«Да поможет мне Свет, я сам себя закапываю все глубже. Мне нужно отсюда выбраться. Но как? – Мэт заковылял обратно в сторону Башни, точно дряхлый-дряхлый старик. – Как?»
Глава 25. Вопросы
Лежа поперек кровати Найнив и подперев подбородок руками, Эгвейн наблюдала за тем, как Найнив расхаживает туда-сюда. Илэйн растянулась перед камином, в котором еще оставалось полным-полно пепла, после того как вчера вечером в нем горел огонь. В очередной раз она изучала подготовленный Верин список имен, въедливо вчитываясь в каждое слово. Прочие страницы, с перечнем тер’ангриалов, лежали на столе. Испытав потрясение после первого прочтения списка предметов, девушки больше его не обсуждали, хотя обо всем остальном говорили немало. И немало спорили тоже.
Эгвейн подавила зевок. Утро еще только подобралось к середине, но ни одной из подруг так и не удалось как следует выспаться. Вставать им приходилось рано. Нужно было помогать на кухне, заниматься завтраком. Хватало и уймы других дел, о которых Эгвейн не хотелось и думать. Те недолгие часы короткого сна, которые ей удавалось урвать, полны были неприятных сновидений. «Возможно, Анайя и помогла бы мне понять эти сны, те из них, которые требовали объяснения, но… Но что, если она – из Черной Айя?» Вчера вечером девушка всматривалась в каждую присутствовавшую в том купольном зале женщину, гадая, кто из них – Черная Айя, и потому теперь Эгвейн было сложно заставить себя доверять кому-либо еще, кроме двух своих подруг. Но все же ей очень хотелось, чтобы нашелся какой-то способ истолковать вчерашние сны.
Кошмары, связанные с тем, что случилось минувшим вечером внутри тер’ангриала, понять особого труда не составляло, хотя Эгвейн и просыпалась от них в слезах. Снились ей и шончан, женщины в платьях с вышитыми на груди молниями, надевающие ошейники на длинную череду других женщин, у которых на руках были кольца с Великим Змеем, и заставляющие их насылать молнии на Белую Башню. От этого сновидения Эгвейн вскочила вся в холодном поту, но оно тоже должно быть всего лишь кошмаром. Как и сон, в котором белоплащники связывали руки ее отцу. Кошмар этот был, наверное, вызван тоской по дому. Но вот другие…
Эгвейн снова взглянула на подруг. Илэйн все еще читала, а Найнив по-прежнему расхаживала по комнате ровным шагом.
Снился Эгвейн и сон про Ранда: он тянется к мечу, сработанному будто бы из кристалла, а на него падает сверху тонкая сеть, которую юноша даже не замечает. И еще снилось о Ранде: он стоит на коленях в чертоге, где иссушающий ветер гоняет по полу пыль, и создания, будто бы сошедшие со знамени Дракона, только намного меньшие, парят на этом ветру и проникают юноше под кожу. Еще был сон о том, как Ранд спускается в громадную дыру-нору в черной горе, в пещеру, наполненную красноватыми отблесками, словно от пылающих внизу огромных огней, и даже сон, где он противостоит шончан.
В отношении последнего сновидения она не была уверена, но про остальные знала: они должны что-то значить. В недалеком прошлом, когда Эгвейн не сомневалась, что Анайе можно доверять, еще до того, как девушка покинула Башню, до того, как узнала, что Черная Айя – реальность, она понемногу и осторожно расспрашивала Анайю – впрочем, с такими предосторожностями, что Айз Седай наверняка приняла ее расспросы за обычное любопытство, какое девушка выказывала и к прочим темам, – и ответы на вопросы открыли ей, что сны, которые сновидица видит о та’верен, почти всегда важны и значимы, и чем сильнее та’верен, тем чаще «почти всегда» превращается в «безусловно».
Но Мэт и Перрин также были та’верен, и сны о них тоже посещали Эгвейн. Странные сны, и постичь их смысл было еще труднее, чем в случае сновидений о Ранде. Перрин снился с соколом на плече, и Перрин с ястребом, причем почему-то Эгвейн была убеждена, что и ястреб, и сокол были самками, и вот ястребица держала в своих когтях поводок. И эта самая ястребица пыталась застегнуть поводок на шее Перрина. Даже сейчас воспоминание об этом видении заставляло девушку содрогаться – ей очень не нравились сны про поводки. А тот сон про Перрина – подумать только, он был с бородой! – где юноша возглавлял неисчислимую стаю волков, что растянулась, насколько хватало глаз. Сновидения про Мэта были еще неприятней. Мэт кладет на чашу весов свой левый глаз. Мэт повешен на древесном суку, и его шея туго стянута веревкой. Еще приснился сон про Мэта и шончан, но этот девушка готова была выбросить из головы как обычный кошмар. Он и должен быть обыкновенным кошмаром. Так же, как и сон, где Мэт говорил на древнем наречии. Это видение явилось из-за того, что она слышала в ходе Исцеления Мэта.
Эгвейн вздохнула – и вздох превратился в очередной зевок. После завтрака она вместе с подругами ходила проведать Мэта, узнать, как он себя чувствует, но в комнате его не было.
«Может, он уже настолько оправился, что побежал на танцы. Свет, теперь мне еще, чего доброго, приснится, как он танцует с шончан! Больше никаких снов, – твердо сказала себе Эгвейн. – Не сейчас. Поразмыслю о них, когда буду не такой уставшей».
И девушка принялась раздумывать о кухнях, о близящемся времени обеда, за которым последует ужин, а завтра утром – опять завтрак, и котлы с горшками, и мытье, и чистка, и так каждый день и до бесконечности. «А если теперь я всегда буду чувствовать себя разбитой и уставшей?» Поерзав по кровати, Эгвейн снова взглянула на подруг. Илэйн по-прежнему не сводила глаз со списка имен. А вот шаги Найнив стали медленней. «Теперь в любой миг Найнив снова так скажет. В любой миг».
Найнив остановилась, пристально глядя на Илэйн:
– Отложи списки. Мы их раз двадцать перечитали и не нашли ни единого слова, которое может хоть чем-то помочь. Верин дала нам какой-то мусор. Вопрос в том: это все, что у нее нашлось, или же она намеренно всучила эту чепуху?
«Как я и предполагала. Наверное, через полчаса она снова скажет эти слова». Эгвейн хмуро посмотрела на свои ладони, радуясь, что усталые глаза не в состоянии видеть их ясно. Кольцо Великого Змея выглядело совершенно неуместным на ее руке, кожа на которой сморщилась от долгого пребывания в горячей мыльной воде.
– Знать их имена – полезно, – произнесла Илэйн, не отрываясь от чтения. – Описания внешности тоже могут пригодиться.
– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду! – огрызнулась Найнив.
Эгвейн вздохнула и, сложив перед собой руки, опустила на них подбородок. Когда этим утром, так рано, что солнце еще даже не показалось над горизонтом, она вышла из кабинета Шириам, в темном и холодном коридоре уже ждала своей очереди Найнив. Она держала в руке свечу, и в тусклом неверном свете Эгвейн не удалось хорошенько рассмотреть лицо подруги, однако девушка была уверена: выглядит Найнив так, будто готова грызть камни. И притом понимает: даже грызи она камни, ничего в ближайшие несколько минут не изменится. Вот почему Найнив так раздражена.
«Удары по своему самолюбию она воспринимает так же болезненно, что и любой мужчина, которого я встречала. Но она не должна вымещать свое раздражение на нас с Илэйн. Свет, если уж Илэйн смогла это пережить, то и она сумеет, должна суметь. Ведь больше она не Мудрая».
