– Да?
– Они ведь считаются массой, подлежащей переработке в энергию.
– И что? Кто распоряжается массой, подлежащей переработке?
– Ты, конечно. Но зачем они лежат в твоем столе?
– Позволь напомнить тебе, мой дорогой капитанский любимчик, что это моя прерогатива и мое дело – где хранить массу, подлежащую использованию.
– Хм… Наверное, ты прав. Кстати, если в ближайшее время они не входят в план переработки, ты не дашь их мне почитать?
– Разумеется, если ты будешь благоразумен. Я запишу их на тебя – это необходимо, они уже взвешены. А ты помалкивай о них.
– Спасибо. У некоторых древних авторов изумительная фантазия. Бред, конечно, но как скрашивает досуг!
Эртц вытащил оба фолианта и протянул квитанцию Нарби – расписаться. Он проделывал это рассеянно, погруженный в раздумья, как подступиться к Нарби. Он знал, что Финеас – одна из главных фигур в деле, за которое взялись он и его побратимы, возможно, самая главная фигура. Если привлечь его на свою сторону…
– Фин, – сказал он, когда Нарби подписал квитанцию, – я все думаю, правильно ли мы обошлись с Хойландом.
Нарби, казалось, был удивлен, но ничего не сказал.
– Не подумай, что я изменил мнение о его выдумках, – поспешно добавил Эртц, – но я чувствую, что мы упустили какую-то возможность. Надо было поводить его за нос. Через него можно было выйти на мутов. Мы хотим подчинить территории мутов Совету, но главная трудность в том, что мы очень мало о них знаем. Мы не знаем, сколько их, насколько они сильны и как организованы. Кроме того, нам придется воевать на их территории, а для них это большое преимущество. Мы ведь почти не ориентируемся на верхних палубах. Если бы мы подыграли его россказням, то могли бы узнать много интересного.
– Нельзя же полагаться на эти россказни, – возразил Нарби.
– Этого не требовалось. Он ведь предлагал нам прогуляться в невесомость и все посмотреть.
Нарби был потрясен:
– Ты серьезно? Член Экипажа, поверивший слову мута! Да он не в невесомость отправится, а в Путешествие – и очень скоро!
– Я в этом не уверен, – возразил Эртц. – Хойланд сам верил в то, что говорил, – это точно. И…
– Что? Вся эта чушь насчет того, что Корабль движется! Сущий-то Корабль! – Он постучал по переборке. – Кто в это поверит?
– Но он в это верил. Он религиозный фанатик – несомненно. Но он что-то видел там, наверху, и интерпретировал это по-своему. Мы могли бы подняться и посмотреть, о чем он толкует, а заодно разведать насчет мутов.
– Полное безрассудство!
– Я так не думаю. Он, должно быть, пользуется большим авторитетом среди мутов; они ведь пошли на риск, чтобы спасти его. Если он говорит, что может обеспечить безопасный проход наверх, – думаю, это правда.
– Почему ты так резко переменил мнение?
– Меня переубедил этот налет. Если бы раньше мне сказали, что целая банда мутов спустится вниз и, рискуя собственными шкурами, спасет человека, я бы ни за что не поверил. Но это случилось. Я вынужден пересмотреть свою точку зрения. Независимо от того, что он рассказывал, стало очевидно, что муты готовы сражаться за него, а возможно, и исполнять его приказы. Если это так, то имело бы смысл потакать его религиозным убеждениям, если это поможет нам добиться власти над мутами, не вступая с ними в войну.
Нарби пожал плечами:
– Теоретически в этом, может, что-то и есть. Но к чему тратить время на упущенные возможности? Сделанного не воротишь.
– А вдруг? Хойланд жив, он вернулся к мутам. Если найти способ переправить ему весточку, мы могли бы попробовать все это провернуть.
– Но как?
– Еще не знаю. Может, возьму пару ребят и поднимусь немного наверх. Если бы мы захватили живьем мута, это могло бы сработать.
– Шансы ничтожны.
– Я бы рискнул.
Нарби обдумал сказанное. Он считал, что весь план строится на туманных предположениях и дурацких соображениях. Однако, если Эртц рискнет и план сработает, самые заветные планы Нарби намного приблизятся к реальности. Подавление мутов силой – дело долгое и кровавое, а возможно, и вовсе невыполнимое. Он прекрасно осознавал все трудности на этом пути.
Если же план не удастся, ничего не потеряно – кроме Эртца. А потеря Эртца – вовсе не потеря в этой игре. Хм.
– Давай, – сказал Нарби. – Риск оправдан, парень ты смелый.
– Хорошо, – согласился Эртц. – Доброй еды.
Нарби понял намек.
– Доброй еды, – ответил он, собрал книги и удалился. Только много позже он сообразил, что Эртц так и не сказал ему, где пропадал столько времени.
Эртц тоже осознавал, что Нарби не был с ним до конца откровенен, но, зная Нарби, он не удивился. Он был доволен уже и тем, что его импровизированная подготовка к будущим действиям была воспринята так хорошо. Ему и в голову не пришло, что, возможно, было бы проще и эффективнее просто сказать правду.
Некоторое время Эртц занимался рутинной проверкой Конвертера, а также назначил действующего Старшего Вахтенного офицера. Довольный тем, что его отдел может теперь работать в его отсутствие, он велел слуге привести к нему Алана Махони из деревни. Поначалу он собирался вызвать портшез и встретить Махони на полпути, но потом посчитал, что это будет выглядеть подозрительно.
Алан с радостью приветствовал его. Сверстники Алана давно остепенились, а он, все еще не женатый кадет, до сих пор батрачил на более преуспевающих односельчан. Так что важнейшим жизненным достижением оказалось для него кровное братство со Старшим Ученым. Это затмило даже недавние приключения, значения которых, впрочем, его крестьянский ум все равно не мог полностью осознать.
Эртц оборвал его и торопливо закрыл дверь в приемную.
– У стен есть уши, – тихо сказал он, – а у клерков также и языки. Хочешь, чтобы мы оба отправились в Путешествие?
– Ох черт, Билл… я не хотел…
– Ничего. Встретимся на той же лестнице, по которой мы спускались, десятью палубами выше. Считать можешь?
– Конечно, до десяти могу. Даже до двадцати могу. Один да один – будет два, да еще один – будет три, да еще один – будет четыре, да еще один – будет пять, да…
– Достаточно. Вижу, что можешь. Но я больше надеюсь на твою верность и твой нож, чем на математические способности. Приходи туда как можно скорее. Поднимись где-нибудь, где тебя не заметят.
Сорок Первый был еще на посту, когда состоялось рандеву. Эртц окликнул его по имени, стоя за пределами досягаемости пращи или метательных ножей, – разумная предосторожность, когда имеешь дело с тем, кто дожил до своих лет только благодаря быстроте собственного оружия. После того как его опознали, Билл отправил стража найти Хью Хойланда. Сам же с Аланом уселся ждать.
