– К делу, Зак, – поторопил его Лазарус. – Есть шансы, что все они целыми и невредимыми доберутся домой?
– Абсолютно никаких.
– Почему?
– Потому что о троих известно, что они сейчас находятся в общественном транспорте между Землей и Луной, путешествуя под своими реальными именами. Другие, о которых мы не знаем, почти наверняка оказались в аналогичных обстоятельствах.
– У меня вопрос! – Невысокий самоуверенный тип в первых рядах встал и ткнул пальцем в сторону Главного поверенного. – Все эти семьяне, которым теперь грозит опасность, защищены посредством гипнотической блокады?
– Нет. В том не было…
– Я желаю знать, почему этого не сделали!
– Молчать! – взревел Лазарус. – Вопрос не по существу. Мы здесь не в суде, и у нас нет времени переживать по поводу того, что уже не изменишь. Продолжай, Зак.
– Хорошо. Но я отвечу на заданный вопрос: всем известно, что предложение защитить наши секреты с помощью гипноза было отклонено на собрании, которое смягчило требования «маскарада». И мне кажется, я помню, что наш собрат, который теперь возражает, тогда голосовал против.
– Неправда! И я настаиваю…
– ЗАТКНИСЬ! – Лазарус яростно уставился на возмутителя спокойствия, затем внимательно окинул его взглядом. – Приятель, ты послужил мне еще одним подтверждением, что Фонду следовало больше внимания обращать на мозги, а не на возраст. – Лазарус оглядел собравшихся. – Каждый получит слово, но в порядке, установленном председателем. Если кто-то снова влезет без очереди, я вобью ему в глотку его собственные зубы – или кто-то оспаривает мою власть?
Послышался отчасти испуганный, отчасти одобрительный ропот; возражать никто не стал.
– По совету Ральфа Шульца, – продолжал Заккер Барстоу, – поверенные в течение последних трех месяцев без особого шума убеждали заявивших о себе семьян пройти гипнотическое внушение. Во многом нам это удалось. – Он замолчал.
– Давай дальше, Зак, – поторопил его Лазарус. – Мы прикрыты? Или нет?
– Нет. По крайней мере двоим нашим собратьям грозит арест, и они никак не защищены.
Лазарус пожал плечами:
– Тогда не о чем и говорить. Друзья мои, игра окончена. Один укол сыворотки правды – и «маскараду» конец. Ситуация изменилась – или изменится в ближайшие часы. Есть что предложить?
В рубке управления ракетного корабля «Валлаби» австралийской компании «Саут флайт» загудел телеком, выдвинув, подобно нахально высунутому языку, листок бумаги. Второй пилот развернулся в кресле и оторвал сообщение.
Он прочитал текст, затем перечитал еще раз.
– Соберись с духом, шкипер.
– Какие-то проблемы?
– Читай.
Капитан присвистнул:
– Проклятье! Никогда никого не арестовывал. Вряд ли я даже вообще когда-либо видел, как кого-то арестовывают. С чего начнем?
– Склоняюсь перед твоим высшим авторитетом.
– Вот как? – язвительно бросил капитан. – Раз уж склоняешься – можешь сам отправиться на корму и произвести арест.
– Гм… я не это имел в виду. Это у тебя все полномочия. Я тебя подменю за приборами.
– Ты меня не понял. Я передаю полномочия тебе. Исполняй приказ.
– Погоди, Эл, я не подписывался на…
– Исполняй приказ!
– Есть, сэр!
Второй пилот направился на корму. Корабль завершил вход в атмосферу, летя по пологой траектории, и пилот мог быть спокоен. Интересно, подумал он, как арестовать кого-то в невесомости? Ловить его сачком для бабочек? Найдя нужное место, он коснулся руки сидевшего там пассажира:
– Мое почтение, сэр. Ошибка в документах. Можно взглянуть на ваш билет?
– Да, конечно.
– Не могли бы вы пройти в резервную каюту? Там спокойнее, и мы оба сможем сесть.
– Пожалуйста.
Как только они оказались в каюте, пилот попросил пассажира сесть, затем с досадой тряхнул головой.
– Ну и дурак же я – оставил списки в рубке! – сказал он.
Пилот повернулся и вышел. Как только за ним задвинулась дверь, пассажир услышал неожиданный щелчок. Охваченный внезапным подозрением, он попробовал открыть дверь, но та была заперта.
В Мельбурне его уже ждали двое прокторов. Когда его вели через космопорт, он слышал реплики со стороны любопытной и удивительно недружелюбной толпы:
– Это один из тех самых!
– Но он же вовсе не выглядит стариком.
– Сколько заплатил за обезьяньи железы?
– Не пялься на него, Герберт.
– Почему бы и нет? Хуже ему все равно не будет.
Его доставили в кабинет главного провоста, который формально-вежливым жестом предложил ему сесть.
– Итак, сэр, – сказал провост с легким местным акцентом, – если вы не будете возражать, чтобы вам сделали небольшой укол в руку…
– С какой целью?
– Уверен, вы не против того, чтобы помочь обществу. Это совсем не больно.
– Ответ не по существу. Я требую объяснений. Я гражданин Соединенных Штатов.
– Да, но юрисдикция Федерации распространяется на все государства-члены, и я действую в рамках ее полномочий. Обнажите руку, пожалуйста.
– Я отказываюсь. Я требую соблюдения моих гражданских прав.
– Хватайте его, парни.
Для этого потребовались четверо. Еще до того, как инъектор коснулся его кожи, скулы его напряглись, а лицо внезапно обрело мучительное выражение. Дальше он лишь просто сидел, погруженный в апатию, пока блюстители порядка ждали, когда подействует препарат. Наконец провост осторожно приподнял веко задержанного и сказал:
– Похоже, готов. Он и десяти стоунов
[26] не весит, так что сработало быстро. Где список вопросов? – Помощник протянул ему список, и он начал допрос: – Гораций Фут, вы меня слышите?
Губы задержанного дрогнули, – казалось, он собрался что-то сказать. Рот его открылся, и на грудь хлынула кровь.
Взревев, провост схватил пленника за голову и быстро осмотрел.
– Врача! Он наполовину откусил себе язык!
Капитан челнока «Лунный луч», следующего до Луна-Сити, хмуро взглянул на сообщение у себя в руке.
– Что это за детские игрушки? – Он яростно уставился на третьего помощника. – Отвечай!
Третий помощник смотрел в потолок. Кипя от злости, капитан вслух прочитал сообщение, держа его на расстоянии вытянутой руки:
– …крайне необходимо, чтобы названные лица не смогли причинить себе вреда. Вам предписано привести их в бессознательное состояние, не предупреждая заранее. – Он отшвырнул листок. – Они что, думают, будто я начальник Ковентри? Да кто они вообще такие, чтобы указывать, как я должен поступать на своем корабле со своими пассажирами? Будь что будет, но делать я ничего не стану! Никакой закон от меня этого не требует… не так ли?
