– Этого Оберон не сказал. Мы пытаемся собрать больше информации. Но Снежка, я обещаю, что ты в полной безопасности. Мы даже не знаем, какой у злых сестёр план. Может, они просто ищут могущественную ведьму, которая может вывести их из страны снов, и больше ничего не хотят. Мы не знаем.
Нет, Белоснежка чувствовала, что Цирцея всё же чего-то недоговаривает.
– Но кто эта ведьма? Кого они хотят привлечь? Мою мать?
После этих слов выражение лица Цирцеи изменилось.
– Я сомневаюсь в том, что Гримхильда когда-либо согласится помогать моим матерям. Нет, феи сообщили, что они пытаются вытащить с другой стороны завесы Малефисенту и привлечь её на свою сторону. Феи думают, что сёстры попытаются оживить тёмную фею.
У Белоснежки появилось странное ощущение, что всё, о чём говорит сейчас Цирцея, не только вероятно, но и возможно.
– Послушай, Цирцея, с тех пор, как мы прочитали историю Готель, меня не оставляет такое чувство... такое подозрение, которым я с тобой ещё ни разу не делилась...
Цирцея внимательно уставилась на Белоснежку из глубины зеркала:
– Что за подозрение? И почему ты о нём никогда не говорила мне раньше?
– Погоди, не исчезай, я сейчас только сборник сказок открою и покажу, что мне удалось вычитать в истории Готель.
Снежка поднялась с кресла, положила зеркальце на стол, сходила за книгой и открыла её на странице, которую совсем недавно перечитывала. Но сейчас знакомая страница изменилась, стала совсем другой. Снежка ахнула и поднесла книгу к зеркалу так, чтобы её могла видеть Цирцея.
Теперь на странице осталась всего одна строчка:
«Эта история до сих пор не закончена».
– Здесь нет страницы, которую я искала! – воскликнула Белоснежка, передвигая зеркальце, чтобы увидеть в нём реакцию Цирцеи. – Она исчезла, а вместо неё появилась вот эта, с единственной строчкой! Как ты думаешь, что это может означать?
По выражению её лица Снежка поняла, что Цирцея этого не знает, и решила не грузить кузину своими теориями, не отвлекать от работы по устранению устроенного злыми сёстрами погрома. Снежке вдруг стало неловко за то, что она вообще заговорила о пропавшей странице. Мысленно Снежка поклялась, что сама во всём этом разберётся, а вслух сказала:
– Ты только не волнуйся, Цирцея. Я найду страницы, которые ищу, всё постараюсь выяснить, а потом поделюсь с тобой. А теперь иди, тебя Няня с Феей-Крёстной заждались, я думаю.
– Да, нам нужно решить, что делать дальше с моими матерями, – вздохнула Цирцея. – Конечно, меньше всего Няне хотелось бы новой схватки с её приёмной дочерью, Малефисентой. Если матери действительно планируют оживить её, я никогда им этого не прощу. Всё это просто... просто душераздирающе.
– Иди, Цирцея, иди и занимайся своими делами, – кивнула Белоснежка. – А со мной всё будет в порядке. Мне ещё тут читать не перечитать...
– Хорошо, – улыбнулась своей кузине Цирцея. – Спасибо тебе, Снежка, милая. Я люблю тебя.
– И я тоже тебя люблю, Цирцея, – ответила Снежка. Она прекрасно видела, как расстроена и озабочена Цирцея. – Если что-нибудь новенькое раскопаю, сразу дам тебе знать.
Но Белоснежка понимала, что вряд ли она станет рассказывать о чём-то Цирцее – зачем нагружать её новыми неприятными деталями о злых сёстрах?
Тем более что Снежка не была уверена, сумеет ли она вообще отыскать что-то новое – во всяком случае, до того, как сумеет попасть в старую библиотеку Готель. Жаль, что эта мысль не пришла ей в голову, когда они навещали миссис Тиддлботтом, перед тем как отправиться в Морнингстар. Жаль. Но ничего, наверное, она сможет придумать какой-нибудь повод для того, чтобы вернуться туда одной.
Глава IV
Обязанность феи
Няню и Фею-Крёстную Цирцея нашла беседующими за накрытым к чаю столом в прелестной, залитой солнечным светом маленькой столовой рядом с кухней. Большие двойные стеклянные двери были распахнуты, а прямо за ними открывался сад в полном цвету. Когда в столовую вошла Цирцея, Няня, прервав разговор со своей сестрой, подняла голову и посмотрела на неё:
– Цирцея, ты со Снежкой поговорила? – спросила она. – Её мать с ней связаться не пыталась?
– Нет, и я не думаю, что она сможет это сделать. Я заколдовала дом таким образом, чтобы в него никто не мог попасть, даже через зеркала. Ну, кроме меня самой, разумеется.
Цирцея присела к столу и начала разливать чай, который до сих пор оставался нетронутым, как и лежавшие на блюде пирожные. Обе феи выглядели встревоженными и хмурили брови, причём делали это так одинаково, что Цирцея, пожалуй, впервые за всё время заметила, что сёстры похожи друг на друга. Впрочем, точнее было бы сказать, что не внешностью они были схожи, нет, но одинаковостью жестов и выражением лиц, что бывает только у близких родственников. Но кроме этого было и ещё что-то, чему Цирцея не могла подобрать название. Какая-то особенная связь была между ними, связь, которой Цирцея никогда прежде не замечала. Связь, совершенно определённо возникшая только после смерти Малефисенты и вследствие её.
– А ты сказала Снежке, что она должна вернуться к себе, в своё королевство? – спросила Няня, пока Цирцея разливала чай в изящные, с узором из розовых цветков фарфоровые чашечки. Цирцея покачала головой. Если честно, она собиралась сказать об этом, но просто не смогла заставить себя отослать Белоснежку назад, вернуть её к прежней жизни. Она решила не делать этого хотя бы до тех пор, пока Снежка не будет готова. Хотела, чтобы к встрече со своей властной матерью она пришла, став более уверенной в себе и сильной женщиной. И кроме того, Цирцее ужасно не хотелось вообще расставаться с Белоснежкой, особенно сейчас, когда она узнала о том, что изначально ненависть её матерей была направлена именно на неё, на Снежку. Это уж потом злые сёстры переключили своё внимание на Гримхильду.
– Я знала, что это была никудышная идея – привозить сюда эту девочку, – сказала Няня. У неё дрожали руки, причём так сильно, что она расплескала свой чай на белую скатерть.
– Она не девочка, она взрослая женщина! А что вы принуждаете меня сделать? Отправить Снежку к её ужасной матери? Заставить Снежку через силу ластиться к той, которая ещё в детстве пыталась убить её? Так это, извините, вообще жизнью не назовёшь! – Цирцея видела, как пригорюнилась Няня, и потому ослабила свой гневный натиск. – Прости, Няня, но я просто не смогла заставить себя рассказать Снежке о том, что её мать угрожает нам. Узнав об этом, Снежка настояла бы на том, чтобы немедленно отправиться к этой жуткой королеве, – сказала Цирцея.
Нет, Няня не пригорюнилась, это было что-то другое, большее.
– Няня, всё ли с тобой в порядке? Скажи, когда ты в последний раз спала? А ела когда? У тебя руки ходуном ходят.
Няня нежно похлопала Цирцею по руке. Кожа у Няни была сухой, тонкой, похожей на пергамент. Да и сама Няня казалась сейчас Цирцее более хрупкой, слабой, чем обычно. Цирцея с тревогой подумала о том, что Няня совершенно изнурила себя, растратила почти всю свою энергию, и ей захотелось прямо здесь и сейчас подхватить Няню на руки и отнести в постель, обложить её там мягкими подушками. Цирцею так и подмывало произнести сонное заклинание, просто чтобы дать пожилой женщине выспаться и отдохнуть.
