«Повесть о ненаписанных повестях» рассказывает только о трех из пяти ненаписанных историй, названия которых присутствуют на диаграмме «Истории будущего» версии 1950 года: «Word Edgewise»
[20] (которая в общих чертах должна была посвящаться достижениям в технологии, связанной с языком и семантикой) и «Fire Down Lower!»
[21] (которая рассказывала бы о войне за независимость, развернувшейся на урановых рудниках Антарктики) не обсуждались. В любом случае обе они вписались бы в «Зеленые холмы Земли», если бы были написаны. (В диаграмме 1941 года была еще одна ненаписанная история, «While the Evil Days Come Not» («Пока злые дни не настали»), но к моменту публикации диаграммы она уже была завершена. Ее название сменилось на «Дети Мафусаила»).
Неудачник
…в целях сохранения и развития средств межпланетного общения, а также для обеспечения занятости молодежи нашей планеты…
Выдержка из законодательного акта № 7118 палаты представителей об учреждении Космического корпуса резервистов
– Стройся! – рыкающий голос старшего сержанта космического десанта разорвал туман серенького, слякотного утра в Нью-Джерси. – Когда называют ваше имя, отвечайте «здесь», выходите вперед с вещами и поднимайтесь на борт. Аткинс!
– Здесь!
– Остин!
– Здесь!
– Эйрис!
Один за другим пехотинцы выходили из строя, вскидывали на плечи вещмешки – не более ста тридцати фунтов личного имущества на человека – и карабкались по трапу. Они были молоды: ни одного старше двадцати двух, и порой поклажа превышала вес новобранца.
– Каплан!
– Здесь!
– Кейт!
– Здесь!
– Либби!
– Здесь! – Долговязый и тощий белобрысый паренек вывалился из строя, поспешно вытер нос и схватился за свои шмотки. Крякнув, взвалил набитый холщовый мешок на плечо и, ухватив свободной рукой чемодан, затрусил, как дворняжка, к трапу. Новобранец преодолел всего лишь несколько нижних ступенек, когда чемодан двинул его по коленкам. Пошатнувшись, он натолкнулся на крепкую невысокую фигуру в зеленовато-голубом мундире космического флота. Сильные пальцы вцепились в плечо паренька и не дали ему упасть.
– Не падай, сынок, не надо. Ты не так старайся, и все будет в порядке. – Могучая рука поправила холщовый мешок новобранца.
– Ой, простите, э-э-э… – смутившийся юнец быстро подсчитал четыре полоски под метеором на серебряном галуне, – капитан, я не…
– Соберись, сынок, и дуй на борт.
– Есть, сэр!
На борту парня встретил полумрак. Когда глаза Либби начали что-то различать, он увидел корабельного старшину, который большим пальцем через плечо показал в сторону одного из люков:
– Тебе сюда. Найди там свой рундучок и жди.
Либби поспешил выполнить указание. В широком сплюснутом отсеке он обнаружил скопище людей и вещей. Линии светящихся трубок проходили вдоль стыков переборок, потолка и трехэтажных багажных полок, гудение вентиляторов создавало мягкий фон человеческим голосам. Либби перебрался через груду чьих-то вещей и нашел свой рундучок под номером «семь-десять» на дальней стене. Он сорвал пломбу с замочка, набрал шифр и открыл крышку. Рундук находился во втором ярусе и был совсем небольшим. Либби стал прикидывать, как ему затолкать в него свои пожитки. Но тут динамик заглушил болтовню и потребовал всеобщего внимания:
– Слушай мою команду! Первое отделение – по местам. Старт через двенадцать минут. Задраить люки. За две минуты до старта выключить вентиляторы. Рядовому составу закрепить на палубе все тяжелые предметы и лечь, когда зажжется красная сигнальная лампа. Лежать до объявления отбоя. Старшинам проверить исполнение команды.
Тут же заглянул старшина, осмотрелся и принялся руководить размещением багажа. Тяжелые вещи были принайтовлены к палубе. Крышки рундуков закрыты. К назначенному времени каждый пехотинец нашел себе местечко на палубе, а старшина даже пристроил под голову подушку. Лампы загорелись красным светом, и динамик гаркнул:
– Всем внимание! Старт корабля! Приготовиться к вертикальному ускорению.
Старшина спешно прилег на два вещмешка, не забывая пронзительным взглядом озирать со своего лежака отсек. Вентиляторы зашелестели, останавливаясь. На две минуты наступила тишина. Сердце Либби учащенно забилось. Две минуты тянулись бесконечно. Но вот палуба задрожала, и грохот – такой бывает при сбросе пара из котла высокого давления – ударил по барабанным перепонкам. Тело вдруг налилось свинцом, тяжесть, навалившись на грудь, сдавила сердце. Спустя некоторое время сигнальные лампы вспыхнули белым – и динамик промычал:
– Занять места согласно табельному расписанию. Первое отделение, приступить к несению вахтенной службы.
Вентиляторы снова загудели, возвращаясь к жизни. Старшина встал, сосредоточенно почесал задницу, хлопнул в ладоши и сказал:
– Порядок, парни.
После чего прошелся по отсеку и отдраил люк в коридор.
Либби встал, наткнулся на переборку и чуть не рухнул. Его руки и ноги сильно затекли. Кроме того, он чувствовал пугающую легкость, как будто сбросил по меньшей мере половину своего и так-то не ахти какого великого веса.
Следующие несколько часов он был слишком занят, чтобы размышлять или скучать по дому. Чемоданы, ящики и мешки надо было перетащить в трюм и принайтовить, подстраховываясь от углового ускорения. По ходу дела Либби нашел безводный гальюн и изучил принцип его действия. Он разыскал свою койку и узнал, что она принадлежит ему лишь восемь часов в сутки: еще двое новобранцев, каждый в свое время, должны на ней же давить клопа. Три отделения уминали свои пайки в три смены – всего было девять смен: двадцать четыре парня и старшина за одним длинным столом, который целиком заполнял узкий отсек возле камбуза.
После ланча Либби решил получше уложить свои вещички в рундуке. Он долго стоял, вглядываясь в фотокарточку, которую собирался прилепить к внутренней стороне дверцы, когда по отсеку пронеслось:
– Сми-р-р-но!
У входа стоял капитан, рядом с ним старшина. Капитан заговорил:
– Вольно, садитесь. Маккой, сообщите на центральный пост управления, чтобы подключили ваш отсек к дымовому фильтру.
Старшина кинулся к коммутатору на переборке и, нажав кнопку вызова, зашептал в микрофон приказ. Жужжание вентиляторов немедленно поднялось на пол-октавы.
