Книга Дракон Возрожденный, страница 8. Автор книги Роберт Джордан

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Дракон Возрожденный»

Cтраница 8

Ходок, конь Перрина, переступил копытами и мотнул головой. Мышастого жеребца он назвал так за быстроногость, но сейчас Ходок словно бы чувствовал раздражение и нетерпение своего всадника.

«Устал я от этого ожидания, от всего устал! Сидим тут, а Морейн держит нас крепко, будто клещами. Чтоб тебе сгореть, Айз Седай! Когда ж это кончится?»

Сам того не сознавая, Перрин принюхался к ветру. В воздухе преобладал запах лошадей, но людьми и человеческим по́том тоже попахивало. Под деревьями недавно пробежал кролик; страх усиливал его бег, но шедший по следу лис не прикончил свою добычу на месте. Перрин вдруг сообразил, чем он занят, и одернул себя. «Положим, на таком ветру мне вполне может заложить нос». Он едва ли не желал заполучить себе насморк. «И я бы уж точно не позволил Морейн избавить меня от него».

Что-то шевелилось на задворках его разума – нечто сродни щекотке. Перрин отказывался признаваться себе в этом. И спутникам своим об этих ощущениях ничего не говорил.

Остальные пятеро тоже были верхом, они держали наготове короткие кавалерийские луки, а их глаза пытливо осматривали и небесный свод наверху, и поросшие редким лесом склоны гор внизу. Казалось, они вовсе не чувствуют ветра, полощущего их плащи, точно флаги. Над плечом каждого из них, продетая в особый разрез в плаще, торчала рукоять двуручного меча. От вида их гладко выбритых голов, с хохолками волос на макушках, Перрину становилось еще холодней. Но для его спутников погода была вполне уже весенней. На самой прочной из известных ему наковален из них выбили всю чувствительность. Они были шайнарцами, родом из Пограничных земель на самом пороге Великого Запустения, где в любую ночь мог случиться набег троллоков и где даже купцу или земледельцу привычно было браться за меч или лук. А эти пятеро были не фермерами, а солдатами чуть ли не с рождения.

Перрин иногда удивлялся тому, что они позволили ему ими руководить и следовали его распоряжениям. Словно думали, что он имеет на командование особое право или обладает особым знанием, сокрытым от них. «Или, может быть, это просто мои друзья», – подумал Перрин, с горечью усмехнувшись про себя. Они не были ни столь высоки, как он, ни столь широкоплечи – годы работы подмастерьем кузнеца подарили юноше руки и плечи под стать двоим обычным мужчинам, – но Перрин теперь брился каждый день, чтобы положить конец шуточкам по поводу своей молодости. Пусть шутки и дружеские, но мало приятного, когда над тобой посмеиваются. Он не хотел, чтобы снова пошли насмешки, на сей раз из-за того, что он расскажет о своих странных ощущениях.

Спохватившись, Перрин напомнил себе, что он тоже должен быть настороже. Проверив, хорошо ли наложена на тетиву длинного лука стрела, юноша всмотрелся в долину, уходящую на запад и постепенно расширяющуюся вдали; землю покрывали широкие извивающиеся снежные полосы – последние следы зимы. Большинство деревьев, беспорядочно растущих внизу, по-прежнему тянулись к небу голыми зимними ветвями, но и вечнозеленых хватало – сосны и болотные мирты, пихты и горные остролисты, даже несколько лиственниц виднелось на склонах и в глубине долины, готовых дать укрытие тем, кто сумеет им воспользоваться. Но без особой нужды туда не ходили. Рудники располагались на немалом отдалении к югу или еще дальше к северу; большинство людей полагали, что в Горах тумана удачи ждать не приходится, и заходили сюда лишь немногие из тех, кому был доступен обходной путь. Глаза Перрина блестели, подобно полированному золоту.

Щекотка перешла в зуд.

«Нет!»

Перрин мог бы наплевать на эти свои ощущения, но предчувствие ожидания чего-то все равно не исчезло бы. Словно он балансировал на краю. Словно все застыло на грани. Перрин гадал, не таится ли нечто нежеланное или неприятное в окружающих горах. И есть ли способ это проверить? В таких местах, где редко появляется человек, почти всегда водятся волки. Он отогнал мысль о волках, прежде чем ей удалось перейти в уверенность. «Лучше уж теряться в догадках. Лучше, чем знать наверняка». Как бы ни был мал их отряд, но у них есть разведчики. Если бы там что-то было, дозорные наверняка заметили бы. «Моя кузница здесь, и мне о ней заботиться, а они пусть занимаются своим делом».

Глаза Перрина были зорче, чем у других, поэтому всадника, скачущего со стороны Тарабона, он заметил первым. Но даже ему всадник поначалу показался лишь разноцветным пятнышком, мелькавшим на спине лошади меж деревьев, – оно то было видно, то пропадало. А лошадь-то пегая, подумалось Перрину. «Давно уж пора!» Он открыл было рот, собираясь оповестить своих спутников о всаднице – наверняка то была женщина, как и все верховые до нее, – когда Масима вдруг пробормотал, словно проклятие:

– Ворон!

Перрин вскинул голову. Над верхушками деревьев, не далее чем в сотне шагов от них, кружила большая черная птица. Ее добычей, видимо, должна была стать какая-нибудь падаль в снегу или мелкий зверек, однако рисковать Перрин не мог. Непохоже, чтобы ворон заметил отряд, но приближающийся всадник скоро окажется в поле его зрения. Едва увидев ворона, Перрин вскинул лук, натянул тетиву – оперение стрелы пошло к щеке, к уху – и спустил ее, проделав все одним плавным движением. Едва обратив внимание на хлопки тетивы рядом с собой, он неотрывно следил за черной птицей.

Внезапно ворон закувыркался в вихре угольно-черных перьев – это стрела Перрина отыскала птицу – и камнем устремился к земле, а воздух в том месте, где он только что был, прочертили еще две стрелы. С луками на изготовку остальные шайнарцы всматривались в небо: не летел ли с вороном его напарник?

– Должен ли ворон сообщить сам, – тихо спросил Перрин, – или… тот… видит глазами птицы?

Вопрос был обращен скорее к самому себе, вряд ли Перрин предполагал, что его услышат, но Раган, самый молодой из шайнарцев, старше Перрина почти что на десять лет, ответил ему, накладывая новую стрелу на свой укороченный лук:

– Должен сообщить. Обычно Получеловеку. – В Пограничных землях за воронов полагалось вознаграждение; в тех краях никто и никогда не рискнул бы счесть ворона безобидной птицей. – Свет, мы бы все погибли, даже не добравшись до гор, если бы Губитель Душ видел все, что видят во́роны.

Голос Рагана звучал спокойно; для шайнарского солдата подобное было житейским делом.

Перрин вздрогнул, но вовсе не от холода, в затылке у него кто-то словно возгласил вызов смерти. Губитель Душ. В разных странах его именуют по-разному: Проклятие Душ или Клык Душ, Повелитель Могил или Владыка Сумерек, но повсеместно – Отец Лжи и Темный, – и это все для того, чтобы не назвать его истинным именем, не привлечь к себе его внимания. Темный часто использовал воронов и ворон, а в городах – крыс. Из колчана на бедре, уравновешивающего тяжесть топора на другом боку, Перрин вытянул еще одну стрелу с широким заостренным наконечником.

– Хоть он и большой, что твоя дубина, – восхищенно сказал Раган, окинув взглядом лук Перрина, – но если выстрелит, так уж выстрелит. Не хотелось бы мне видеть, что он сделает с человеком в доспехе.

На шайнарцах сейчас были лишь легкие кольчуги, скрытые под простыми куртками, но обычно они сражались в доспехах, причем в них облачались не только люди, но и лошади.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация