавидел до скрежета зубовного.
– Придет день, и мы разграбим Иллиан, обдерем всех до нитки, все города по кирпичикам разнесем, а деревни по бревнышку раскатаем. Их вонючую землю засыплем солью! – Борода Маллии ощетинилась от ярости на мерзкий иллианский край. – У них даже оливки гнилые! Придет еще день, и мы самую распоследнюю иллианскую свинью в цепях уведем! Так говорит благородный лорд Самон.
В голову Мэту пришла мысль, которая вроде бы никогда не озаряла собеседника: что же Тир станет делать со всеми этими людьми, если тайренцы и впрямь осуществят свой план? Иллианцев нужно будет кормить, а в цепях они, несомненно, работать не станут. Весь этот замысел казался ему совершенно бессмысленным, но когда Маллия расписывал радужное будущее, глаза тайренца сияли.
– Лишь дураки допускают, чтобы ими управлял один человек, будь он король или королева. – За исключением королевы Моргейз, конечно, – вставил тайренец поспешно. – Она великолепная женщина, как я слышал. И красивая, мне сказывали.
Все те дураки кланяются одному дураку, другому. А вот благородные лорды управляют Тиром сообща, решая все совместно, так и должны делаться дела. Благородным лордам известно, что правильно, и что хорошо, и что истинно. В особенности благородному лорду Самону. Никто не собьется с верного пути, если он послушно исполняет указания благородных лордов. В особенности благородного лорда Самона.
Но ненависть еще большая, чем к королям и королевам, чем даже к Иллиану, снедала капитана «Серой чайки». Маллия старался скрыть ее, но он так много говорил, пытаясь вызнать, что же известно его пассажирам, а собственный голос уносил его в такие дали и выси, что с языка слетало много больше, чем он хотел.
Да-а, наверно, они, служа такой великой королеве, как Моргейз, много путешествовали. Должно быть, много стран повидали. Вот он мечтал о море, потому что тогда мог бы увидеть страны, о которых только слышал, узнал бы про майенские отмели с масличными рыбами, смог бы переторговать Морской народ и вонючих иллианцев. И в море далеко до Тар Валона. Да, они понимают его, раз сами вынуждены путешествовать в чужие края, проводить в дороге месяцы среди странных людей, и вряд ли они перетерпели бы, вынесли такое, если б не служили королеве Моргейз.
– Мне всегда не нравилось там причаливать… Никогда не знаешь, кто там может использовать Силу. – Маллия почти сплюнул последнее слово. Вот-вот, с тех самых пор, как он услышал, что́ говорит благородный лорд Самон. – Сгори моя душа, теперь у меня всякий раз такое чувство, будто в брюхе червяки-древоточцы копошатся, стоит только глянуть на эту их Белую Башню… Теперь-то известно, что они замышляют.
Благородный лорд Самон сказал, что Айз Седай вознамерились править целым миром. Самон говорит, что они хотят до основания сокрушить все государства, всем мужчинам наступить на горло. Самон говорит, что Тир больше не может удерживать Силу за пределами своих собственных земель и считать, что этого, мол, достаточно. Благородный лорд Самон возвестил, что близится день грядущей славы Тира, но на пути Тира к торжеству его славы стоит Тар Валон.
– Но пусть даже не надеются! Рано или поздно за ними начнется охота и всех убьют, всех Айз Седай до последней! Благородный лорд Самон говорит, что кого-то еще можно спасти… ну, молоденьких, послушниц там, принятых… если их удастся привести в Твердыню, но остальных надо истребить! Так сказал благородный лорд Самон. А Белая Башня должна быть разрушена.
На миг Маллия замер посреди каюты – в руках одежда, связки книг и свернутые карты, вскинутая голова чуть не касается палубных бимсов, взгляд бледно-голубых глаз устремлен в никуда; похоже, перед его мысленным взором обращалась в руины Белая Башня. Затем капитан вздрогнул, будто поняв, что он брякнул. Клинышек бороды неуверенно качнулся.
– То есть… это он так говорит. Я… я… По-моему, это уж чересчур. Благородный лорд Самон… говорить умеет, увлекает человека своими речами за пределы разумения… К такому, чему и сам не поверишь. Ну, если Кэймлин заключает договоры с Башней, что ж, так и Тир поступить может. – Маллия поежился, явно не веря в свои слова. – Вот о чем я…
– Раз вы об этом… – заметил Мэт, чувствуя, как его безудержно распирает озорство. – Думаю, капитан, ваше предложение вернее некуда. Но чего останавливаться на нескольких принятых! Попросите, чтобы пришли с дюжину Айз Седай, а то и две дюжины. Только подумайте, на что станет похожа Тирская Твердыня, когда там засядут две дюжины Айз Седай!
Маллия содрогнулся.
– За своим денежным сундучком я кого-нибудь пришлю, – напряженно произнес он и вышел деревянной походкой.
Мэт хмуро глянул на закрывшуюся дверь:
– Наверное, не стоило этого говорить.
– Да отчего же? Почему бы и не сказать, – сухо заметил Том. – В следующий раз предложи лорду капитан-командору белоплащников жениться на Амерлин. – Брови менестреля, будто белые гусеницы, поползли вниз. – Благородный лорд Самон… Никогда не слышал ни о каком благородном лорде Самоне.
Настал черед Мэта выказать холодность.
